(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Визит в больницу
– Видите вот тот столб? – женщина высунулась из окошка регистрации, указывая рукой. – Прямо за ним железная дверь. За ней будет лестница. Вам на третий этаж в пятнадцатый кабинет.
Громада медуниверситета возвышалась над улицей. Вика курила в ожидании приёма врача, рассматривая деревья и щурясь от солнца. Времени оставалось ещё много, но несмотря на ясную погоду октябрь выдался холодным, и девушка поспешила внутрь.
За колонной действительно обнаружилась железная дверь. Войдя в просторный холл, Вика растерялась. Где лестница, было непонятно. Она прошла вперёд, оглядываясь на сидевших на лавочках пациентов, на двери кабинетов и снующих врачей, и наконец увидела коридор, уходящий направо. «Наверное, там и есть лестница», – рассудила девушка и свернула. Коридор оказался длинным. На полпути она остановилась и начала снимать верхнюю одежду, так как стало жарко. Достав из рюкзака пакет, она положила в него свёрнутую куртку, шарф и шапку. Больница встретила её табличкой «Гардероб не работает», поэтому других вариантов, как тащить всё в руках, не оставалось.
В конце коридора и в самом деле обнаружилась узкая лестница. Вика поднялась на третий этаж и удивилась почти полному отсутствию площадки перед единственной дверью. Открыв её, она замерла в недоумении. Вперёд, вправо и влево уходило три коридора. Они казались совершенно одинаковыми, только прямой заканчивался глухим тупиком, а на концах боковых светились прямоугольники окон. По обе стороны каждого тянулись двери. «Какой там кабинет мне сказали? Пятнадцатый? Или нет?» Вика порылась в рюкзаке и достала паспорт с талончиком. Но на нём было указано только имя врача и время. Посмотрев на часы, она обнаружила, что времени на поиски у неё предостаточно, и, выбрав средний коридор, пошла вперёд, присматриваясь к номерам кабинетов.
На первой двери слева был номер 333. Справа – 17. «Бред какой-то», – подумала Вика и пошла дальше. Все двери были бело-серые, некоторые – старые, деревянные, выкрашенные белой краской во много слоёв. Другие поновее, из пластика. Но номера на всех кабинетах шли вразнобой. Примерно на середине коридора Вика увидела цифру 14, которая будто была нарисована чёрным маркером. «А может, мне надо в четырнадцатый?», – подумала девушка и потянула за ручку.
В нос ударил сильный запах хлорки. Это определённо был туалет. Коричневая плитка советских времён, закрашенные до половины окна и отсутствие дверей на кабинках. «Гадость какая. Но ждать ещё долго, можно и воспользоваться», – Вика прошла дальше и ахнула. Унитаз был только в одной кабинке, и выглядел он ужасно. Снизу вверх, как грибы, или кора, или самый мерзкий в мире цветок, от основания до сиденья поднимались коричневые полипы. Будто унитаз облепили каловыми массами, и они застыли, окаменели, стали единым с фаянсом. Эти полипы поднимались до сиденья и ныряли внутрь. Заглянув туда, Вика увидела, что в бурой воде что-то шевелится. Девушка тут же выбежала в коридор, хлопнув дверью, и запах хлорки остался позади.
Дойдя до конца коридора, Вика так и не нашла пятнадцатого кабинета. Она оглянулась. Длинный, бело-серый коридор уходил вдаль, кончаясь железной дверью на лестницу. Было тихо, ни голосов, ни шагов, даже лампы не жужжали над головой. Решив у кого-нибудь спросить дорогу, Вика пошла обратно, но уже дёргая каждую дверь слева и справа. Ни одна не поддавалась. Этаж будто вымер.
Но нет, одна дверь, прямо напротив мерзкого туалета, с лёгкостью распахнулась. Снова пахнуло хлоркой. Плитка была серая, не коричневая, но Вика решила не рисковать и не заглядывать в кабинки и в унитазы с окаменевшим дерьмом снаружи и шевелящимся внутри.
Она захлопнула и эту дверь и продолжила дёргать за ручки, нажимать их и даже стучать. Поддалась ещё одна. В маленьком кабинете было темно. Шторы, видимо, были плотные и наглухо закрыты. Свет из коридора осветил письменный стол, на котором не было ни компьютера, ни бумаг, ничего, кроме макета человеческого мозга. Здесь явно некого было спрашивать, «как пройти в библиотеку», и Вика не стала заходить.
Она дошла до железной двери на лестницу и застыла в недоумении. Выйти отсюда или попытать счастья в боковых коридорах? Тишина подсказывала, что пытаться не стоит. Вика топталась в центре, и чувствовала, будто три длинных руки тянутся к ней, всматриваются слепыми глазницами дверей, за которыми что-то затаилось и выжидает момента. Ухожу, решила девушка, и вдруг тишину взорвал звук поворачивающегося ключа. Вика быстро оглянулась, и тут же ручка двери на лестницу начала дёргаться вверх-вниз. По спине девушки пробежал холодок. Грохот разносился по пустому этажу и казался таким громким, будто на станцию метро прибывает поезд. В голове вспыхнула догадка: кто-то запер дверь, а потом решил проверить, точно ли она не открывается. В конце концов всё затихло. Вика с опаской приблизила пальцы к ручке и нажала на неё, но дверь предсказуемо оказалась заперта.
«Не может быть. Наверное, я попала на неиспользуемый этаж. Может, он в аварийном состоянии, и сторож запер дверь, чтобы посетители не попали сюда по ошибке? Но почему он не проверил, нет ли здесь кого? И как мне теперь выйти?» Выход мог быть в одном из боковых коридоров. Сжав в потной руке ручку пакета, девушка выбрала повернуть направо. На ближайших кабинетах были указаны номера 333 и 17. Вика сглотнула. «Это уже дурдом какой-то. Может, здесь держали психов? И чтобы они не могли сориентироваться, все кабинеты пронумеровали вразнобой. А может, в комнатах с одинаковыми номерами находились лаборатории единого назначения?» В любом случае, этот коридор был практически такой же, как и обследованный, за исключением окна в самом его конце.
«Хоть на подоконнике посижу», – подумала Вика и побрела к светящемуся прямоугольнику. Несколько раз она оглядывалась. Казалось, за ней кто-то наблюдает. Боковые коридоры сливались в один бесконечный тоннель. Но нет. Конец всё же был. И чем ближе она подходила к нему, тем больше недоумевала: за окном ничего не было. Подойдя к стеклу вплотную, она поняла, что всю улицу окутал плотный туман. Не было видно домов напротив, дороги внизу, деревьев.
– Это сраная мгла, – пробормотала Вика себе под нос и сняла рюкзак со спины. Ужасно хотелось пить, в горле пересохло. За спиной клубился туман, вперёд уходил бесконечный коридор, оканчивающийся таким же серым окном. Вика приложилась к бутылочке и поперхнулась, услышав голоса. Разговаривали двое мужчин, она расслышала слова «коллега», «назначения», «нарушают режим»… Наскоро завернув крышечку, Вика сунула бутылку в пакет и побежала. Боковые коридоры были пусты, значит, те, кто разговаривали, вышли из какого-то кабинета в центральном коридоре. Но добежав до развилки, она никого не увидела. Снова стояла тишина. Запоздало Вика поняла, что не слышала звука открывающейся или закрывающейся двери. Голоса просто появились и просто пропали.
Решительно потопав обследовать второй боковой коридор, Вика почти не удивилась, увидев номера 333 и 17. «Ну, точно дурдом, – девушка вспомнила макет мозга в тёмном кабинете и уверилась в своей догадке. – Я бы и сама закрыла этот чёртов этаж». В голове созрел план эвакуации. Но на всякий случай девушка продолжила дёргать за все ручки слева и справа. Только в этом коридоре на половине дверей их даже не было.
Дойдя до окна, за которым стоял тот же туман, Вика достала смартфон, чтобы найти телефон больницы медуниверситета и сообщить, что она застряла, и её надо выпустить. Сигнала 4G не было. Телефон показывал то EDGE, то 3G. Поисковик не грузился. «Пофиг, 2ГИС работает оффлайн». В списке было указано сразу несколько телефонов, по одному из которых она звонила в регистратуру записаться. Но набрав первый номер, Вика услышала только гудки. Потом связь оборвалась. На второй тоже никто не ответил. К шестому номеру она уже знала, что гудков раздаётся только четыре, после чего динамик издаёт хрип, и наступает тишина. Пройдясь ещё несколько раз по списку, Вика сдалась и набрала 112. Четыре гудка, хрип, отбой.
Стало тяжело дышать. Пустые коридоры, двери с дурацкими номерами и тишина. Больше всего на нервы действовала тишина. «Надо стучаться в дверь на лестницу. Кто-нибудь услышит и откроет». Вика подняла голову, чтобы сделать глубокий вход и вдруг увидела то, что не заметила сначала. Над дверью слева находился прямоугольник с едва видной, почти прозрачной надписью ВЫХОД. Обычно такая табличка зелёного цвета, но, может, она выгорела? «Неважно! – подумала Вика. – Здесь есть другая лестница! Правильно, не может быть, чтобы не было пожарного выхода». Обрадовавшись, она схватилась было за ручку, но её не оказалось. Вместо неё в двери чернела дыра. Вика присела и осторожно заглянула в неё. По ту сторону в тусклом освещении она разглядела лестницу. Не особо рассчитывая на успех, девушка просунула палец в дыру и потянула на себя дверь. Удивительно, но она открылась. И Вика оказалась на узкой площадке, с которой вверх и вниз уходила такая же узкая лестница. Она была серой, некрашеной, как и стены. Просто глухой бетон. Ни слева, ни справа дверей не было. Но раз есть лестница, есть и выход! И Вика начала спускаться.
Очень тусклые лампы, забранные решётками, находились под самым потолком, из-за чего лестница почти тонула во мраке. Чтобы не оступиться, Вика очень медленно пошла вниз, боясь притронуться к ржавым перилам. Спустившись на один пролёт, она услышала стук. Или это шаги? Нет, стук и шаги. Вика перегнулась через перила, но ничего не увидела. Стук – шшурх – шшурх. Стук – шшурх – шшурх. На втором этаже дверей не было, только железный квадратный люк у пола. Видимо, он скрывал за собой пожарный рукав.
Значит, звук идёт с первого этажа. Вика успокаивала себя тем, что это, должно быть, пожилой пациент, какой-нибудь инвалид, который еле волочит ноги и передвигается с палочкой, оттуда и стук. И если он зашёл на эту пожарную лестницу, значит, там есть выход. Она пошла вниз. Площадка первого этажа была намного просторнее, и «инвалида» не было видно с лестницы. И только спустившись окончательно, она увидела его. Это и вправду был пациент. Серая мешковатая пижама, такое же серое сморщенное лицо. Одной рукой он держал штатив с капельницей, с которого свисали мутные мешочки, и из них тянулись трубки, множество трубок, как щупальца кальмара. Одни оканчивались иглами и были воткнуты ему в обе руки, другие уходили в нос и в рот, какие-то прятались за спиной.
«Выход, должен быть выход». Но дверей на площадке не было, только ещё одна лестница, уходящая вниз. Но чтобы на неё попасть, надо было пройти мимо «инвалида». А тот не стоял на месте. Надвигаясь на девушку, он переставлял рукой капельницу, и стук проносился по лестнице, а потом шаркал одной ногой, и другой. Вика замерла. «Нельзя бояться инвалида, это глупо». Но когда «пациент» открыл рот, из которого торчала трубка и, булькая, завыл, она взвизгнула и бросилась наверх.
На втором этаже она остановилась и стала раздумывать, что делать дальше. Скорее всего, лестница вверх ведёт на крышу, но зачем ей туда? Надо вниз. Но внизу, наверное, подвал? А подвал будет явно пострашнее серых коридоров, из которых она только что выбралась.
Из раздумий её вывел стук «инвалида». Он стал громче и ближе. По спине пробежал холодок, когда до девушки дошло, что страшный пациент поднимается по лестнице. Вика в панике завертела головой. Почему-то этот человек с торчащими из него трубками пугал её до смерти. Повинуясь какому-то глупому порыву, она присела на корточки и поддела ногтями квадратный люк. Дверца поддалась, и тусклый свет с лестничной площадки осветил, как показалось Вике, довольно просторное помещеньице. «Инвалид» почти добрался до середины пролёта. Вика встала на колени, закинула внутрь рюкзак с пакетом и вползла следом. Изнутри она потянула на себя дверцу, но никак не могла закрыть её целиком. Нащупав в темноте свои вещи, она отползла как можно дальше и затаилась.
Стук – шшурх – шшурх. Стук – шшурх – шшурх.
Звук приближался. «Инвалид» почти поравнялся с люком. Нервы девушки не выдержали. Схватив одной рукой рюкзак, а другой пакет она поползла на коленях вбок, подальше от светящейся щели дверцы. Уткнувшись через несколько метров в стену, она обнаружила, что лаз уходит вбок. Шурша вещами, она заползла в уже совсем непроглядную тьму и замерла, стараясь не шуметь, не дышать, не всхлипывать.
До неё доносился стук. Шарканья ногами не было слышно, но стук не отдалялся, не затихал. Она представила, как «инвалид» стоит рядом с люком, стучит по полу капельницей, у него открыт рот, из которого червём высовывается трубка, текут слюни и слышен стон. Он не уходит, поджидая её, не оставляя ей шанса вылезти из этого чёрного хода. Тут Вика не выдержала и заплакала. Она не понимала, как оказалась здесь, почему она ползает в полной темноте какого-то технического помещения. «Я ведь просто пришла ко врачу, – думала она, и слёзы текли по лицу. – В нормальную больницу, в крупнейший медицинский университет города. Я заблудилась, меня закрыли на пустом этаже. Да, я слышала голоса, но они могли долететь из вентиляции. Но я нашла выход, нашла другую лестницу, а потом испугалась какого-то инвалида. Может, он тоже заблудился, и ему нужна помощь? В конце концов, он не пролезет сюда. Ведь не пролезет?»
Рациональные мысли успокаивали. Ощутив всю нелепость своего положения, Вика немного успокоилась. «Сейчас я решусь выбраться, и всё будет хорошо».
Громкий стук заставил её вздрогнуть. Стук металла о металл. Капельницы о дверцу. А потом скрип. Люк открывали.
Забыв все рациональные мысли, Вика завозилась, надевая рюкзак на плечи. Она всё ещё стояла на коленях, и рюкзак на спине почти доставал до потолка. Извернувшись и достав телефон из кармана, она включила фонарик, осветила тоннель и поползла так быстро, как только могла. За спиной уже стоял такой грохот, будто «инвалид» решил залезть в люк вместе с капельницей.
Ползти со смартфоном было крайне неудобно. Осветив серый тоннель и увидев, что он продолжается и на пути ничего нет, она опускала руку и ползла, а фонарик светил в пол. Потом снова поднимала фонарик, и снова ползла во мраке. Тоннель сделал ещё один поворот, но до Вики всё ещё долетал грохот, и она не решалась остановиться. Никаких люков по бокам, никаких решёток не было. Девушка ползла в бетонной кишке здания, в самой его глубине, и не знала, ждёт ли её впереди выход. «Зато сзади кое-что ждёт», – подумала она и продолжила ползти.
Тоннель сворачивал ещё несколько раз. Однажды поворот вёл и вправо, и влево. Вика выбрала наугад право. Громко шурша пакетом, девушка ползла и ползла, пока фонарик не выхватил из темноты комнату. Точнее, сначала помещение показалось Вике комнатой, но оказалось, что тоннель вывел её в бетонный карман, из которого вело два лаза. И находились они выше уровня пола. Потолок здесь тоже был немного выше. Однако становилось нестерпимо душно.
Вика остановилась, сбросила с плеч рюкзак и прислонилась к стене напротив лазов. Она светила фонариком то в один, то в другой, но выбирать уже не было сил. На неё навалилась тишина. Посмотрев на экран телефона, она с удивлением уставилась на часы. Они показывали одиннадцать. То же время, что и наручные часы в сером коридоре с кабинетами, нумерованными вразнобой. «Это бред, это бред. Наверное, у меня галлюцинации. Ну конечно, я же пришла к психиатру. Но с депрессией. Разве от неё бывают глюки? Ну, ещё у меня пограничное расстройство, но от него тоже такого не бывает. Я сошла с ума? Я сошла с ума. Нормальный человек не лазал бы по тоннелям в больнице и не заблудился бы в них. Что я сделала не так? Где я ошиблась? Где я свернула не туда?»
Вдруг Вике вспомнился пасмурный день, который был много лет назад. Она навещала подругу в больнице, а после спешила домой, потому что собиралась гроза. Путь был простой. Прямо до проспекта, а потом направо, к метро, до которого идти всего пять минут или меньше. Но повернув направо, она шла и шла, а метро всё не было видно. Тучи сгущались, вдалеке гремели раскаты грома. Она ускорила шаг. Вдалеке показались выходы из подземки, слева и справа от дороги. Но это была другая станция. Или она что-то путает? Молния распорола небо, и на землю обрушилась стена воды. Вика добежала до метро, где крупные буквы гласили «Кировская». Она не поняла, как оказалась тут. Ей нужен был «Парк культуры». Прямо до проспекта и направо. А до «Кировской» надо было перейти широкий проспект и свернуть налево. Дорога всегда была по левую сторону, да и перейти проспект в несколько полос не глядя, задумавшись, было просто невозможно. Там и светофоров-то не было. Пространство будто искривилось. Казалось, страшная гроза, затопившая дождём весь город (когда Вика доехала до своей станции, оказалось, что тоннель залит водой), что-то сломала в логике мира. Даже электричества дома не было до самой ночи.
Как и здесь. Что-то сломалось, она сидит одна в темноте в тесном пространстве, куда выползла из чёрного тоннеля, куда заползла из бетонного лестничного пролёта, куда выбралась из серого коридора с бесконечным рядом грязно-белых дверей. «И за всё это время единственное цветное пятно, которое я видела, это коричневый вонючий туалет». Вика посветила на себя. Чёрный свитер, чёрные джинсы, серый рюкзак, чёрно-белый пакет. Разве он не был цветным? А рюкзак синим? «Весь мир вывернулся наизнанку, и я в этой изнанке застряла».
Телефон пискнул и отключился. «Нет!» – крикнула Вика и сама испугалась своего голоса. Кромешная тьма навалилась и словно начала душить. «Я сплю, я сплю», – щипала себя Вика, но не просыпалась. «Я сошла с ума, этого не может быть, неужели я здесь умру? А как же мама? Я умру с голода? Я сойду с ума?» Мысли путались, дышать становилось всё труднее, и Вика заплакала.
Её трясло от рыданий, она тёрлась спиной о бугристый бетон и чувствовала, как страх начинает поднимать в груди панику. Как же хочется пить. И курить. Курить! Есть же зажигалка, вспомнила Вика. Слёзы перестали течь. Она нащупала пакет и стала вынимать из него куртку, нащупывать в кармане пачку, в которую была спрятана зажигалка. Достав её, она сразу щёлкнула кнопкой. В свете язычка пламени бетонный мешок казался ещё меньше, ещё теснее. А сам огонёк был таким маленьким, что казалось, газ в зажигалке вот-вот закончится, и он погаснет. Пора было двигаться дальше.
Засунув зажигалку в карман, Вика на ощупь затолкала одежду обратно в пакет, переложила воду в рюкзак и надела его на плечи. Перестав шуршать вещами, она не сразу поняла, что звук не прекратился. Теперь бетонный карман наполняли еле слышные царапание и скрип. «Здесь есть мыши? Крысы?» В каком тоннеле? Пора было выбирать. Девушка снова щёлкнула зажигалкой и подползла к левому провалу в стене. Оттуда тянуло воздухом, огонёк начал колебаться. Решив, что там она найдёт выход, Вика сунулась было внутрь, но шорох и царапания стали громче и чаще. Она отпрянула и увидела, как из тоннеля высовывается одна рука, потом вторая и третья. Длинные чёрные пальцы скребли бетон, а из глубины тоннеля что-то протискивалось с мерзким скрежетом. Зажигалка обожгла пальцы, Вика вскрикнула и выронила её.
Не пытаясь сдерживать рыдания, она бросилась в темноту направо и стала шарить руками по стене. Вот они провалились внутрь второй дыры. Вот она встаёт коленками на острый край и начинает протискиваться со своими вещами вперёд, в чёрную неизвестность. Когда царапанье стало ещё громче, она бросила пакет с одеждой и поползла быстрее.
Путь во тьме казался бесконечным. Сквозь всхлипы и бульканье воды в рюкзаке она слышала за собой продолжающийся скрежет и ползла всё дальше и дальше. Поворот направо. Снова длинный тоннель. Он окончился несколькими ступеньками вниз. Сползать по лестнице оказалось нелегко. Пальцы срывались, коленки болели. То казалось, что путь ведёт под уклон, то будто приходилось карабкаться в гору. Страшнее всего было наткнуться на тупик и оказаться в кромешной тьме без возможности продвигаться дальше. Это и произошло. Вика ощупывала боковые стены тоннеля, но они ответвлений не было. В отчаянии она стала шарить по потолку, и внезапно руки провалились в пустоту. Нерешительно выпрямившись, Вика обнаружила продолжение тоннеля на уровне груди. Подтянувшись, она залезла в него и, так как потолок оказался немного выше, согнувшись, побежала, выставив руки вперёд. Этот участок оказался коротким, и девушка с размаху врезалась в невидимую стену. Рыдая и матерясь, она начала колотить по ней кулаками, стена вдруг поддалась, и Вика вывалилась на плиточный пол.
Перед ней стояла больничная лавочка с синей обшивкой, а за ней к стене, выкрашенной светло-зелёной краской, было прикручено зеркало. Вика стояла на коленях, смотрела на себя, и ей не верилось, что кругом так светло. Она оглянулась и увидела за собой белую дверь. Высокую и двустворчатую. Неужели она вывалилась из неё? Разве может такая большая дверь вести в тот страшный тесный тоннель?
Вика подползла к лавочке, села на неё и осмотрелась. Из широкого холла, где она оказалась, вниз и вверх вела широкая лестница. На полпролёта выше у окон во всю стену стояло множество растений. Вика переводила взгляд с их сочной зелени на синюю лавочку и поверить не могла, что наконец-то видит что-то цветное.
На лестнице послышались шаги, и в холле появилась женщина в белом халате.
– Вы ко мне?
Вика молча смотрела на неё, не понимая, что надо ответить.
– У вас, наверное, запись на одиннадцать тридцать, а сейчас только десять минут. Но всё равно проходите.
Женщина зашла в кабинет, на котором висела табличка с именем именно того врача, к которому пришла Вика.
Внутри было очень уютно. На столе стоял компьютер и принтер, лежало много бумаг, окно закрывали ярко-зелёные занавески, а в углу на стене висела целая куча бейджиков на разноцветных ленточках, видимо, с каких-то конференций.
– Давайте знакомиться. Меня зовут Тамара Викторовна.
– Виктория.
– На что жалуетесь?
Вика рассказывала о себе, но слышала свой голос глухо, как из-под толщи воды. Ей снова начало казаться, что она просто спит. Но голубые глаза врача над маской, по-доброму смотревшие на неё, будто возвращали в реальность.
Ни слова не сказав о только что пережитом (или привидевшемся?), Вика вышла из кабинета с ворохом рецептов и рекомендаций. Лестница вниз привела её в тот же холл с лавочками и сидящими на них пациентами, с которого она начала свой путь. Железная дверь «за столбом», оказалась совсем рядом. Вика вышла к регистратуре и поняла, что безумно хочет на воздух. Как хорошо оказаться в широком пространстве и затянуться сигаретой. Она решительно направилась к входным дверям и вдруг резко остановилась. В руках было пусто. Пакет с курткой остался в непроглядной темноте узкого тоннеля. Значит, всё было правдой. Но выход был так близок, что впадать в панику и отчаяние не хотелось. «Вызову такси. Плевать на одежду», – от мысли о возвращении Вику передёрнуло. Она потянулась было к карману, но вспомнила, что телефон разряжен. На глазах появились слёзы. Но желание сбежать было сильнее. Плевать на холод, плевать на всё, лишь бы выбраться.
Вика шагнула вперёд и подняла глаза к дверному окну. За ним шёл густой снег, скрывая дома напротив, деревья, дорогу, лишая мир красок и заволакивая всё серой непроглядной мглой.
Текущий рейтинг: 71/100 (На основе 95 мнений)
