Тьма пожирает тебя

Помни, кто ты

Я сидел на обледенелом бордюре и держался за голову.

Где я? Что это за место? Что за город? Сколько сейчас времени?

Сверху зияла чернота зимнего неба. Вдали лаяли собаки. Завывал ветер.

Безлюдно. Поодаль высились обшарпанные панельки. Виднелась детская площадка с покосившимися качелями. Ряды гаражей. Неподалеку возле сугробов горел тусклый фонарь. Рядом смердел мусорный контейнер.

Башка болела. Такое ощущение, что в лоб вбили штырь и он вышел из затылка. Наверное я нехило грохнулся черепом при падении. Крепко он мне вломил, я аж сознание потерял. В ушах стоял писк.

Холодно. Сколько сейчас, минус пятнадцать, двадцать? Куртка осталась в том московском баре. На мне только водолазка и джинсы. В карманах пусто. Ни карточки с деньгами, ни мобильника. Все вытащили. Ключи от квартиры остались в куртке. Мать твою, вот это ситуация!

Мысли лихорадочно разбегались. Но отчаяние сменялось лютой ненавистью. Руки сжимались в кулаки и тряслись от напряжения.

В груди все окаменело. Я не мог нормально вздохнуть. Ощущение реальности терялось. Рассудок тонул в вязком киселе дурноты.

В темноте кто-то шел. Ко мне приблизился неясный силуэт.

Он подошел и стал что-то говорить. Его голос был глухой и низкий. Я никак не мог уловить смысл его слов. Звуки кружились в сознании и словно проскальзывали мимо ушей. В глазах двоилось. Я рассеяно смотрел сквозь него.

Человек замолчал и уставился на меня. Я наконец смог сфокусироваться на нем. Он что-то прошептал и протянул руку.

- Черный. – сказал он.

- Денис. – буркнул я и пожал ладонь.

У меня никак не получалось разглядеть его лицо, но я чувствовал его колючий неприятный взгляд.

- Ну чего расселся, балбес? – вдруг рявкнул он. – Ты встань, когда с тобой разговаривают!

Он влепил мне пощечину.

Мразь!

Я вскочил и врезал ему в морду. Он грохнулся на асфальт.

Я ударил его еще. И еще. А потом я потерял контроль. Я осыпал его градом ударов, разбивал скулы, крошил зубы, ломал нос, пинал, прыгал на голове… Я избивал и калечил эту тушу, выплескивал всю грязь и негатив. Он извивался и шипел как поганая змея, которую придавили ногой. Его кости трещали, ребра ломались, кровь брызгала на снег.

Я пришел в себя, только когда он прекратил хрипеть. Мои онемевшие пальцы сжимали его горло стальной хваткой. Я что, задушил его?

Передо мной лежал бездыханный труп. Его лицо было разбито в кровавую кашу.

Я шлепнулся на землю. Руки болели. Грудь ходила ходуном. Нервы звенели как натянутые струны. Я судорожно вдыхал морозный воздух.

Так, спокойно, не нервничать. Это просто состояние аффекта. Что сделано, то сделано. Надо обыскать его, забрать мобильник и деньги. Ему все равно уже ни к чему.

Я торопливо обшаривал карманы его пальто. Зажигалка. Все, больше ничего нет.

- Эй, Чернов! – закричал кто-то вдали. – Ты куда пропал?

Я увидел у домов несколько фигур. Надо сваливать.

Я пригнулся и побежал в сумрак.

…

Ищи выход

Я плутал по грязным холодным закоулкам. Вроде никто не гонится. Волнение постепенно улеглось.

Железные заборы, темные окна старых домов, мертвые деревья, теплотрассы. Все казалось враждебным. Иногда встречались редкие прохожие, которые неприязненно на меня косились. Где я? Балашиха, Подольск, может Мытищи? В Подмосковье я совсем не ориентируюсь.

Стужа пронизывала все тело. Ледяной ветер словно дул в дыру в голове, вымораживал мозг. Я так долго не протяну.

Так, стоп. Надо найти хотя бы ночной магазин, чтобы отогреться. Нужно спросить у кого-то, как туда пройти.

В безлюдном дворе стояла Шкода. В салоне горел свет. Я подошел поближе. Внутри никого. Дверь приоткрыта. Плевать! Я плюхнулся на сиденье водителя, захлопнул дверь. Тепло. Ну наконец то! Я стучал зубами и растирался ладонями.

На сиденье справа лежат какие-то окровавленные бинты, ножницы, бутылка водки. Я отхлебнул из горлышка. Мне сейчас надо согреться.

Ого, надо же. В зажигании ключи. Это хорошо. Я надеюсь, он не сильно обидится, если я позаимствую его тачку? Обещаю ее не повредить.

Я повернул ключ. Мотор клекотал, но не заводился.

Вдруг в окно постучали. Твою мать! Я вздрогнул от неожиданности.

На улице был какой-то тип. Он стоял во весь рост и его лицо не было видно. Он еще раз постучал по стеклу костяшками пальцев.

Так, тише. Хозяин бы так себя не вел, а значит это просто прохожий. Его можно не замечать. Я еще раз попробовал завестись. Бесполезно.

Удар! На меня брызнули осколки. Я дернулся.

Урод залез в разбитое окно. Его рожа обмотана окровавленными бинтами. Он схватил меня за горло. На его руке кастет.

Я закричал и стал отбиваться. Он что-то нечленораздельно мычал.

Я схватил ножницы. Беспорядочно бью. Он захрипел. Еще удар! Еще!

Ножницы воткнулись ему в глаз. Он дико завизжал и упал на снег. Ублюдок издал протяжный крик и вдруг затих. Его тело неподвижно лежало на земле.

Меня трясло. Дрожащими пальцами я повернул ключ в зажигании. Ну пожалуйста, заводись!

Мотор заработал. Быстрее ехать отсюда…

Сердце колотилось как бешеное. Я тронулся и поехал в темноту дворов.

…

Ты не сможешь забрать с собой свое тело

Я петлял по мрачному лабиринту дворов и никак не мог выехать на шоссе. Я то и дело упирался в бетонные ограничители и какие-то решетки. Может, я езжу кругами?

Я остановился. Это все от нервов. Надо успокоиться.

Часы показывали одиннадцать ночи. Я включил радио. Играла спокойная приятная музыка. Бодрый женский голос воодушевленно рассказывал:

«...так называемый Цербер. Это мифологический пес, охраняющий проход в Подземное Царство. Он не позволяет умершим возвращаться в мир живых, а живым посещать мёртвых…»

Бред какой-то. Воспаленный поток сознания.

«…Энергия злобы и ненависти служит подпиткой для темных сущностей. Однако вернемся к нашей теме. Похоронные обряды народов весьма разнообразны. Например, индусы сжигают покойников, а некоторые этносы разрубают мертвецов на части и скармливают животным. Произносимые молитвы помогают душе продвигаться сквозь круги пограничного состояния…»

Я раздраженно выключил эту чушь. Еще не хватало забивать голову этой чепухой.

В машине ничего не было, даже аптечки. Я вылез и проверил багажник. Пусто. Бензина мало.

Вдали кто-то подошел к помойке и стал копаться в контейнере.

Я решил подъехать. Какой-то бомж рылся в мусоре.

- Подскажи, пожалуйста, какой это город?

Он молча показал куда-то рукой. Я посмотрел и увидел проехавшую вдали машину. Значит, там было шоссе. Как это я раньше не вырулил? Тут же все под носом.

Бомж вдруг побежал прочь и скрылся за углом дома. Я пожал плечами.

…

Свирепый Цербер, хищный и громадный, он в Царство Мертвых стережет проход

Я выехал на дорогу и вздохнул с облегчением. Сейчас надо смотреть на знаки, чтобы определиться с местонахождением. Я сосредоточенно вертел головой.

На угнанной тачке все равно ехать боязно. Мимо мелькали автобусные остановки, шиномонтажки, заснеженные скверы, рекламные вывески. Бензин кончается, не хочется застрять в какой-нибудь глуши. Прохожих нет. Хоть бы попался круглосуточный магазин или забегаловка. Там можно погреться и попросить вызвать такси. Еще таксиста придется упрашивать, чтобы в долг вез… Ладно, договорюсь как-нибудь.

Вдруг я подскочил. На дорогу кто-то выбежал. Он махал битой.

Это же забинтованный подонок!

Я не успел среагировать и врезался в него. Лобовое стекло треснуло от его туши. Он пролетел над машиной и упал на асфальт.

Я затормозил, посмотрел в зеркало заднего вида. Живой, гад… Встает на четвереньки, мотает головой. Изо рта у него течет бурая жижа.

Даю заднюю передачу. Глухой стук, колеса переехали его. Машина подскочила как на ухабе.

Фары осветили неподвижное тело. Он лежал ничком. Под ним растекалась лужа крови. Теперь ты точно сдох.

Еду вперед. Колеса снова подпрыгивают, переезжают труп. Чтобы уж наверняка.

Я выругался и помчался вдаль.

Мысли роем носились в голове. Все как-то неправильно, ненормально, противоестественно. На душе мерзко и тяжело. Что-то опасное и недоброе впереди…

Где же знаки? Куда я вообще еду? Я с раздражением нажал на газ.

В этот момент из-за угла выскочил Ниссан. Куда ты прешь, скотина?!

Визг тормозов. Я крутанул руль. Страшный удар… Вспышка боли и темнота…

Я медленно приходил в себя. Все болело и ныло. Меня словно переехал каток. В ушах звенело.

Машина разбита. Помятый Ниссан стоял поодаль. В салоне горел свет. Виднелся неподвижный окровавленный водитель.

Раздался звук шлепка. Я вздрогнул и посмотрел направо. К боковому стеклу прижался истерзанный мужик с изувеченной рожей. Он вращал языком и хрипел, выпучив глаза. Пуская кровавые слюни, он сполз вниз. Меня передернуло.

Двигаться трудно. Кое-как я открыл дверь и вылез.

Кто-то схватил меня за ногу. Я вскрикнул от неожиданности.

В меня вцепилась какая-то девка. Она стояла на четвереньках и выла. Все ее лицо было изодранно и напоминало кровавое месиво. Изо рта с обломками зубов текла слизь.

- Зачем?! Зачем ты убил его?! – истошно заорала она. – Зачем?!

Я вырывался, но она не отпускала и рвала мне ногу ногтями.

Вдали остановился джип. Оттуда вышли два мужика.

Я чертыхнулся и врезал девке кулаком. Ее голова мотнулась. Она шлепнулась без сознания на асфальт.

Я развернулся и побежал со всех ног.

…

Стылый мертвец коченеет в гробу, мечтая согреться в огне крематория

Я пробежал несколько дворов спального района, свернул в подворотню. Прошел быстрым шагом заснеженную аллею. Стараясь держаться в тени фонарей, я пересек безлюдную площадь и оказался среди высоток.

Спокойно, меня никто не преследует. Я переводил дыхание. Пошел мелкий снег. Я присел на лавку.

Вдали какой-то парень разговаривал по телефону. Может подойти, узнать какой это город, попросить мобильник? А вдруг не даст? Дать в рыло, отобрать телефон и деньги, снять куртку... Хотя может он быстро бегает, не смогу догнать. Или в драку полезет. Может у него и нож есть. Вон лежит кирпич. Может незаметно подойти, огреть его по башке…

Парень вдруг сорвался и побежал. Надо же. Словно мои мысли прочитал.

Мне пришла идея. Я подобрал кирпич. Подошел к подвалу в цоколе многоэтажки. Спустился по бетонной лестнице. Ага, отлично! На двери навесной замок. Я прицелился и сбил его кирпичом.

Дверь плотно прилегает. Пришлось как следует толкнуть ее, чтобы открыть.

Внутри тепло. Пахнет сыростью и затхлостью. Вниз ведут ступеньки. В проеме виднеется свет.

Внезапно я услышал непонятные звуки. Я прислушался. Кто-то сладострастно охал и постанывал.

Сжимая в руке кирпич, я осторожно спустился по ступенькам и заглянул в проем.

У стены на матрасе лежала полуголая баба. На ней пыхтел лысый толстяк. Его штаны были спущены. Прыщавая задница поднималась вверх-вниз. Он был в замызганном свитере и грязных кроссовках. Слышалось его похотливое бормотание и томные причмокивания.

Под моим ботинком хрустнул цемент. Толстяк резко обернулся. Его рожа исказилась ужасом. Он заверещал и вскочил, подтягивая штаны. С торчащим причиндалом он побежал направо и скрылся в проеме. Его крики удалялись.

В подвальном помещении горела тусклая лампочка. Под потолком проходила труба. Я подошел к матрасу. Девка напоминала типичную алкоголичку. Опухшая физиономия, грязные черные волосы. Она лежала без трусов, в одной кофте и джинсовой куртке. Ее лосины и сапоги валялись на песчаном полу.

- Эй, вставай! – сказал я.

Она не реагировала. Ее глаза остекленело смотрели в потолок. Не дышит. Мертвая, что ли?

Я увидел на песке бумажку с каким-то порошком. Ясно, парочка баловалась наркотой. Тут же был набитый пакет из супермаркета. Там были две бутылки пива, чипсы, упаковка презервативов.

Я пошарил по карманам девки. Нашлась мятая тысячная купюра, разряженный мобильник. Ну хоть что-то. Скорее всего, здесь есть другая дверь на улицу. Туда толстяк и побежал. Наверное, они были на тачке и оставили там теплые куртки.

На стенах висела паутина. В углу валялся разбитый унитаз. Налево был проход в неосвещенную каморку с урчащими трубами. Направо вел длинный коридор с изгибами. На потолке мерцали заляпанные лампочки. Я прошелся до конца и увидел распахнутую внутрь дверь с замочной скважиной. Она вела на улицу. Видимо толстяк с перепугу забыл закрыть за собой. Я захлопнул дверь и задвинул ее какой-то коробкой с банками краски.

Я вернулся. Схватил девку за шиворот, оттащил в каморку. Она не шевелилась. Из трубы вырвалась струя пара, обдала ей лицо. Я отпрянул.

Я сел на матрас. Отхлебнул пива, захрустел чипсами. Надо обдумать планы.

Наверное, лучше дождаться утра. Там появятся прохожие на улице и откроются магазины. Кто-нибудь сжалится и может хоть за деньги даст телефон, чтобы вызвать такси. В общем видно будет. А до утра можно здесь перекантоваться. Может вздремну.

Лампочка светила с перебоями. В каморке шипели струи пара. Меня угнетала мысль, что за стеной лежит труп. Неприятное соседство, что и говорить. Я сорвал с матраса покрывало. Накрыл им мертвую девку наподобие савана.

Я растянулся на вонючем матрасе и постарался расслабиться. Да уж, дела.

Я в общем-то небедный человек. На счетах у меня не один миллион. Одна брендовая одежда чего стоит. А я вынужден ютиться в каком-то подвале, словно последний бомж. Но ничего. Это временные трудности. Скоро меня ждут жаркие курорты и сочные красотки. Ласковые волны моря смоют всю усталость, а теплый песок пляжа поможет забыть об этих злоключениях.

Вдруг в голову полезла густая чернуха. Накатывали мутные воспоминания и неясные образы.

…Вот мы вылезаем из машины – я, Чугун, его подручные. Стоим возле мусорки. Я ежусь от ледяного ветра. Чугун сверлит меня взглядом, полным ярости. Потом вдруг резко бьет меня по лицу. Все отключается…

…Раздается хлопок и мой череп взрывается на миллиарды осколков. Я разлетаюсь на атомы. Сознание распыляется. Душа испаряется и летит в бездонную черноту космоса. Чернота сменяется бескрайней белой пустотой без времени и пространства…

…Мое тело рубят на части. Голова, руки, ноги, ребра, органы… Я разобран на множество деталей. Все это складывают в мешок и куда-то тащат. Мне ужасно холодно. Все, чего я хочу – пляшущих языков пламени, бесконечно горячих и поэтому прекрасных…

…Я слышу рычание бродячих собак. Они кусают мое тело, отгрызают куски плоти, рвут мою глотку. Я не могу пошевелиться, а лишь чувствую их гадостный запах и немыслимо болезненные укусы острых клыков…

…Я вскакиваю, сажусь на бордюр. Держусь за голову. Пытаюсь понять, где я. Потом кого-то душу, куда-то бегу, с кем-то дерусь, от кого-то прячусь… Лай уличных псов… Меня снова грызут клыки… И все идет по кругу…

Я вздрогнул. Что это за звук? Какой-то протяжный стон за стеной.

Мой пульс участился. Воображение уже рисует, как простыня шевелится, потом медленно поднимается – а под ней скрежещет зубами обезображенный труп…

Ладно, не надо нервничать. Фантазия разыгралась. Это просто труба гудит.

Я посмотрел в сторону проема… И заорал от ужаса.

Изувеченная мертвячка стояла на четвереньках и тошнотворно булькала. С лица лоскутами свисала кожа. На башке зияли проплешины. Она растягивала пасть в гнусном оскале и тянулась рукой ко мне…

Я орал во все горло и обводил подвал бешеными глазами.

Что это?! Никого. Сон, всего лишь сон…

Я был мокрый от пота. Сердце выскакивало из груди. Била дрожь. По спине бегали мурашки.

Мать твою! Присниться же. Нервы ни к черту. Так и с ума сойти можно.

Я схватился за голову и затрясся в беззвучных рыданиях.

Некоторое время я лежал и пытался успокоиться. Постепенно я задремал. По телу разлилась теплая тяжесть и умиротворение. Я погрузился в забытье и оцепенение.

Наверху хлопнула дверь. Кто-то спускался по лестнице. Я приоткрыл глаза. Шевелиться не хотелось.

В подвал зашла какая-то девушка. Это была красивая блондинка с длинными волосами и шикарной фигурой. Она подошла ко мне и села на матрас.

- Привет! – она обольстительно улыбнулась.

Я промолчал. Язык не ворочался, а голова не соображала.

- Помнишь меня? – спросила она, гладя мою грудь рукой.

Эта же та самая девчонка, которая ползала возле разбитой машины! Но у нее же все в порядке с внешностью… Как такое может быть?

- Не переживай, ты не убил его. – она подмигнула. – Нельзя убить того, кто и так мертв.

Я не понял, но переспрашивать было лень. От прикосновения ее нежных пальцев по телу пробегали приятные волны. Я повернулся на спину. Она забралась сверху и поцеловала меня в щеку.

- Разве ты еще не понял? – лукаво прошептала она. – Мы здесь вовсе не люди.

Я хотел что-то сказать, но она закрыла мне рот поцелуем. Я не возражал. Я гладил ее по спине, сжимал бедра, трогал за грудь… Закрыв глаза, я целовал ее губы, млел от ее страстных стонов…

Словно сквозь пелену послышались какие-то звуки. Они напоминали гадостный язвительный смех. Паскудный хохот становился громче и отчетливее. Я с трудом открыл глаза.

Я целовал уродливую морду обваренного трупа.

…

Сон разума рождает чудовищ

Я орал от ужаса и омерзения. На мое лицо текла тухлая кровавая слизь. Мертвая зловонная туша лежала на мне, а я пытался ее сбросить. Руки и ноги не слушались. Глаза словно залепило черной пеленой. Что это? Сонный паралич? Отравление бодяжным пивом?

Вокруг стояли какие-то люди и издевательски смеялись.

Наконец я скинул труп. Мое тело было дубовым и неповоротливым.

Удар ботинком в лицо! Я зашипел от боли.

- Возбудился, дятел? – ржал какой-то подонок. – Как тебе Люська? Мы ее на тебя положили, и получается, ты с ней трахался! Тогда бабки плати! За некрофилию будет дороже!

Он пинал меня и смеялся. Я никак не мог сесть и беспомощно барахтался на матрасе.

- Ты что наделал, придурок? – орал он. – Люську убил, значит, деньги отстегивай. Выворачивай карманы! И шмотье скидывай. Мы тебя по кругу пустим!

Наконец у меня получилось сесть. Я протер глаза.

Меня пинал какой-то лысый здоровый бомж в рваной фуфайке. Его бородатая рожа была покрыта язвами и наростами. Поодаль стоял столбом странный тип в куртке. На голове у него был черный мусорный мешок с дырками для глаз и рта. В стороне кривлялся мелкий задохлик в пуховике.

- Слышь, Гнус! – сказал задохлик бородатому. – Давай его на цепь тут посадим. Будет вместо Люськи клиентов обслуживать!

Они загоготали. Гнус пнул меня по голове.

Сучье племя!

Я вскочил и схватил пустую пивную бутылку. Одним махом я разбил ее о башку Гнуса. Полетели осколки.

Гнус выпучил глаза и отступил. Он схватился за окровавленный череп. Я вонзил получившуюся розочку ему в горло. Брызнула струя крови. Он повалился и утробно захрипел.

- Убей его, Червь! – завизжал задохлик.

Тип в мусорном мешке осовело смотрел на меня пустыми глазами. Из угла рта стекала слюна. Он вытащил из кармана куртки отвертку.

Я схватил кирпич. Швырнул ему в рожу. Камень попал в лоб. Червь замычал и повалился навзничь.

Задохлик с криком убежал по коридору. Я переводил дыхание.

Лампочка вдруг стала мигать. Гнус отполз в угол, держась за глотку. Кровь била фонтаном. Из его пасти текла пузырящаяся жижа. Он шумно хлюпал, вращал языком и таращился на меня закатившимися белками.

Мерцающий свет сводил с ума. Страшные всхлипы и хрюканья Гнуса заполняли весь подвал, эхом скакали по углам. Поганые звуки буравили рассудок, терзали нервы, давили на психику. Безобразная рожа харкалась бурой слизью, скрежетала, выпучивала глаза, дразнила длинным языком…

Я схватил обломок унитаза и размозжил отвратительную харю. Я бил еще и еще, превращая никчемную плоть в фарш и крошево. Дробился череп, брызгал мозг. Гнус сучил конечностями, булькая как забитая канализация.

Все, хватит! Вместо башки у него тошнотворное месиво. Мои пальцы дрожали. Грудь ходила ходуном.

Свет вдруг погас. Кромешная тьма. Я беспомощно хватал черноту, пытаясь нащупать стену. Я сделал несколько шагов наобум.

Раздался жуткий вой. Кто-то хватал меня руками, драл острыми ногтями. Я заорал, ударил вслепую кулаком. Бью ногами, попадаю во что-то. От воя закладывает уши. Я шарахаюсь в сторону, ударяюсь носом об стену.

Нащупываю проем, бегу вверх по ступенькам. Падаю, разбиваю ладонь. От воя и нечеловеческих криков раскалывается голова. Есть, нащупал ручку! Я распахнул дверь. Морозный воздух, свет фонарей вдали. Я выбрался из подвала и помчался прочь.

Я пробежал до конца двора, нырнул в темноту. Поскользнулся, упал и сильно грохнулся об лед. Кое-как отполз за машину. Я сидел на асфальте и держался за ушибленное бедро.

Я зачерпнул горсть снега, умыл им лицо. От воя Червя до сих пор стынет сердце. Или может это выла ожившая мертвячка? Да нет, ерунда.

Вдруг во дворе послышались крики. Я осторожно выглянул. К дому неслась ватага бомжей, человек десять. Среди них был задохлик. Он орал: «Ищите его, он где-то здесь!».

Я стиснул зубы и осторожно пополз вдоль стены дома. Потом я завернул за угол и побежал в неизвестном направлении.

…

В пограничной мгле тебя преследуют тени ошибок

Я мчался по грязным трущобам, прыгал через лавки, перебегал тротуары в каком-то спальном районе. Угораздило же меня влезть в передрягу! Наконец через несколько кварталов я успокоился и пошел помедленнее.

Мороз крепчает. Холодно. Зубы стучат. Куда же идти?

Я увидел оградительный знак возле открытого канализационного люка. Рядом на каком-то ящике сидел парень в капюшоне. Он прикладывался к бутылке. Поодаль горел фонарь.

- Друг, подскажи, какой это город? Куда здесь можно зайти погреться?

Он молча смотрел на меня. Из-за сумрака я не мог разглядеть его лицо. В его взгляде сквозила насмешка и презрение. Он достал из пачки сигарету и что-то неразборчиво прошептал.

- Что? – спросил я.

Тишина. Не дождавшись ответа, я пошел прочь.

- Эй, черт! – я услышал сзади глухой и низкий голос. – Дай огня!

Я повернулся и быстро пошел к нему. Резко бью ему ногой в грудь. Он грохнулся как мешок.

Я подобрал с земли железную трубу.

- Куртку снял, быстро! – крикнул я.

Не говоря ни слова, он медленно поднялся. Мне казалось, что он улыбается. Он стащил куртку, кинул мне под ноги.

Я размахнулся и саданул его трубой по башке. Он упал как подкошенный и затих.

Я надел куртку. Легкая, такая от мороза не спасет. Я взял ублюдка за руки и потащил к люку. Он не шевелился.

Кидаю его в люк головой вниз. Раздался грохот.

Я поднялся и перевел дыхание. На улице было тихо. Лишь завывал ветер и где-то орали кошки.

Вдруг из люка послышался протяжный скрипучий смех. Меня передернуло. Хохот разносился эхом, гулко отражаясь от стен.

- Иди к нам! – донесся глухой голос.

Мне стало не по себе. Я закрыл люк крышкой. Потом поднапрягся и затащил на нее ящик. Надо идти отсюда.

Я вышел на освещенный перекресток. Надо проверить карманы. Ого, да тут ворох денег. Я рассматривал тысячные и пятитысячные купюры. Они перемазаны чем-то красным. Кровь, что ли? Ладно, не важно. Мобильника нет. Наверное в штанах остался. А это что, во внутреннем кармане? Ничего себе, да это же кухонный нож, да еще и в пятнах крови. Оставлю, буду от бомжей отбиваться, если что.

Я повертел головой. Вдали виднелась вывеска «24 часа». То, что нужно. Я пошел к ней быстрым шагом.

…

Глаза бесполезны, когда ум слепнет

Я подходил к круглосуточному магазину. Сейчас надо взять кофе, чтобы согреться. Потом сунуть продавщице сто рублей, попросить телефон и вызвать такси. Ну а дальше видно будет.

Я открыл дверь… И чуть не завопил от увиденного.

Возле холодильника с напитками лежала продавщица, тетка лет пятидесяти. Ее горло было перерезано. Расплывалась лужа крови.

Меня охватила паника. Я выхватил нож, озираясь. Надо валить отсюда!

Я выбежал на улицу. Неподалеку стояла какая-то женщина.

- Это он! Это он! Ловите его! – закричала она и помчалась прочь.

Вдали заорали, показались бегущие ко мне тени.

Меня что, приняли за убийцу? Вот дерьмо…

Я рванул со всех ног, не разбирая дороги. Пробежав пару дворов, я пересек строительную площадку с экскаватором. Я перелез через груду мусора и выбрался к новостройкам. Сзади раздавались крики преследователей.

Я юркнул в узкую щель между стенами двух домов. На том конце прохода выскочил какой-то мужик.

- Сюда, он здесь! – орал он и махал кому-то рукой.

Я побежал прямо на него. Он растопырил руки, преграждая путь. Я выхватил нож и вонзил ему в живот. Он замычал и повалился.

Я скатился со склона и выронил нож. Искать не было времени. Я ринулся куда-то по колено в снегу. Вдали лаяли собаки. Их лай приближался. Я перелез через металлическую решетку, плюхнулся в сугроб. Какие-то деревянные дома, заборы, помойки. Я мчался не разбирая дороги.

Кругом была темнота, холод и неизвестность.

…

Заниматься криминальным бизнесом – всегда опасно. Но прибыльно. Особенно если ты знаешь, как кроить деньги и отщипывать от кучи. Можно сколотить себе нехилое состояние. Год-другой – и вот ты можешь позволить себе уехать в какую-нибудь теплую страну у моря и остаток своих дней не париться о хлебе насущном. Что я и планировал сделать.

Перепродажа краденых тачек приносила хорошие барыши. Но и риск был немалый. Особенно когда ты работаешь на отморозков наподобие Васильева и Чугуна. Рано или поздно мои махинации должны были вскрыться. Я это знал. Участь моя была бы незавидна и поэтому на днях я решил навострить лыжи. Сначала рванул бы в Турцию, ну а там видно будет…

И зачем только я поперся в этот бар под окном… Захотелось развеяться напоследок, понимаешь ли… Откуда я мог знать, что именно туда припрется Чугун со своей кодлой? Какое-то мистическое совпадение.

Я мыл руки в туалете, когда он зашел туда. Он даже не налетел на меня с кулаками, а просто молча достал из-за пояса пистолет с глушителем и ледяным голосом сказал, чтобы я шел на выход. Мне оставалось лишь подчиниться.

Ну а потом… Я сидел на заднем сиденье Бэхи, зажатый быками Чугуна. Водитель куда-то рулил, а сам Чугун трепался с Васильевым и говорил, что сейчас подъедет. Мы куда-то долго ехали в область. Я был весьма пьян и заснул, а когда проснулся – увидел, что вокруг незнакомый город. Чугун сказал водителю тормознуть где-нибудь во дворах.

Мы вылезли из машины – я, Чугун, его подручные. Я ежился от ледяного ветра. Чугун сверлил меня взглядом, полным ярости. Потом вдруг резко ударил меня по лицу. Все отключилось...

…

Твое восприятие строится на прошлом опыте

Я шел по какой-то улице с частными домами. Я сворачивал в темные переулки, упирался в бетонные заборы с колючей проволокой, проходил мимо разрушенных строений. Вдали проехала электричка. Куда это меня занесло?

Я выбрался на заснеженную дорожку среди небольшого леска. Справа показалось кладбище. При виде крестов и памятников мне стало немного не по себе.

Холод пробирал до самых костей. Я сейчас околею здесь в каком-нибудь сугробе.

Я вышел на снежное поле. Вдали виднелись огни многоэтажек. Дорожка ведет к большому заброшенному двухэтажному зданию. В одном окне виднелся огонь. Это сейчас то, что мне нужно. Срочно надо погреться.

Я подошел к дверному проему и зашел внутрь. Я попал в узкий длинный коридор.

Огонь горел в железной бочке. Рядом валялись обломки мебели и стульев. Проход был заставлен деревянными ящиками. Я сел на один из них и стал греть руки. По телу разлилось приятное тепло.

На одном продолговатом ящике лежал какой-то мешок. Присмотревшись, я понял, что это человек в тряпье. Его голова была обвязана платком как у старухи. Лицо не было видно. Он зашевелился и что-то неразборчиво прошептал.

- Я погреюсь тут немного и дальше пойду. – сказал я.

Он закашлялся.

- …Когда же кончится этот поганый сон…- произнес он глухим и низким голосом.

Он сел и откинул в сторону лежащую газету. Там оказался тазик с чем-то. Он взял оттуда что-то, откусил и стал жевать. Потом он подвинул тазик ногой ко мне.

Пахло жареным мясом. Я взял кусок, откусил и проглотил.

- Ты превращаешься в зверя, пожирая себя и себе подобных. Таких людей тьма. – сказал он отстраненным голосом. – Огонь очищает тело и душу, даруя свет. Но тьма пожирает свет.

Я не знал, что ответить.

- Ты меня не узнал? – спросил он.

- Нет.

Он накрыл тазик газетой и отодвинул в сторону

- На черный день. – сказал он насмешливо.

Этот тип стал меня раздражать.

- Скажи, какой это город?

- Неужели тебе не надоело бегать? – с издевкой спросил он.

Так, ладно. Я вполне согрелся. Надо идти отсюда.

- Друг, дай телефон. Или вызови мне такси. Я тебе денег дам.

Молчание. Он взял с пола палку, обмотанную тряпьем, и поджег от костра.

Все, хватит. Я поднялся с намерением идти. Он тоже встал.

Я хотел попросить дать мне пройти. Вдруг справа из дверного проема донеслась мелодия мобильника. Он сделал пару шагов и мотнул головой, приглашая идти за собой.

Я посмотрел на ящик, на котором он лежал. Это гроб. Странные дела.

Впереди виднелся выход, светили огни города. Незнакомец стоял в боковом коридоре с факелом и выжидательно смотрел на меня. Мною овладела неясная тревога. Несколько секунд я колебался, идти ли вперед к свету огней или следовать за этим типом.

Нет, ерунда все это. Надо просто вызвать такси.

Я пошел вслед за ним. Мне показалось, что он улыбнулся.

Мы прошли по коридору и остановились возле входа в комнату. Пламя факела осветило черноту. На полу валялся мусор и листы картона. В дальнем углу на ящике звонил телефон. Не входя в комнату, незнакомец указал на него пальцем. Я пожал плечами и пошел к телефону.

Вдруг лист картона под моими ногами провалился.

Я закричал и полетел в бездну…

…

Боль пронизывала все тело. Я выл и стонал. Кажется я потерял сознание от болевого шока. Ноги не чувствуются.

Ничего не видно. Сплошная темнота.

- Помогите! – заорал я. – Помогите!

В темноте послышалось какое-то ворчание и возня.

- Кто здесь?!

Нет ответа.

Я вспомнил о зажигалке. Шипя от боли, я вытащил ее из кармана джинс и зажег.

Я находился в каком-то подвале. Ноги были переломаны, торчали обломки костей. Высоко надо мной зияло отверстие. Оттуда я и упал.

В помещении было тепло. На бетонном полу дымились остатки костра. Я разглядел обглоданные кости. Поодаль стояла железная клетка, накрытая тканью. Рядом была коробка с чем-то. Я пригляделся и увидел лежащую там обугленную человеческую кисть. Меня передернуло.

У стены стоял окровавленный топор и набитый чем-то мешок. Оттуда торчала отрубленная рука. К горлу подступила тошнота.

На стене была кривая надпись, выведенная чем-то красным:

ВЫХОДА НЕТ

Зажигалка взорвалась. Хлопок обжег пальцы. Все погрузилось в темноту.

Послышались шаги. Скрипнула металлическая дверь. Я увидел ублюдка с факелом.

- Слышь, ты, падла! – закричал я. – Ты что наделал?!

Он подошел к клетке и сдернул покрывало.

Внутри сидел какой-то огромный урод в лохмотьях. Его лицо и глаза были завязаны черным скотчем. Он задергал головой и стал принюхиваться как собака. Потом он оскалился и зарычал. С огромных желтых зубов капала слюна.

- Тьма пожирает тебя. – сказал тип с факелом.

Он присел и отодвинул щеколду на клетке. Урод зашипел и выполз на четвереньках. От него воняло. Он повернул башку в мою сторону и протяжно завыл.

- Не подходи, тварь! – орал я. – Не подходи!

Вдруг он бросился на меня.

Я пытался кричать, но острые клыки рвали мою глотку.

Текущий рейтинг: 28/100 (На основе 11 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать