(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Солнышко: 05. Шах и мат
Лёня выдвинул вперед пешку и задумчиво уставился на доску. Клетка черная, клетка белая. Черная, белая. И так до самого упора. Прямо как вся наша жизнь. Лёня вздохнул и посмотрел на потолок. Клетки на нем были одноцветные, серовато-желтые, но точно так же одна за другой тянулись и тянулись, аккуратные, ровные, практически идеальные. Пожалуй, вот как раз этой равномерности и идеальности жизни все же недоставало. Ее черно-белые полосы были какими-то пятнами Роршаха, бесформенными, хаотично бросающими тебя то в беспросветные, то в радостные эпизоды безо всякого разбора и уже совершенно точно без какой-либо логики.
- Твой ход, - обратился к потолку Лёня.
- Мррр? - удивленно заметил рыжий кот.
Кот, конечно же, в шахматы по-настоящему играть не умел, зато умел валяться на диване, пялиться в хмурое лицо Лёни, смешно гоняться за собственным хвостом и - довольно редко - мурлыкать.
А со звуками нынче было довольно хреновато. Собственный голос Лёню уже давно не успокаивал, а только вгонял в еще большее уныние:
- Да ладно? - притворно удивился Лёня, - Я думал, сегодня ты соригинальничаешь.
Кот фыркнул и потер лапой нос.
- Как скажешь, - Лёня выдвинул черную пешку и поставил ее напротив своей.
Фигуры недружелюбно переглянулись и застыли, бессильные что-то изменить. Как бы у тебя не чесались кулаки, как бы не грохотал внутри пламень гнева, всегда следует играть по правилам. Кроме черно-белой квадратной размеренности, это было второе, чему жизни стоило бы поучиться у старомодной игры.
Лёня встал, потянулся и зашагал по офису. Когда-то тут размещалась какая-то страховая фирма, но теперь о них уже ничего не напоминало. Психолог - а именно так себя называл Лёня - давно выбросил все картонные перегородки, столы и прочую оргтехнику, и натащил со всего здания самой разнообразной мебели. На его взгляд, вышло даже уютно.
Настоящим психологом, конечно, Лёня не был. Сколько он там успел отучиться - год, два? Забавно, как быстро вся прошлая жизнь выветрилась из памяти. Но, когда ему удалось найти это логово, парень здраво рассудил, что в радиусе пары сотен километров он все равно самый квалифицированный специалист. Почему-то это добавляло уверенности в своих силах.
- Как думаешь, Бандит, у тебя когда-нибудь получится меня обыграть?
Кот что-то проворчал и потянулся.
- Ну, надейся, надейся. Я, между прочим, был первым в нашем шахматном клубе. Смешно, да?
Лёня плюхнулся в оранжевое кресло-мешок и молодцевато закинул ноги на стоящий поблизости стол:
- Вроде бы не то достижение, которое в жизни понадобится, да и перед бабами не выпендриться, а вот пригодилось.
Еще бы, пригодилось.
Первые пару недель после конца света Лёня был слишком занят, спасаясь от незавидной перспективы быть разорванным на куски. Сжимая грязными руками очередной кусок хлеба, кое-как утащенный из ближайшего магазина, он даже и помышлять не мог, что однажды снова начнет думать о такой вещи, как “завтра”. Но время шло, удача его не подводила, а уебищ на улицах становилось все меньше.
Блядские уебища… Мучительно захотелось закурить, но больше по старой привычке, чем на самом деле. Где-то в загашнике у Лёни еще лежали пару пачек сигарет, но для особого случая. А так он уже черт знает когда бросил.
- Отцепись от меня, уебина!
Толик колотил какую-то безумную бабу по спине, но та продолжала цепляться за его рукав и натурально грызть ему локоть. Лёня попытался было оттащить сумасшедшую, но та на удивление легко отбросила его, да так, что психолог улетел в другой конец коридора.
В глазах потемнело, и под шум в ушах Лёня попробовал встать на четвереньки. Получилось. Толик же продолжал:
- Да отъебись ты, уебище! Блядь!!!!
Белый пиджак его окрасился красным, и, страшно заорав, парень огрел бабу по башке. Неожиданно для всех, череп сумасшедшей треснул, и та осела на пол. Лёня поднялся на ноги и схватился за голову:
- Толян, еб твою мать!
- Да я… - шок на время даже заглушил боль, - Да я только чутка ее…
В окно ворвался многоголосый визг, и друзья переглянулись. Толик осторожно выглянул за занавеску и выматерился.
- Что там?
- Сам смотри.
А смотреть было на что, хоть и радостным зрелище тоже было не назвать. По улице во все стороны носились люди, одни кричали в панике, другие радостно подвывали. Какой-то мужик, спотыкаясь, отплевывался на ходу буро-коричневой жижей, и так заразительно хохотал, что Лёню ажно холодный пот прошиб. Особенно с учетом того, что хромой двигался неестественно быстро, и вскоре настиг какую-то хрупкую девчонку, которая пыталась скрыться внутри соседнего дома.
- Блядь.
Толик ничего не ответил, только крепче сжал руку, с которой кровь капала просто на пол. Лёня довольно быстро отвернулся - девчонка на его глазах превращалась в кровавое пятно, и все продолжала кричать. Что бы там не происходило…
- Это ж это уебище, что в меня вцепилось…
- Толик, что за хуйня происходит?
- Не знаю! - взмахнул руками тот, - Конец света, блядь!
Конец света. Первые пару недель, как уже было сказано, у Лёни банально не было времени ни о чем подумать. Редкие вспышки сомнений, которые накатывали перед сном, было очень легко отбросить в сторону. Потому что обычно угрожали ему вполне реальные вещи - уебища, холод, голод, страх. А потом, когда жизнь, если можно так выразиться, наладилась, не сойти с ума ему помогли именно они. Шахматы.
- Ну как, готов дальше? - с усмешкой бросил Лёня.
Кот отвернулся от него и засопел.
- Так быстро сдаешься, - пожурил животное психолог, - А зря.
Лёня вернулся за стол и взял в руки очередную пешку:
- Шахматы, они же, знаешь, в том числе и про то, чтобы никогда не сдаваться.
Лёня сделал ход:
- Когда кажется, что все партии уже сыграны, а все комбинации известны, игра начинает казаться бессмысленной. Но вот именно тогда и наступает время для чего-то неожиданного.
Кот заворчал и снова обернулся к человеку. Перед его мордой маячила разноцветная доска с непонятными фигурками. Напротив черной пешки стояли две белых.
В спину Шаху больно упиралось что-то острое, но никакой возможности обернуться и как-то исправить положение сейчас не было. Парень стоял по струнке, стараясь как можно тише дышать, и буравил воспаленными глазами торговый зал перед собой. По самому его центру, припадочно дергая головой, медленно шло уебище. Из его развороченного живота капала буро-коричневая жидкость и болтались какие-то остатки внутренностей, руки смущенно переплетались перед этой раной, как будто тварь нервничала.
Но нервничал здесь, понятное дело, только сам Шах.
- Бу!
Парень дернулся, но промолчал. Впрочем, даже этого небольшого движения хватило, чтобы уебище остановилось и медленно повернуло голову в его сторону. На том, что осталось от его лица, можно было различить только неполный набор желтоватых зубов - все остальное было сплошным кровавым месивом.
- Блядь, я не буду этого делать, - громко подумал Шах.
- Почему? Будет весело.
- Но очень недолго.
- Ты зануда.
- А ты - выдуманный голос в моей голове.
- Значит, я выдуманный?
- Да, выдуманный, - с максимально возможной уверенностью подумал парень, - Тебя не существует.
- Ну, раз ты теперь это знаешь, тебе не составит никакого труда меня игнорировать.
- Иди на хуй.
- Ага. Может, я тогда вовсе и не выдуманный?
- Ты голос в голове. Каким еще ты можешь быть?
- Ну, я могу быть твоим внутренним голосом. Это же нормально, иметь внутренний голос?
Уебище развернулось к Шаху всем корпусом и снова суетливо задергало руками, то сплетая пальцы в замок, то начиная поправлять внутренности, болтающиеся почти до колена, как смущенная школьница - подол платья. Существо выглядело распухшим, уставшим и неуклюжим, но Шах прекрасно понимал, что такое впечатление обманчиво. Стоит ему только издать звук чуть погромче шуршания, как уебище уже через секунду вопьется в стену на том самом месте, где парень так неудачно застрял.
- Говорят, что к внутреннему голосу надо прислушиваться.
- Не к такому, как ты.
- Ой, зануда.
Часть Шаха и правда подмывало громко выкрикнуть какую-то нелепость, вроде того же “бу”, и со смехом удрать в сторону служебного выхода. К счастью, довольно незначительную часть, иначе, наверное, это был бы последний день, который он провел в этом чертовом городе. Конечно, это позволило бы избавиться от надоедливого внутреннего собеседника, но побочные эффекты в виде собственной гибели Шаха решительно не устраивали.
- И вообще, мы давно не общались.
- И не стоило начинать.
- Ты меня обижаешь.
Уебище потеряло интерес к стене и вернулось к своему нелегкому путешествию через торговый зал. За все это время Шах так и не понял, умеют ли они видеть. Что прекрасно слышат, все уже давно уяснили на личном опыте. Но насчет зрения парень был не уверен. Во всяком случае, конкретно этот точно уже ничего не мог рассмотреть. Но вот те, у кого глаза сохранились… Желающих ставить такие эксперименты пока не нашлось. Ну или о них просто никто уже не узнает.
Да еще и голос этот чертов. Шах с тоской вспомнил прошлые, тихие времена. Когда Никита Василич просто мог выписать еще таблеток, и это полностью снимало проблему. Не то чтобы сейчас между многочисленными безлюдными аптеками и Шахом что-то стояло, просто под таблетками было несколько неудобно удирать от несущейся на тебя вопящей агрессивной толпы…
- Лучше бы тебе молчать, все-таки.
- Я пять лет молчал. Я, можно сказать, по тебе соскучился. Рассказывай, как жизнь, как работа.
- Если ты мой внутренний голос, то сам это все знаешь.
- Хм. А ты прав. Бу!
На этот выкрик Шах уже не отреагировал. Уебище добралось до входа в магазин и ненадолго задержалось у двери. Наконец, тварь тяжело перевалилась через порог и исчезла где-то на улицах.
- Тупой, тупой еблан, - прошептал себе под нос Шах.
- Ты слишком строг к себе.
Шах сплюнул и поднял рюкзак, набитый разнообразным добром. Надо же было так обосраться - настолько потерять бдительность, выгребая чертову тушенку, что эта херь подошла практически к его затылку. Нет, определенно надо как-то аккуратнее быть. А то как в прошлый раз…
- Ты слишком строг к себе.
- Слушай, мы с тобой чуть не сдохли. Причем ты предлагал сделать это стопроцентно.
- Ну, не стопроцентно…
- Тебе, что, жить надоело? Когда они мне выпустят все потроха, то и внутренний голос, будь спокоен, вывалится тоже.
- Буду внешним голосом!
- Нет, не будешь голосом вообще.
- Все-таки ты редкий зануда.
Редкий зануда фыркнул и забросил в рюкзак еще бутылку вина. Запас алкоголя на базе у него, конечно, был внушительным, но тут лучше переборщить, чем недобрать. От пережитого у Шаха тряслись коленки и решительно, бесповоротно хотелось нажраться, забившись в самый темный угол его логова.
Уебищ на улицах становилось все меньше. Это не значило, что их вообще становилось меньше - просто твари с первыми лучами солнца разбредались, кто куда, скрывались в подворотнях, дремали в кустах, торчали в подъездах. Страшные, апатичные силуэты с опущенными головами, готовые по первому зову поднять несусветный рев и ломануться бесконечной волной к незадачливому прохожему.
Это все мы уже проходили. В конце концов, когда-то их было семеро таких, укрывшихся на Коласа.
Шах выглянул из-за двери Столичного и придирчиво осмотрел площадь. Уебище, едва его не поймавшее, уже ушло в неизвестном направлении, и из потенциальных угроз выделялся только уж совсем поломанный персонаж, глухо ворчащий что-то у подножия памятнику песняру. Валялся он там уже несколько недель, судя по всему, с перебитой спиной, не в силах ни уползти куда-то, ни сдохнуть.
- Хорошая сегодня погода, а?
- Агась.
Шах поудобнее приладил рюкзак и затрусил через дорогу. Солнышко нещадно палило, и хотелось поскорее оказаться в прохладе убежища хотя бы из-за жары.
- Да посмотри вокруг! Солнышко, погодка, лето в самом разгаре! Остановись, вдохни ароматы…
- Чего, крови и гниющих трупов?
- Да пусть гниющих трупов. Мы лет пять не разговаривали, неужели ты не понимаешь.
- Не понимаю.
- Я пять лет ничего не видел и не слышал. Ты вообще себе можешь это представить?
- Нет.
- Тогда слушай…
- Не буду.
Шах взобрался на клумбу и посмотрел на Сымона-музыку, безразлично смотрящего куда-то за его спину. Ну да, уж памятники тут точно насмотрелись всякого. Наверное, побольше, чем сам Шах и его чертов больной внутренний голос. Парень потопал дальше. Забавно, что раньше безопасно пересечь проспект можно было только под землей. Сейчас же, наоборот, соваться туда было не просто смерти подобно, это был довольно изощренный метод гарантированного самоубийства.
Шах топал к казино.
На первый взгляд это было последнее место, куда ты отправишься после апокалипсиса. Но на практике все оказалось иначе. Нет окон, всего два выхода, и отличная шумоизоляция. К тому же, коренного населения там было всяко поменьше, чем в более востребованных объектах. Кажется, всего пятеро. Остальные или разбрелись кто куда, или вообще в тот день там было не очень людно. В любом случае, проблем с расчисткой помещений не возникло.
Проблемы возникли немного позже.
Но Шах уже привык к постоянно исчезающим спутникам. Этот новый мир, неожиданно свалившийся ему на голову, был не самым терпеливым учителем, но зато довольно эффективным. Те, кто с первого раза не понимал его уроки, обычно не успевали увидеть повторение. Все остальные же очень быстро переставали удивляться таким теперь обыденным вещам, как пожираемый заживо друг или сосед.
- Ты глянь.
- Иди на хуй.
- Не, ты только глянь.
Шах бросил исподлобья взгляд и тут же остановился. Голос на сей раз не соврал - по улице, нервно оглядываясь, шли две женщины. Одна крепко сжимала в руках огромную дубину, другая пыхтела под тяжестью объемного рюкзака.
- Какие павы, однако!
- Ты б помолчал.
- Почему? Меня все равно никто не слышит, можешь не бояться.
- Ты мне, блядь, думать мешаешь.
- Как будто ты это когда-то умел! - голос тут же спохватился, - Шутка.
Шах застыл посреди дороги. Когда-то давно он, может быть, крикнул бы, свистнул, махнул рукой. И тем самым вызвал бы из всех возможных щелей целый рой уебищ на их головы - как свою, так и незнакомых женщин. Так что оставалось только молча стоять и смотреть.
На то, как парочка упрямо приближалась к Черному повороту.
- И ты ничего не скажешь?
- А что я могу? - с сомнением спросил Шах.
- Предупредить.
За Черным поворотом был небольшой дворик, который весь день не просвечивало солнце. Тени от окружающих домов постоянно пересекались там так, что уебища считали Поворот самым лучшим местом, чтобы… Чтобы стоять и молча ждать. Пока кто-нибудь не решит туда заглянуть, и тогда…
- Эй! - вполголоса выдал Шах.
Женщины остановились и завертели головами. Выматерившись про себя, парень замахал руками. Где-то вдалеке раздался один короткий визг, но, кажется, цепная реакция пока не началась.
Женщина с дубиной указала пальцем на Шаха, и вторая отступила за ее спину. Став прямо напротив Черного поворота.
Шах отчаянно замахал руками, показывая все жесты, которые смог изобрести. Тут тебе и проводы пальцем по горлу, и огромный крест из локтей, все, что хотя бы отдаленно походило на “опасность”. Но женщины медленно отступали от непонятного психа спиной вперед, прямо на убой…
- Там уебища, блядь! - заорали одновременно Шах и его внутренний воображаемый голос.
Женщины тут же рванули прочь - этот новый мир и правда был хорошим учителем. Шах, продолжая размахивать руками, бросился ко входу в свое убежище. Не задавая вопросов, обе фигуры ворвались в казино - за их спиной уже стоял встревоженный, немного радостный вой. Шах вошел внутрь и запер дверь. Обычно уебища не догадывались сюда заглянуть, как ты снаружи не облажайся.
Парень обернулся. Женщин освещали яркие лампы, делая их кожу бледной, почти прозрачной. Вооруженная предостерегающе подняла свое орудие - обрезок какой-то трубы. Шах для них был темной, почти черной неосвещенной фигурой. Настоящей темной лошадкой.
- Ну ты как, Бандит?
Запыхавшийся Лёня проковылял к дивану, на котором кот блаженно развалился, и почесал зверю живот. Тот замахал лапами и попытался укусить человека, но Лёня быстро отдернул руку и пошел дальше, к шкафу:
- Ты только посмотри, что я нашел.
Кот не подал никакого видимого интереса, но уголком глаза следил за манипуляциями Лёни. Тот же выкладывал на пол различные банки и коробки:
- Тушенки - на год, всяких печенюх и персиков ебучих нам с тобой до конца света хватит… А, ну да, он уже наступил.
Психолог безрадостно рассмеялся и вытащил из рюкзака целую коллекцию разномастного кошачьего корма:
- Смотри, Бандит. Индейка, цыплята, зайцы, все, что твоей рыжей душе угодно.
Кот, все еще демонстрируя равнодушие, заинтересованно дергал ушами.
- Там еще есть. Еще парочка вылазок и можно будет сидеть дома, ни на что не отвлекаясь. Только играя в шахматы. Рай, да?
На слово “шахматы” кот среагировал скривившейся мордой и хорошенько потянулся.
- Я знал, что тебе понравится. Кстати, на чем мы там остановились?
Лёня встал, потянулся и вернулся к столу. Внимательно осмотрел кажущийся хаос на игральной доске и хмыкнул:
- Надо же, а ты, кажется, выигрываешь.
- Мрр, - соизволил ответить кот.
- Во всяком случае, фигур у меня осталось меньше. Но ничего, шахматы, они же еще и про то, что количество ничего не значит, понимаешь?
Кот проигнорировал вопрос.
- Вот как мы с тобой, - Лёня оперся руками о подоконник и осмотрел проспект, - Два куска старого, сдохшего мира. Против них, тысяч сдохших кусков нового мира. Какие у нас шансы, а? А мы все еще живы.
Кота эта маленькая речь совершенно не впечатлила. Он лениво спрыгнул с дивана и протопал к блестящей, красивой, совершенно пустой миске.
- Сейчас, Бандит, сейчас.
Лёня все не мог перевести дыхание. Сама вылазка была вполне нормальной - никто внезапно из-за угла не вылетел, никуда не пришлось убегать. Просто среди шатающихся там, в углу, теней, он увидел знакомое лицо. Ну, или то, что от него осталось. Или он просто сходил к хренам с ума, и чудилось уже невесть что. Откуда здесь взяться Алесе.
Хотя, впрочем, откуда бы и не взяться.
Так всю жизнь. Кажется, что с тобой ничего не случится, да и с твоими знакомыми ничего не произойдет. Голод, болезни, смерть - это все так далеко, на страницах новостей, за холодным экраном смартфона, который только подбрасывает тебе все новые заголовки. Чума, эпидемия, авария, катастрофа, смерть, насилие.
И все это - бесконечно далеко отсюда.
- Держи, Бандит, - Лёня вывалил в миску всю пачку корма.
Экономить смысла особо не было - рано или поздно этот корм испортится, и придется перевести кошака на сухой паек. Да и многочисленные сосиски, разбросанные по магазинам, тоже придут в негодность, и тогда…
А хрен его знает, что тогда. Лёня вернулся к доске и задумчиво взял в руки слона:
- Бандит-Бандит. Ну кто же так ходит.
Психолог съел черного коня:
- Думать надо. Конь - фигура ценная, а ты так его подставил.
- Мр? - удивился кот.
Закончив с трапезой, рыжий ворчун целеустремленно себя вылизывал.
- Конь, наверное, вообще самая ценная фигура. У него не так много возможностей, но он абсолютно непредсказуем. Знаешь, когда конь раскрывается полностью?
Кот не ответил, но Лёню это мало интересовало. Он рухнул в свое любимое оранжевое кресло и уставился на бутылку пива, стоящую на столе:
- Конь - это самая опасная фигура в руках неопытного игрока. Ты никогда, блядь, не можешь знать, что он выкинет. Мотай на ус, Бандит.
Кот решил не мотать усы, а просто молча улегся на пол.
- Все остальные фигуры довольно прямолинейны. Ты можешь их легко блокировать. И если они выкинут глупость - то очень быстро за нее поплатятся.
Кот вернулся на диван и довольно потянулся, скосив один глаз на шахматное поле.
- А вот если глупость выкинет конь, - назидательно поднял палец Лёня, - то это далеко не всегда глупость.
Толик тяжело дышал и все чаще останавливался перевести дух:
- Братан, подожди…
И Лёня ждал. Уебища вокруг летали, как машины по кольцевой, с умопомрачительной скоростью, и строго по линейке. Почему - он так и не понял. Твари организованно срывались с места, так же организованно останавливались, и все это - мимо их парочки, пытающейся пробиться к центру города.
Толян был вообще плох. Лицо его стремительно бледнело, а кровь и не думала останавливаться, несмотря на все многочисленные жгуты и повязки. Старый, еще школьный друг Лёни буквально истекал кровью, и почему-то ничего нельзя было с этим поделать. Добрый стакан водки, вылитый на рану, не оказал никакого эффекта. Кровь продолжала хлестать. Лёня вздохнул:
- Что-то не так, Толь.
- Да все так, дай отдышаться…
По голосу было понятно, что Толик прекрасно и сам все понимал. С такой кровопотерей далеко он не уйдет.
- Да что там у тебя такое, блядь…
- Да обычный укус, тебя, что, бабы никогда не кусали?
- Ха-ха, юморист.
Юморист.
Из-за угла вылетел истошно вопящий мужик - не уебище, настоящий, - и ломанулся через двор. Вслед за ним вылетело штук пять тварей, а вой раздался вообще отовсюду:
- Туда.
- Ты ебнулся?
- Туда, я сказал, он оттуда выбежал. Значит, там нет никого.
С этим было крайне сложно поспорить.
- Хороший ход, - похвалил кота Лёня.
Ладья стремительно вырвалась вперед и снесла слона. Психолог задумался и цокнул языком:
- Действительно хороший ход.
И пригубил пива. Пить не хотелось, хотелось просто вырубиться прямо здесь и сейчас. К сожалению, путей для этого оставалось немного, и нужно было просто потерпеть до того момента, как алкоголь поставит ему неизбежный мат.
Кот перевернулся на другой бок и посмотрел на Лёню.
- Мой учитель, когда мы с ним собирались сыграть пару дружеских матчей, всегда мне говорил, что ему интереснее играть с любителями. Профессионалы до невозможности предсказуемы. Любой ход, который делает профессионал, это часть очередного сложного дебюта, описанного в учебниках. Какая-то там защита или оборона. Большую половину игры профессионалы соревнуются, кто лучше зазубрил урок. А с любителями не так.
- Мр, - задумчиво протянул кот.
- Любитель действует неожиданно. Он делает очевидно глупые вещи и совершает ошибки. Из-за этого, конечно, у него все еще нет никаких шансов против профессионального игрока, но часто у любителя получается самое главное.
Лёня поднялся, взял пиво и подошел к окну. Там было тихо. Минск уже очень давно не радовал никакими звуками. Те немногочисленные, что оставались, хорошего ничего не несли. Теперь уже даже скучаешь по реву моторов, гулу голосов, всему тому, от чего было сложно заснуть и болели уши.
Но свет все еще горел. Исправно зажигались фонари и подсветка домов, тут и там виднелись квадратики одиноких окон. Лёня не обманывался - квартиры эти почти наверняка были давно пусты. Во всяком случае, живых там точно не было. Вот и не было кому щелкнуть выключателем.
- Любитель, Бандит, часто делает самое главное. Делает игру непредсказуемой, - Лёня отвернулся от окна, - Против него не работают долгие схемы и заученные варианты. С любителем, рыжик, интересно.
Кот поднялся и затрусил обратно к дивану. На полу слушать все эти философствования было неудобно и банально холодно. В отличие от света, никакого отопления не было, и бетонное офисное здание довольно сильно промерзало даже такими летними ночами.
- Давай без фокусов, - хрипло проронила женщина с дубиной.
- Здесь не цирк, здесь казино, - пожал плечами Шах и прошел мимо своих новых знакомых вглубь помещения.
После яркого предбанника казино разительно менялось. Света тут было ровно столько, чтобы можно было разглядеть масть карт на руках да циферки на игральном автомате.
- Смотри какая важная. Ты ей, стало быть, жизнь спас, а она даже отдаться не предлагает на радостях.
- Заткнись, - одернул Шах свой внутренний голос.
Все еще осторожно выставив перед собой оружие, хриплая пошла за ним следом. Ее подруга испуганно выглядывала из-за спины и даже боязливо оглядывалась, хотя из-за двери не доносилось ни звука. Шах, не обращая на них никакого внимания, вывалил содержимое рюкзака на барную стойку. Бутылка вина, про которую он успешно забыл, звякнула и, каким-то чудом не разбившись, укатилась в середину бара.
Робкая девчонка с рюкзаком машинально ее подняла и, щурясь в полумраке, посмотрела на этикетку:
- Ого. А ты разбираешься в вине.
- Я-то? Нет, - Шах перебирал консервы, - Взял самое дорогое, что было. Будете?
Женщины посмотрели на него как на умалишенного. Хотя, наверное, он им и был.
- Всегда был, - насмешливо напомнил внутренний голос.
- Что так смотрите?
- Ты сдурел пить? Ты же толпу спугнул.
- Если б я ее не спугнул, мы бы сейчас не разговаривали. Могли бы и спасибо сказать, - Шах запрыгнул и уселся прямо на стойку.
- И отдаться.
- Что, сами не местные? - отмахнулся от голоса Шах.
- И что?
- Ничего. Тут не везде безопасно ходить. А еще в казино они не полезут.
- Почему?
- А я откуда знаю? Нас тут не слышно, во-первых. Можно хоть на ушах стоять, это ж казино. Тут звукоизоляция ого-го.
Женщины переглянулись.
- Ну, вы как хотите, а я хряпну за знакомство.
Шах спрыгнул за стойку, взял с полки початую бутылку виски и плеснул себе полстакана:
- Меня зовут Шах.
- Это что за имя такое? - презрительно хмыкнула вооруженная дамочка.
- Все меня так зовут, - пожал плечами парень и немного отпил.
- А на самом деле как?
- Пафнутий.
Женщина даже опустила дубину, и было непонятно, рассмеется она сейчас или выругается.
- Ясно, Шах так Шах, - вышла вперед испуганная, - Я Лена.
- Яна, - буркнула ее подруга.
Шах кивнул и помахал в воздухе штопором. Лена все-таки сдалась - сбросила свой рюкзак прямо на пол и села за стойку. Парень улыбнулся и ловко откупорил бутылку, после чего зазвенел в поисках бокалов:
- Будем знакомы.
- Ты один тут? - подозрительно наклонив голову, спросила Яна.
- Один.
- Давно?
- Один? Недели три. Всего здесь живу с самого начала.
Яна понимающе кивнула и все-таки спрятала дубину за спину:
- Мне виски, если можно.
Шах наконец-то позволил себе улыбнуться.
- Вечер обещает быть томным, - задумчиво протянул внутренний голос.
Лёня допил бутылку и посмотрел на кота. Тот сбежал от него в другой конец офиса и методично драл когтями и без того видавшее виды кресло. Психолог не стал беспокоить животину, а просто походил за нее.
- Оригинально, - вырвалось у человека.
Кот обернулся, немного подумал и вернулся к своему занятию. Игра его не так-то и занимала.
- Знаешь, это ведь не только шахмат касается. Тут всю жизнь, если посмотреть, все меряются тем, кто лучше зазубрил правильные ходы.
Лёня уже отчетливо ощущал хмель, и это радовало:
- Кто тут самый главный анархист, кто тут самый хитрый шпион, блядь. Постоянно какие-то игры идут. Одни безобидные, как эти шахматы, - подвинул еще одну фигуру психолог, - Другие - не очень. Такие, знаешь, игры, от которых плачут и умирают люди.
Кот сел рядом с многострадальным креслом и облизал себе лапу.
- И каждый хочет выиграть. И почти все верят, что знают какой-то победный рецепт, выигрышную комбинацию, свой личный, хитрый, потайной ход к ебучему счастью.
Лёня встал из-за стола и снова вернулся к окну:
- Или к светлому, на хуй, будущему. Эти самые страшные. И ведь играют, пишут правила, блядь, соревнуются. Но даже тут, Бандит, даже тут всю соль игре придают новички.
Кот вернулся к столу и осторожно обнюхал доску с фигурами. Лёня открыл следующую бутылку. Чихнул, почесал нос и крепко приложился:
- Прямо как в шахматах - любители, конечно, страдают, но зато наводят шороху. И все эти опытные, прожженные игроки начинают шевелиться, недоумевать, адаптироваться. И иногда, знаешь, новички побеждают. Хотя, кроме новичков вообще никто не побеждает.
Лёня открыл окно и вдохнул свежий вечерний воздух. Черт с ним, сегодня можно. Психолог осторожно вытащил свою неприкосновенную пачку сигарет и достал одну:
- Знаешь, почему?
Кот мурлыкнул что-то неопределенное и заглянул за диван.
- Потому что нельзя победить, если играешь по правилам. Правила для того и придуманы, блядь, чтобы уравнять шансы. И тогда игра может затянуться на всю жизнь. Ты ей, блядь, слова, она тебе намеки, и так по кругу, по кругу, пока…
О шахматах он уже и не думал, да и вообще мир стал немного размытым - но зато значительно более теплым:
- Да и сейчас, посмотри на это.
Уже конкретно набравшийся Лёня попытался поймать кота, чтобы лично показать ему всю глубину своих философских глубин, но рыжый Бандит благоразумно зашипел, тяпнул его за палец и убежал куда-то в темный угол.
- Ну и хер с тобой, - вернулся психолог к окну.
Ночью уебища выбирались из своих подворотен. Медленно, неуверенно они вставали на середины улиц и… И ровным счетом ничего не делали. Кто-то тоскливо смотрел в пол, кто-то нервно озирался по сторонам, особо одаренные плюхались на живот и тихонько скулили что-то. Что-то, что заставляло нервничать. Эти звуки были уж слишком живыми, так скулить мог и одинокий потерявшийся прохожий. Только, понятное дело, любой такой прохожий скулить бы сейчас не смог. Он бы орал. Потому что уебища все еще оставались быстрыми, настороженными и очень голодными.
Или что там их, сука, заставляло двигаться.
- Вылезли, бляди. Стоит солнышку скрыться, как сразу все тут.
На его тихий голос одна из тварей обернулась, непонимающе поглядела по сторонам и всхрюкнула. Вообще изливать душу в открытое окно - не самая безопасная затея в наши дни, но Лёне было уже плевать. Он снова глотнул и поставил двухлитровик на подоконник:
- Все мы, блядь, играем по правилам. Не шуметь, не ходить по темным подворотням, ночью вообще никуда носу не совать. И медленно-медленно двигаться по блядским разноцветным клеточкам. Все мы, знаешь, Бандит, пешки. Обычные блядские пешки.
Кот недоверчиво выглянул из-за кресла и зашипел.
- И если кто и может что-то сделать, то это новички. Вот смотри. Где, мать его, все военные? Менты где, выживальщики, сука. Нет никого. Только новички выжили. И мы, и они.
Лёня опустился на пол и оперся рукой на батарею под окном:
- Они тоже тут новички. Это мы на Земле, знаешь, уже не одну тысячу лет. Мы-то знаем выигрышные ходы, блядь.
Лёня допил бутылку и швырнул ее в окно. Жест был - опрометчивее некуда, но кроме парочки одиноких визгов с улицы ничего не донеслось.
- А вот они нихера не знают. Поэтому, Бандит, они и победили.
Кот свернулся калачиком на диване, но все равно настороженно поглядывал на своего соседа. Но Лёня сейчас больше говорил с самим собой:
- А вот я, знаешь, безнадежно застрял посередине.
Толян наконец-то сдался и прислонился спиной к стене:
- Лёнь, подожди, дай отдышаться.
Конечно, почему бы и не передохнуть. За углом орали так, что мама не горюй. Иногда неподалеку проносились кривые, ломаные тени, а по асфальту текла небольшая речушка из крови и какого-то буро-коричневого говна. Ну или, если ты был склонен к оптимизму, из просроченного кетчупа. Разломленный пополам труп мужчины на детской площадке устойчиво этот оптимизм опровергал. Забавно, но его рука, отброшенная в сторону, и упавшая на детские качели, окоченела во вполне недвусмысленном факе. Ну а о том, что именно лежало в песочнице, думать решительно не хотелось.
- Толян, блядь, нам надо где-то укрыться.
- Это что вообще такое?
Его друг наконец-то пересилил себя и мужественно посмотрел на рваную рану на руке. Вернее, на промокшую насквозь тряпку, с которой непрерывно капало. Голова отказывалась принимать тот факт, что вот это вот - твоя собственная рука, и чувствует она себя дерьмово.
- Да я откуда знаю? - прошептал Лёня, - Но тут опасно.
- А где безопасно-то? - как-то отрешенно заметил Толик.
- Где угодно, только не здесь.
- Да, сейчас, - примирительно заметил Толик и прикрыл глаза, - Дай переведу дух.
- Тебе в больницу, блядь, надо.
- Знаю, - серьезно кивнул Толян.
- Давай быстрее.
- Сейчас, отдышусь…
Голос его друга слабел. Лёня затравленно осмотрелся. Где-то в глубине души он начинал понимать, что происходит. Мозги только все никак не могли смириться с таким потоком новых знаний, которые в них насильно заталкивала эта бескомпромиссная, насквозь неправильная действительность.
- Толик! Вставай! - Лёня потряс друга.
- Да, сейчас…
- Толян, блядь.
- Сейчас, мне уже лучше…
- Толян! Толик, блядь. Толя. Ну еб твою мать.
Толик молчал. На его бледном лице ничего не отражалось. Оно застыло в каком-то умиротворенном, спящем выражении, и не собиралось отвечать на зов снаружи. Судя по всему, никогда.
Лёня встал и грязно выматерился. Тени, пробегающие где-то на окраинах этого дворика, все еще игнорировали странную парочку, но это их удачливое окно стремительно сужалось. Предстояло признать очень простую истину. Толику пиздец. Городу пиздец. Миру пиздец. Да и самому Лёне, если он будет стоять тут дальше, тоже пиздец. И он сделал то единственно верное, что мог.
Вырвал из заборчика у подъезда доску и от души переебал другу по черепу. Череп треснул, и без особого сопротивления вывалил наружу свое содержимое. Может, это и выглядело бы странным поступком, но к моменту удара труп уже весьма отчетливо улыбался. Все-таки Лёня смотрел фильмы ужасов, и кое-что из них запомнил. Так что некоторый багаж полезных знаний у него имелся. Кроме самого главного - как же, блядь, жить теперь.
- А, вы вместе.
- Нет, блядь, по отдельности.
- Я не об этом.
Шах налил себе еще вискаря и с грустной миной отпил.
- А, все вы, мужики, такие, - Яна презрительно фыркнула и опрокинула махом сразу полстакана.
- Да ладно тебе, солнышко, - примирительно похлопала подругу по плечу Лена, - он тут три недели один сидит.
Та только хмыкнула в ответ и демонстративно закатила глаза.
- Ну ладно, давайте знакомиться, что ли, - решил перевести тему Шах.
- И желательно поближе, - добавил его внутренний голос.
- Да иди ты на хуй, - подумал в ответ парень.
- Нет уж, это не я туда должен пойти, а кто-то из них. Можно по очереди, я не возражаю.
- Ты охуел?
- Да, я полностью охуел. И ты тоже, не выебывайся.
- Что значит, знакомиться? Мы же уже…
- Не, я имею в виду… - Шах почесал лоб, - Какая у вас история?
Женщины переглянулись. На секунду все они успели забыть, что мир давно изменился. Люди больше не знакомились в чатах и форумах, не прятались за заковыристыми никнеймами и цветными аватарами. Людям больше не удавалось спрятаться даже за именами и фамилиями. Люди знакомились, объясняя друг другу, почему они все еще не умерли. Обычно в этих историях было очень мало героического, и почти никогда не было трагедий. Трагедия вообще как жанр отмерла вместе со старым миром.
- А ты сам? - буркнула Яна.
- Ну, начну тогда первый.
Покачивая бокалом, Шах уставился куда-то в стену и меланхолично начал свой рассказ. Голос его не дрожал и не прыгал, темные картины прошлого не бередили сознание. Он как будто читал по бумажке заранее заготовленную и уже давно опостылевшую речь. И все прекрасно понимали, что и их история будет звучать так же. Боль от потерь и травм давным-давно у всех атрофировалась, вся эта бессмысленная жестокость и зверские убийства превратились просто в безликий фон - наверное, иначе все просто сошли бы с ума, и сами, как уебища, скакали и выли по дорогам.
Шах рассказал, что снимал квартиру прямо над этим казино. Рассказал, как пошел в Столичный за сигаретами. Как оттуда вышло их семеро. Как они прорвались к казино и забаррикадировались, как зачищали комнаты. Как избавлялись от трупов. О том, как их стало шестеро, когда у одного не выдержали нервы, и он ударил ножом в глаз соседку. И как их стало пятеро, когда убийцу вытолкали за двери. Рассказал, как все надирались в хлам несколько дней, как потом поняли, что еды у них почти нет. Про их первую вылазку - на удивление удачную, и про остальные, уже не столь благополучные. Про Черный поворот, и что именно там ждало бы женщин, не закричи тогда Шах. И про то, как он остался один. Как бросил Полину умирать и бежал, не останавливаясь. Без малейшего желания тратить те драгоценные секунды, которые она покупала своей смертью, впустую.
Яна молча кивнула, Лена задумчиво потягивала вино.
- Ну, будем знакомы, Шах, - чокнулась хриплая с парнем и одним махом опустошила свой стакан, - Плесни еще, а сейчас наша очередь…
История отличалась только в деталях, и напоминала считалку про десять негритят. Последнего, третьего, парочка потеряла буквально за час до того, как встретила Шаха. Дурак сломал ногу - практически на ровном месте, споткнувшись о бордюр. Тащить его дальше смысла не было. Когда женщины уходили, он даже не кричал. Только угрюмо смотрел в асфальт.
- Ну, будем знакомы, - повторил Шах и криво улыбнулся, - За знакомство?
- А то! - подняла бокал Лена.
Лёня внимательно осмотрел окрестности. На удивление, после вчерашнего возлияния ничего не болело и не отваливалось. Поэтому планы свои он решил и не менять. Потрепав по голове кота, он вышел из офиса и медленно поплелся обратно к магазину. Магазин был хороший - почти под завязку набитый всем, что только душа пожелает. Да еще и практически нетронутый мародерами. Правда, этому была причина.
Находился-то он под землей.
Искусственное освещение уебища еще вполне сносно терпели. Чем именно им не угодило солнышко, наверное, не понимал никто. Они не горели, как киношные вампиры, не корчились, как подслеповатые пещерные чудики, они просто уходили в тень. Под солнцем не было безопасно - твари отбрасывали свои предрассудки, стоило им почуять рядом живого человека. Может, им оно просто не нравилось.
Не нравилось, блядь. Мертвецам. Некомфортно им.
В общем, если отбросить эмоции, то там, в магазине, можно было найти что угодно. Еду, лекарства, бухло, кошачий корм. И от ноля до нескольких десятков уебищ, решивших укрыться там в светлое время суток. Вот именно поэтому магазин и стоял почти нетронутый. Ну так, слегка украшенный внутренностями неудачливых мародеров. Лёня собирался остаться удачливым.
Над церковью медленно поднималось солнце. Сам собор на Немиге выглядел почти нетронутым, но изнутри он практически выгорел. То ли свечку кто-то неудачно уронил, то ли еще чего, но первые пару дней храм пылал так, что и фонарей по ночам не было видно. Лёня еще раз придирчиво огляделся и пошел в сторону спуска к “Соседям”. Стальная труба в его руках не придавала уверенности, только целеустремленности.
- Вы вчера сосались.
- С Яной или Леной?
- А ты с кем бы больше хотел?
- Да иди ты в хер.
Внутренний голос беззвучно засмеялся:
- Я уже и забыл, насколько ты подкаблучное хуйло.
- Слушай, ты вернулся из медикаментозной комы, чтобы меня хуесосить?
- И для этого тоже. Тебе две бухие лесбиянки прикатили, а ты продолжаешь дрочить в кулачок.
- Отъебись, нам надо сосредоточиться.
- Ага, уже нам. Ну, приятно.
Голос и правда заткнулся. Шах вполголоса чертыхнулся. Он уже и забыл, когда последний раз использовал вот это вот “нам”. Но остановился и глубоко подышал. Спокойно. Психовать на вылазке - последнее дело. Две самые популярные причины смерти в наше время - психанул и пожадничал. Ни того, ни другого делать он не собирался.
- Ну, что? - Яна посмотрела на него и покрепче ухватилась за дубину.
- Вроде, чисто. Но внутри сама знаешь, аккуратно.
- Учи ученую, - прошептала она.
Пара выдвинулась к Столичному. Один Шах бы мог протянуть на своей добыче добрую неделю, но вот на троих надо было затариваться заново. Солнышко выползало из-за домов и добродушно щурилось, заливая город ярким светом и липкой, несмываемой жарой.
- Слышишь?
- Это местный, - махнул рукой Шах, - Ему спину сломали, валяется возле памятника.
- И ты его не грохнул?
- А нахера? - удивился парень.
- Ну… А…
- Вот видишь.
Магазин приближался. Выглядел он спокойно и мирно, но точно так же спокойно и мирно он выглядел каждый день. Даже в те дни, когда кто-то внутри него оказывался наедине со своими собственными внутренностями и кем-то, кому было очень сильно не лень в них разбираться.
Лёня молча зашел в офис. Посмотрел по сторонам, вытер пот со лба. Бросил на пол рюкзак и начал хлопать по карманам. Кот выглянул из-за дивана и наклонил голову. Обычно первое, что делал этот надоедливый человек, это начинал рассказывать ему, что вот он, вернулся, и пытался поймать и потискать. Но не сегодня.
Лёня вытащил свою сакральную пачку сигарет и начал дрожащими руками ее открывать. По пути половина высыпалась наружу, но он все-таки сунул одну себе в рот и жадно затянулся:
- Блядь.
Кот наклонил голову в другую сторону.
- Сука.
Кот фыркнул и скрылся за диваном творить свои черные кошачьи дела. Ну, или рыжие в данном случае.
Лёня же молча уселся на пол и выкурил половину сигареты. После чего выбросил ее подальше, даже не загасив, и медленно прошелся по помещению. Посмотрел в окно. Наполнил кошачью миску. Остановился перед шахматным полем и как-то странно хмыкнул.
Кот подозрительно на него оглянулся, но все же затрусил к еде. Лёня закончил с шахматами и вернулся к рюкзаку. Вытряхнул его содержимое прямо на пол, разворошил кучу и достал из нее бутылку дорогущего коньяка. Открыл и тут же сделал жадный глоток из горла. Поперхнулся, закашлялся, занюхал каким-то вяленым сыром и еще добавил. Кот продолжал поглощать корм.
- Эх, Бандит… Как ты тут без меня будешь?
Лёня оставлял дорожку из кровавых пятен. Вся правая нога была мокрой насквозь - кровь хлюпала в сапоге, щекотно стекала по бедру и совершенно не собиралась останавливаться. Как у Толика. Психолог рыгнул, откусил того самого злополучного сыра и кисло улыбнулся. Подобрал с пола еще одну сигарету и прикурил:
- Справишься, жопа рыжая?
Кот отвернулся от миски и приступил к вылизыванию себя любимого. Лёня вздохнул, снова затянулся и закашлялся. После чего поднялся на ноги и попытался сделать серьезное лицо. Получилось не очень. Психолог прошел на другой конец офиса и разворотил свои нехитрые запасы. Взвалив на плечо один мешок, он, прихрамывая, двинулся к коту. Тот насторожился.
- Ничего, Бандит. Пережили голод, переживем и изобилие.
- Мр? - осторожно поинтересовалась животина.
Лёня грохнул мешком об пол и стал вытаскивать из него самый разнообразный кошачий корм. Консервы, пакетики, мешки сухого. Запасы он успел накопить изрядные. После чего достал из кармана перочинный ножик и начал рвать упаковку по диагонали. Пол стал покрываться лужицами желе, повсюду весело поскакали твердые шарики, вываливался паштет из банок.
А Лёня старался не стонать.
Кот принюхался к одной из кучек, и особо не смущаясь отсутствия миски, начал деликатно откусывать тут и там.
- Держи, Бандит. Тут тебе надолго хватит. А потом ты сам знаешь, что делать.
Кот не знал. Ну, точнее, не очень понимал, о чем речь.
- Хорошо тут было, да? - прохрипел Лёня и поудобнее пристроил раненую ногу, - Только ты, я и шахматы. Так бы век и жили, да, брат?
Кот понюхал соседнюю кучку еды, скривился и вернулся к трапезе.
- Наслаждайся, брат.
Лёня поднялся на ноги и снова вытер лоб. Кажется, у него была температура. Бил озноб, выступала испарина. Жгло глаза ярким светом. Вот оно как, оказывается. Психолог проковылял к другому концу офиса и задумчиво застыл над шахматным полем.
- А ты хорош, - тихо заметил Лёня.
Кот никак на это не отреагировал.
Лёня взял одну из фигур, пристально ее рассмотрел, словно вообще видел впервые, а потом с силой опустил на игровое поле, так, что ближайшие фигуры повалились набок:
- Шах и мат.
Кот молча ел.
- Я же говорил, что новичкам везет, - Лёня усмехнулся и плюхнулся в свое любимое кресло, - Вот ты меня и сделал. Молодец, Бандит. Шах и мат.
- Чисто?
- Чисто.
Лена радостно улыбнулась и приняла от подруги рюкзак. Шах зашел последним, потирая шею.
- Ты в порядке? - бросила взгляд Яна.
- Да, норм. Пересрал чутка.
- Да и я пересрала, - пожала плечами женщина, - Что тут такого.
- Ты им не скажешь?
- А нахуя? - спросил Шах.
- Хороший вопрос, - внутренний голос как-то растерянно замолчал.
- Что, не нравится?
- Ну, я это себе иначе представлял. Не так быстро и не так тупо.
- Добро пожаловать в реальный мир.
- Знаешь, мне больше нравилось…
Женщины разбирали припасы и радостно обсуждали, куда их положить. Как в старые добрые, после первой вылазки. Шах присел на корточки и болезненно вздохнул:
- Больше нравилось где?
- Как ты метко выразился, в медикаментозной коме.
- Что, уже скучаешь?
- Да не очень. Опять же, рядом с родными. Ну, то есть, с тобой.
- Ты просто блядский голос в моей пизданутой голове.
- Круто, да? У них даже этого нет.
Шах угрюмо посмотрел на женщин.
- Одинокие. Поэтому и держатся друг за дружку.
- А нам с тобой держаться не за кого.
- Наверное. Жаль, что ты ту тощую так и не выебал.
- Блядь, да…
- Да ладно, получилось бы. Ты ссыкло просто.
- Ты и сейчас меня хуесосить будешь?
- А на кой хер, кроме этого, я тебе вообще нужен?
Шах упал на задницу и грустно выдохнул.
- Эй, Шах? Пафнутя?
- А?
- Чего сидишь там? Подгребай.
- Да, сейчас. Заебался просто.
Яна пожала плечами и зарылась в добро обратно. Шах же задумчиво рассматривал расплывающееся красное пятно на животе. Почему-то было совсем не больно. Может, потому что боли этой он уже начувствовался на триста лет вперед. Может, просто так. Может, потому что Шах…
- Здесь слишком ярко, - констатировал внутренний голос.
- Да ладно?
- Глаза слезятся. Выруби свет.
- С каких это пор тебя стали ебать мои глаза?
- С тех пор, с каких ты перестал ебать кого-то, кроме меня.
Шах вздохнул и снова сел на корточки:
- Ты долго будешь?
- Сколько надо.
- Да иди ты…
- Пойду. Вот все брошу и пойду. А ты пожалеешь.
- Блядь.
- Чо, уже?
- Блядь, что ж такой свет яркий…
Яна победно сгребла макароны, парочку банок и бутылок:
- Ну, блядь, ждите, сейчас такие макароны флотские будут, что охуеете.
Лена хихикнула:
- Солнышко, ну вот ты опять…
- Я думаю, мы нормальной человеческой жратвы заслужили. А то давимся сухариками, как бомжи.
- Да ты кроме этих макаронов вообще ничего не умеешь.
- Зато как умею!
- Ладно, солнышко, давай, жги.
Шах только кривился и пытался не упасть обратно на задницу:
- Так с кем я сосался?
- Разве не очевидно? С обеими.
- Что-то ты стал откровенен.
- А чего мне скрывать?
- Того, что ты вообще есть.
- Шах! - Лена вытащила что-то из кучи банок, - Ты только глянь.
- Брмглнв? - переспросил парень.
- Да ты только глянь!
Как же ярко светит. Блядь, глаза болят. И этот визг. Почему он все никак не заткнется?
- Да пусть она уберет эту хуйню!
Шах только смог болезненно простонать. Внутренний голос на сей раз попал в самую точку.
- Смотреть же невозможно, у нас сейчас глаза вытекут.
Шах застонал.
- Да убери эту парашу, что ты как не родной! Пусть заткнется. Пусть молчит. Пусть не светит, на хуй.
Шах завыл:
- Прошмандовка хуева.
Яна быстро среагировала. Она выскочила из кухни - ну, ее импровизированной казиношной версии. И застыла там же, возле двери. Шах сидел на Лене и с диким смехом бил ее головой об пол. Иногда он останавливался, на секунду замолкал, а потом отрывал зубами очередной кусок от ее лица, и продолжал долбить женской головой об пол.
А Лена только материлась.
Яна сделала пару шагов назад и прикрыла рот рукой. На том, что когда-то было довольно странным, но все еще нормальным парнем, не было штанов. Он не просто жрал Лену, он…
- Блядь, сука… Яна!
Яна захлопнула дверь и повернула задвижку. После чего села на пол и закусила руку. Буквально. Выход был далеко. За спиной был тупик. Уебище за дверью хрипело и иногда взвизгивало - намного громче, чем могла кричать Лена. Здесь с ней остался только запах макарон и безнадежности. А еще Шах и мат, доносившийся из-за двери.
Шах и мат.
Лёня заворчал. Кот недоуменно посмотрел на него, а после вернулся к трапезе. То, что осталось от психолога, грузно повернулось на кресле и застонало. Кот в ответ робко мяукнул.
Уебище проигнорировало это его заявление и плюхнулось на пол. Весь оставшийся недолгий день оно в собственной крови ползло к выходу и только иногда останавливалось, чтобы выразить недовольство сложившейся ситуацией. Одна из ног волочилась за ним следом, как привязанная, постоянно утыкалась во что-то и мешала.
Кот вернулся к поеданию корма. Человек опять задумал какую-то херню, и не стоило его трогать. Впрочем, пахло от него по меньшей мере странно.
Кот вдруг зашипел и вприпрыжку ускакал от миски. Лёня никак на это не отреагировал. Да и не мог, на самом деле. Захлебываясь кровью и какой-то коричневатой жижей, он полз вперед.
Солнышко уж слишком жгло.
Текущий рейтинг: 64/100 (На основе 7 мнений)
