(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Солнышко: 02. Хлопушка
Где-то во дворах раздался хлопок. Практически без паузы за ним последовал дикий, нечленораздельный рев. И если направление хлопка еще можно было постараться отследить, то с ревом это был дохлый номер. Рев был везде, повсюду и решительно одновременно. Можно сказать, что это был какой-то дьявольский хор. Жора тихонько хмыкнул и перекатил карамельку за другую щеку. По улицам, смешно подпрыгивая, сталкиваясь друг с другом и периодически кувыркаясь через голову, мчались полуголые, измазанные в чем-то люди. Особо ретивые натыкались на столбы, остовы брошенных машин, перевернутый троллейбус - отскакивали, как каучуковые мячики, и, похрюкивая, бежали дальше. Небольшая группа, которой не повезло столкнуться с тем самым троллейбусом, целеустремленно таранила его лбами и озадаченно подвывала.
Это, кажется, проблема.
Жора встал в полный рост и наконец-то потянулся. Спина отозвалась приятным щелчком. Легкий ветерок, который должен был лениво развеивать летнюю жару, тут, на крыше вокзала, уже не казался таким уж безобидным, и вполне мог опрокинуть зазевавшегося верхолаза. Так что большую половину утра электрик лежал почти без движения, внимательно осматривая окрестности. В наше время нельзя быть слишком осторожным.
- Ну, что там? - прошептала Алеся.
Жора даже не заметил, как она умудрилась к нему подобраться. Вести себя тихо тут быстро учились, впрочем.
- Хлопушка, - Жора лег обратно и прильнул к биноклю, - Вон там.
- Точно?
- Туда все уебища рванули, куда уж точнее.
Алеся подслеповато щурилась и пыталась разглядеть в куче разноцветных пятен хоть какую-то систему. Жора же меланхолично наблюдал за привокзальными башнями и дожевывал остатки барбариски. Из окон башен все еще валились ломаные фигуры - даже в полете они орали и размахивали конечностями, причем некоторые, даже здорово шмякнувшись об асфальт, продолжали бодро ковылять куда-то в сторону того самого рокового хлопка, кто на скольких конечностях мог. Но некоторые все же затихали навсегда. С одной стороны, это вроде как уменьшало поголовье уебищ, но особого оптимизма Жора по этому поводу не испытывал.
Валились они из окон злосчастных башен уже черт знает сколько дней, и конца-края им было не видно. Еще месяц назад никто и не подозревал, насколько же дохрена народу живет в чертовом Минске. Жора уже в стотысячный раз пожалел, что не поехал в те выходные на дачу, там хоть с плотностью населения было попроще.
За веревку потянули. Электрик с досадой дернул ногой в ответ, а потом еще два раза. Его собратья по несчастью периодически проверяли, как он тут, наверху, за вот этот вот привязанный к ноге поводок. Довольно неудобно, но, главное, тихо. Сейчас это вообще самое главное было.
- Как думаешь?
- Я не думаю, - буркнул Жора и перевел бинокль на улицы.
- Жора.
- Да? - Уебищ что-то меньше не становилось.
- Не вредничай. До макдака дойдем?
- Алеся, блядь, какой тебе в пизду макдак.
- Ты издеваешься? У нас жратвы нет.
- Да если там что-то осталось, ты его где жарить будешь?
- Да я, ебать, и сырым сейчас что хочешь сожру.
Жора на секунду оторвался от созерцания бесконечных волн человекоподобных фигур и осмотрел девчонку с ног до головы. Она довольно смешно сопела, все так же подслеповато щурилась, и выглядела раздосадованной. А еще заметно исхудала. Жора не имел ни малейшего понятия, как должны выглядеть студентки-юристы, но Алеся меньше всего соответствовала сейчас этому словосочетанию. Впрочем, ей в любом случае стоило отдать должное. Она тут дольше всех торчит, на вокзале.
- Блядь, ебать, хуй, пизда, скворечник!
Последнее слово ввело в замешательство саму Алесю, что, на самом деле, спасло ей жизнь. Перед внезапно затормозившей студенткой в стену влепилось какое-то уебище, крепко сжимающее в руках извивающуюся багровую массу, которая уже даже не могла кричать, но все еще была жива. Одинокий уцелевший глаз с укором посмотрел на тогда еще довольно пухленькую Алесю, и осталось только надеяться, что это зрелище его чем-то утешило.
Потому что уебище тут же вырвало этот глаз и отправило себе в рот. Алеся снова бросилась бежать.
Мимо окон, как-то запредельно, на ультразвуке хохоча, проносились тени и звонко плюхались на землю. Судя по матерщине, несущейся оттуда же, далеко не для всех этот полет оказывался последним, а судя по другим звукам, уж точно не все смеялись, так сказать, при жизни.
- Сука, блядь, пиздец, - Алеся шмыгнула в ближайшую аудиторию, и проскользнула - буквально, на животе, больно ударившись грудью, - под стол. Коридор на секунду превратился в какой-то карикатурный марафонский забег, толпа переломанных уебищ, которых уже сложно было спутать с человеком, просто пролетела по нему, сметая все, до чего могли дотянуться их бледные пальцы. Алеся обвела взглядом аудиторию. Пусто. Осознание этого простого факта позволило ей отдышаться и подумать.
Второе было ошибкой. Что бы сейчас не творилось на юрфаке, думать об этом было строго противопоказано. Студентка выползла из-под стола и выглянула в окошко. Откуда-то поднимался дым, от шума ломило височные кости, и везде, куда только можно было заглянуть, были те самые уебища. Кто-то лежал, подергиваясь, кто-то со всех ног мчался неведомо куда, ну а остальные… если бы было чем, Алесю бы уже стошнило.
А коридор опустел. Глубоко вдохнув, студентка снова припустила к лестнице. Мнимая безопасность аудитории была уж слишком мнимой. Отсюда определенно надо было валить, пусть какая-то предательская часть ее сознания и подсказывала, что валить уже почти наверняка некуда.
Алеся посмотрела на Жору. Тот улыбнулся в ответ и вернулся к созерцанию площади. Мудила, знает же, что без очков она ни черта почти не видит.
Жора, конечно же, знал, и даже сочувствовал, насколько мог. Просто что он, блядь, мог сделать? Уебища потихонечку иссякали. Те, что оставались в поле зрения, теряли интерес к уже давно забытой хлопушке, и медленно, в тишине ковыляли в разные стороны. Стоило прозвучать самому незначительному шуму, как они превращались в какой-то ебучий разгневанный рой, и просто волной неслись к его источнику, подзадоривая друг друга. Но как только причины бежать у них пропадали, уебища сразу смирели и разбредались по ближайшим подворотням и подъездам. Как будто снаружи им было неудобно. Солнышко, что ли, чересчур припекало, или какая другая неведомая причина. Для конкретно Жоры это было неприятно тем, что хрен его знает, сколько этих мудаков еще осталось вокруг.
Но хлопушка сработала хорошо. Даже отлично.
Жора несколько раз дернул ногой, сигнализируя, что возвращается. Один короткий сигнал в ответ подтвердил, что его поняли.
- Пошли назад, - прошептал электрик.
Две темные фигуры на серебристой крыше вокзала, яркое летнее солнце, - и гнетущая липкая тишина.
- Ну, что?
Внутри можно было сносно общаться. Орать, конечно, все еще не стоило, но и опасности неминуемо сдохнуть уже не было. Жора молча улыбнулся и заглянул за перила. Все как обычно, можно пока не париться:
- Хлопушка сработала.
- Боже милый, - потер виски Семен, - у них получилось.
- Ну наконец-то, - присел бармен Коля.
- Пока да, - выдохнула табачный дым Полина, - А дальше?
- А какое, на хуй, дальше? - солдат Вася отобрал у Полины сигарету, - Они вообще живы еще?
- Хуй знает, - выразил всеобщие мысли Жора, - Но до обеда будем ждать.
При слове “обед” все лица как-то еще больше осунулись, а у кого-то даже воровато забегали глазки. Что кто-то, если не все, из их компании потихонечку пиздят жратву из общака, было уже секретом Полишинеля. Но Жора не хотел об этом думать, он вообще пытался отучиться от такого неудобного занятия, в этом он Алесе не врал.
- Сколько у нас еще?
- Не больше недели, если экономить, - проскрипел Коля.
- Если экономить, нам пиздец, - глубокомысленно отметил солдат.
- Чего это?
- Жора, нам надо стометровку бежать в ближайший магаз. А потом оттуда с полными рюкзаками обратно. Ты это голодный как сделаешь?
- А ты?
- А я говорю, блядь, - Вася вернул сигарету Полине, - что у нас от силы два дня. Потом, блядь, сами соломинки тянуть будете, кого первым сожрать.
Внезапно заорало какое-то уебище, и к нему тут же присоединились его неравнодушные соседи. Раздался грохот, треск, и все стихло. Жора вздохнул и похрустел пальцами:
- И что это меняет?
- Ничего.
Вася, что-то бурча себе под нос, отошел от компании и уставился вниз.
Компания обосновалась на втором этаже вокзала. Из плюсов - здесь можно было найти водопровод и туалеты. Из минусов - большинство ларьков с едой остались на первом этаже, так что запасы стремительно таяли. Первый же этаж всецело принадлежал уебищам. А даже если и не всецело, то проверять это ни у кого желания не было.
Предыдущие три ходки обошлись им в два человека. В последнюю вообще кроме потерь ничего добыть не удалось. Жора стал рядом с Васей и тоже посмотрел вниз. Здоровенная кровавая тропа тянулась от главного входа к лестнице. Здесь дали последний бой военные, но Жора большую часть этого пропустил. Лестница представляла собой бетонное крошево, и только одинокий эскалатор продолжал бесконечно вращаться, соединяя грешную землю с хрупким убежищем. Именно с него наебнулось уебище, поднявшее недавний визг. Бесформенная фигура все еще лежала у подножия и выражала тихое недовольство, но кроме звуковой солидарности ничего не последовало.
На вопли своих сородичей уебища не так резко реагировали. А вот если бы, наоборот, кто-то лопнул хлопушку здесь, то твари бы просто засыпали телами эскалатор, и у компании шансов бы уже не осталось.
- Ну как оно?
- Как говно, - сплюнул Вася и угодил в какую-то шевелящуюся багровую массу, - Ты же понимаешь, что я прав?
- Понимаю. А что делать?
- Рвать когти отсюда надо.
- Куда? И, блядь, как?
- Да куда угодно. Тут нам пиздец.
- Ну, пока держимся.
- Только пока. Что будет, если свет вырубят? А? Твои ебучие эскалаторы тогда остановятся.
Жора перебирал провода, кнопки и клочки печатных плат. Если немного напрячь воображение, можно было представить, как его неуклюжие пальцы извлекают из хитрой электрики замысловатую мелодию. Жора задумался. Ну а что, он вполне мог стать и пианистом, если бы больше слушался бабушку.
- Блядь, да не жуй ты там сопли!
Вася смачно влепил сапогом в грудь уебищу, и то улетело обратно на первый этаж. Даже не успев отдышаться, солдат вытащил пистолет и всадил свой последний патрон в лоб второму, которое неожиданно зачем-то присело и улыбнулось. Почему-то эта улыбка была еще страшнее, чем попытки предыдущего оторвать человеку башку.
Жора замурлыкал себе что-то под нос. Так, красный сюда, желтый вообще к хуям отключить, ебать, симфония получается.
Жора приехал буквально только что. Приехал не один - с дочкой и другом. На полном ходу они ворвались на площадь, и там уже даже времени материться не оставалось. Честно говоря, сил тоже.
“Эвакуация осуществляется на Центральном вокзале, все другие пункты потеряны.”
Ну да, потеряны. Жора едва успел схватить дочку, да вот друг еще подвернулся. Жену он не нашел. Впрочем, она ему никогда не нравилась. Что именно там в Сухарево случилось, Жора еще до конца не осознал, но у него наверняка будет время подумать над этим.
Если он вовремя, блядь, переключит этот ебаный эскалатор.
- Ты там, еблан! - не успевший представиться солдат схватил ближайшее уебище голыми руками и бесхитростно спустил его с лестницы. Всех остальных его собратьев, прыгающих через ступеньки, радостно разметало в стороны. Солдат выхватил автомат и выдал длинную очередь - сдали нервы:
- Если, блядь, не поторопишься, я тебя сам завалю!
- Хлебало себе завали, - буркнул Жора, достал и выбросил какой-то блок, и задумчиво осмотрел вверенное ему хозяйство. Электрик он был неплохой.
А вот водила довольно слабый. Особенно когда светофоры не работали, все машины летали вокруг под любыми возможными углами, а половина встречных прохожих радостно бросались под колеса машины, что-то подвывая. А дочка уже даже не плакала.
- Вокзал, Люда, приедем на вокзал, все будет хорошо.
Хрен его знает, кого эта фраза должна была успокоить, самого Жору, или дочурку. Или старого друга, который стремительно истекал кровью на заднем сиденье, пытаясь соорудить жгут из ремня, майки и такой-то матери.
На ОБЖ это, сука, как-то проще получалось.
А на вокзале творился форменный ад. Такое ощущение, что уебища тоже прекрасно услышали и поняли сообщение, которое орали во все доступные утюги военные. Их машина подпрыгнула, сбила кого-то или что-то, и ее немного занесло.
Тогда раздался взрыв. Жора выдернул еще парочку проводов.
И на мгновение всех оглушило. Жора дотронулся до переключателя.
Электрическая симфония в его руках наконец-то заиграла спокойными тонами. Жора нащупал ритм.
- Так что там хлопушки? - Семен поправил очки и шмыгнул носом.
К сожалению, Алесе его очки не подходили. Дружелюбный - даже слишком дружелюбный, если подумать, - и вечно смущенный пухлый баптист с радостью бы их одолжил, но толку от этого жеста не было вообще. Как и почти от всего, что делал парень. Даже Алеся истощала до стандартов топ-моделей, а этот вот все отказывался прощаться с брюшком. Кажется, если дело-таки дойдет до каннибализма, то выбор будет очевиден.
Жора почему-то хихикнул и снова уставился на кровавый театр внизу:
- Первая пошла, сам слышал. Ждем дальше, что еще я тебе должен сказать.
- Сработало хоть?
- Уж, блядь, точно сработало, - электрик ухмыльнулся, - Со всей площади ломанулись. А, бля, чуть не забыл.
- Что не забыл? - поднял бровь Вася.
- Троллейбус.
- И что троллейбус?
- Там штук пять застряло. Лбом, сука, вперлись, и так там и сидят.
- Блядство. Может, еще уйдут?
- Посмотрим. Но сам понимаешь.
- Ебаный троллейбус.
- Придумаешь что-нибудь?
- Ха-ха, - грустно посмотрел вниз солдат и сплюнул, - Кто, если не я.
- Должен же ты хоть какую-то пользу приносить.
- Да иди ты в хуй.
Семен продолжал виновато улыбаться:
- А они хоть живы?
- Да откуда я ебу, - взорвался Жора, - они, сука, добровольцы. Хлопнет второй взрыв - значит, живы. Не еби, мне, блядь, мозг.
Жора осекся. Баптист подобрал губы и всем своим видом показывал, что сейчас то ли расплачется, то ли двинет кому-нибудь в лицо. Электрик вздохнул и добавил:
- Пожалуйста.
На удивление, это сработало.
Такая нехитрая социальная инженерия и держала их небольшую компанию вместе. Что бы там не происходило внизу, было сразу понятно, что основные проблемы будут здесь исходить не от уебищ, беспомощно барахтающихся у эскалатора. Полина, которая умудрялась выглядеть вечно пьяной при полном отсутствии алкоголя, солдат Вася с его параноидальными идеями, гребаный баптист, Жора-электрик, Алеся с Юрфака, Коля-бармен… Черт, более разношерстную компанию в принципе нельзя было собрать. А еще и запирать ее в замкнутом и очень ограниченном пространстве - смерти подобно.
Еще одно уебище робко попыталось взойти на эскалатор и с шумом пизданулось на пол.
Братья, сука, христианские.
Дословно такие мысли печатались в мозгу Семена, а сам он отрешенно смотрел в узенькое окошко полуподвала. Именно в этом вот полуподвале они снимали помещение, и именно там он острым колом пригвоздил к полу брата Иосифа. Брат, впрочем, не особо по этому поводу расстроился, а только продолжал люто орать и размахивать руками.
Семен слабо соображал, что происходит.
Ни на распятого Иисуса, ни на прокаженного Лазаря брат Иосиф был не похож. Хотя совершенно однозначно был прокажен и распят.
- Пиздануться, - Семен поглубже загнал кол и отошел от извивающегося тела, которое упрямо отказывалось умирать.
Вот оно, блядь, как все это выглядит. Армагеддон, апокалипсис, казни, блядь, египетские. Что-то в системе мировоззрения Семена вдруг выключилось и перестало работать, и образовавшаяся пустота не стремилась ничем заполняться, ни уже опоздавшими молитвами, ни банальным страхом или отвращением. И дело не в каком-то кризисе веры - дело в том, что Семен просто схватил эту острую палку и коротким ударом пробил грудь своему соседу. И ничего другого ему в голову банально не пришло.
- Ебать его в сраку, - совершенно не по-христиански заметил баптист.
За окошком на какого-то мужика навалились сразу двое и начали его буквально жрать. Звуки как будто отключились, и Семен, скрестив руки на груди, просто наблюдал это зрелище сквозь легкий звон в ушах. Чем бы это дерьмо ни было, оно и правда очень походило на апокалипсис. Особенно добавлял колорита стонущий за его спиной… кто-то. Кем бы он сейчас не был, кол в груди ни хрена не мешал ему радоваться жизни и пытаться подобраться к Семену поближе. Баптист скривился, осторожно подошел поближе и наступил ботинком уебищу на голову. Голова неожиданно легко хрустнула, и Семен с любопытством наблюдал, как существо затихает.
Пожалуй, ничего более занятного он раньше в принципе не видел.
А за окном происходило что-то уж совсем невероятное. Крики, стоны, вопли. Люди бежали, люди падали, люди стояли на четвереньках и смеялись. А еще люди умирали, но это почему-то перестало быть важным. Семена немного беспокоило, что из его головы вылетели все молитвы, и на их место прибежали потоки крепкого, безыскусного мата.
Баптист дождался, когда Иосиф перестанет шевелиться, и вытащил кол. Уж что-то, а он ему сейчас пиздец как понадобится. На небольшой засаленный молитвенник он даже внимания не обратил.
- Жопа, короче, - констатировал Вася.
И тут раздался второй хлопок. Жора быстро метнулся к лестнице, солдат - сразу за ним. Полина проводила разведчиков взглядом, чуть задержалась на крепких плечах Васи и упругой заднице Жоры, и вздохнула. Вот почему все эти части тела не могли собраться в одну, блядь, нормальную фигуру.
Постоянно приходилось брать идеал количеством.
Полина, может, и сама не была идеальной, но была зато идейной. Ее тот последний клиент… Ну, ей нравилось называть их клиентами. Хотя лучшее, что она от них имела, это два-три бокала разнообразного пойла и относительно нескучный вечер. Но так звучало возвышенно, по-бунтарски, и с некоторым пренебрежением ко всей этой хуйской пиздобратии.
Кроме того, это было весело.
Она украдкой закурила еще одну сигарету, бездарно разбазаривая и без того скудные ресурсы, пока Вася, второй курильщик компании, не видит. И почему-то засмеялась и закашлялась одновременно, плюясь во все стороны мокротой и цинизмом. Потому что ее последний клиент был уебищем. В этом самом смысле.
С виду нормальный парень вдруг на самом интересном месте начал ронять во все стороны слюни и орать благим матом. Примерно как все нынешнее население первого этажа вокзала, блядь.
Полина посмотрела вниз. Что-то о трех конечностях упрямо ползло к эскалатору и утробно ворчало. В ворчании его не было ни злобы, ни заинтересованности, да и вообще нихера не было. Все было чинно и спокойно.
- Сучка, - констатировала Полина.
Сучка так и застряла у подножия эскалатора, а сама поэтка - ну, так она себя идентифицировала, - вздохнула и глубоко затянулась.
Все-таки в уебищах было что-то увлекательное. Когда они ржали, как дебилы, визжали и пытались сожрать любого окружающего, они, конечно, пугали. Но могли они и по-другому.
Потому что пока тот чувак не вцепился ей в лицо, он претендовал на лучшего, блядь, любовника в ее жизни. Полина вздохнула. Особенно в тот тонкий переходный момент, когда этот безымянный мужик из бара уже совершенно точно не был обыкновенным человеком, но еще не пытался перегрызть ей горло.
Лицо у него вдруг стало каким-то задумчивым, а движения - рваными, рефлекторными, как при каком-то припадке. А потом от вопля этого клиента с потолка отвалился кусок штукатурки - буквально - и ударил его по голове. Эти несколько секунд и позволили Полине успеть выкатиться из-под уебища и заехать ему по башке ноутом.
Ноута, правда, не хватило.
Полина прицелилась и метнула окурок в трехлапое уебище на первом этаже. Тот застрял в его развороченной груди, а тварь только хрюкнула что-то и повернулась на другой бок. Кажется, уебища привыкали к своим соседям сверху. В первые дни были более активными.
Так что там… Да, воспоминания. Самое пикантное в этой истории, это что Полина почему-то кончила ровно в тот момент, когда снесла уебищу полчерепа. Должно же было то сувенирное мачете, хрен уже пойми кем подаренное, хоть раз пригодиться.
- Как оно? - с отсутствующим видом спросил Коля и посмотрел вниз.
Полина нахмурилась и критически осмотрела соседа. Бармен - единственный, кто ей еще ни разу не заинтересовался. А ведь даже Алеся… Да, даже Алеся.
Сучки.
Вася облизывал пересохшие губы и слишком крепко сжимал бинокль, от чего руки тряслись, а вместе с ними и изображение скакало во все стороны. Уебища радостно уносились вдаль, на встречу с источником шума. Подальше от вокзала. Подальше от “Соседей”, макдака, от всего того, что им было сейчас до зарезу нужно. Хотя, конечно, лучше бы уж прям на другую планету, но нельзя же получить все и сразу.
- Отдай, - ткнул его в бок Жора.
Солдат нехотя вернул бинокль. За дефицитом развлечений даже просто попялиться на бегущих уебищ было интересно. Они могли существовать в двух режимах - или печально и бесцельно плестись куда-то, подволакивая ноги, или стремглав нестись на всех парах. В первом случае их еще можно было издалека спутать с людьми, во втором - невозможно было спутать ни с чем. Людские тела начинали гнуться в непредназначенных для этого местах, головы крутиться на все триста шестьдесят, а на руках и ногах будто вырастали по пять-шесть новых суставов. И все это чудо источало зловоние, дикие вопли на пределе выносимого, и разбрызгивало во все стороны кровавые ошметки и что-то еще, тягучее, коричневато-бурое, что сочилось из уебищ просто без остановки. Что это было, и, главное, откуда столько дерьма в этих тварях, не мог объяснить никто.
- Их реально мало, - прошептал Жора.
В отличие от Васи, он не просто наслаждался видом, он сравнивал, сколько уебищ вылетело на улицы. И, самое главное, сколько вернулось обратно. До ближайших “Соседей” надо было пропилить половину квартала туда и обратно. И, как справедливо заметил солдат, при полной нагрузке. Передвигаться придется одновременно осторожно и в темпе. А если хоть одно уебище, притаившееся в подворотне, тебя заметит, то начнет орать и стремительно нестись в твою сторону. А ты начнешь нервничать и шуметь. Больше шума - больше уебищ. Со временем станет уже просто некуда убегать. Жора пробовал. В конце концов, он же умудрился сбежать из эвакуационного лагеря в Сухарево.
- Люда!
Дочурки не было в салоне. Пошатываясь, Жора выполз из машины и затравленно посмотрел по сторонам. Что случилось, он до конца еще не понимал. Асфальт вздыбился, машину подбросило в воздух и отправило в короткое пике прямо в перевернутый троллейбус. Та же неведомая сила разметала уебищ по всей округе, и вокруг электрика был почти ровный пустой круг, пусть и залитый кровью, желчью, каким-то говном и раздирающей череп тишиной.
О том, что как-то так звучит контузия, он догадается потом.
- Жор…
В перевернутой машине кашлял его друг, крепко прижимающий к ране окровавленную повязку:
- Жора, помоги.
- Люда! - снова заорал электрик и обвел воспаленными глазами площадь.
Где же она, блядь, дочка, блядь, где, блядь…
- ГГГГГГГГРРРРРРРРРЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫЫММММММММММММ
Уебища начали вываливаться из окон за его спиной. Привокзальная башня разразилась настоящим дождем из извивающихся человекоподобных манекенов, а из дверей вокзала выскочили три вооруженных фигуры.
- Сюда, блядь! - прорвался хриплый окрик через звон в голове.
Жора растерянно обвел взглядом округу, задержался глазом на искореженной маленькой фигурке, и перестал что-то чувствовать вообще. Боль от многочисленных ушибов, страх, сосущее, опустошающее чувство потери. Все это потеряло краски, стало просто строчками в квартальном отчете его дурацкой непутевой жизни.
- Жора…
Электрик задумчиво посмотрел на зажатого в машине полуживого друга. Что ж, он как минимум купит ему несколько таких нужных секунд. Жора развернулся в сторону военных и побежал.
- Жора!!!!!!
Вопреки ожидаемому, этот истошный вопль за его спиной электрика по ночам не беспокоил. Он его даже не запомнил.
- Ну как, можно?
- Думаю, да, - Жора как-то странно улыбнулся и потер ладони, - Только надо думать, что с соседями делать.
- Как “что”? Брать все консервы…
- Нет, с соседями с первого этажа.
- А, ну да, - насмешливо проворчала Полина.
Соседи эти на хлопушки никак не реагировали и продолжали вяло ползать по полу с одним им известной целью. Изредка кто-то из них, раздосадованный шумом сверху, пытался взобраться на эскалатор, но быстро терял равновесие и падал вниз. И так уже добрый месяц - сколько именно компания провела в своем логове, Жора уже не помнил.
Кажется, уебища и правда начинали к ним привыкать.
- Ну, всякого ломья у нас навалом. Дубины, палки, трубы. Будем мочить.
- Как в прошлый раз? - ехидно спросила Полина.
- В прошлый раз, - Вася сорвался на истерические нотки, - Гриша разбил ебаное стекло. Он сам, сука, виноват.
- И поэтому ты его там бросил, - поэтка наклонила голову.
- Я НИКОГО НЕ БРОСАЛ! - Вася пнул некстати попавшийся стул, и тот улетел на первый этаж.
И этот грохот, и внезапный вопль вызвал только слабый, лишенный энтузиазма визг снизу.
- Ребята, а они на нас уже почти не реагируют, - указал пальцем Семен.
- Хм, - Жора почесал подбородок, - А может сработать.
- Сработать - что? - уточнила Алеся.
- Смотри, уебища уже к нам привыкли.
- И что?
- А галерея проходит как раз над выходом.
- Вот ты о чем… - задумался Вася, так же мгновенно успокоившийся, как и взорвался за секунду до этого.
- Разбиваем стекло, перекинем до выхода доски, прыгаем наружу, и оттуда в темпе.
- А обратно?
Алеся с недовериям переводила взгляд с одного размытого пятна на другое. Что эти придурки задумали?
- Обратно придется по эскалатору. Есть умельцы по веревке лазать? Можем тоже оттуда спустить.
- Я пас, - вздохнул Семен.
- Я тоже, - сплюнула Полина.
- Тогда будем думать, как обратно попасть, на обратном пути. Главное, выйдем чисто.
- А ты точно уверен, что это сработает? - недоверчиво прищурился Коля.
Вместо ответа Жора поднял еще один несчастный стул и запустил его в то самое стекло. Звон его слился с воплями уебищ, но никакой другой реакции от них не последовало.
- Очень, блядь, показательно, - стряхнула пепел Полина, - И дальше что?
- Хлопушки их отвлекли. Если там кто и остался в домах, их немного. Перебьем.
- Мне б твою уверенность, - обреченно вздохнул баптист, - Но я выбора не вижу.
- Идти нужно сейчас, - отрубил Жора, - Сколько бы их не ушло, потом другие придут. А третьей хлопушки мы можем и не дождаться.
- Мне это не нравится, - спокойно заметил Коля и стал выбирать из валяющегося повсюду хлама дубину поувесистей.
- Мне вообще все, что творится последний месяц, не нравится, - отрезал Вася.
Алеся вздохнула и ничего не возразила. В конце концов, она раньше всех остальных добралась до вокзала, и еще помнила, с чего все начиналось.
Если внутри юрфака ей было страшно, то здесь - уже нет. Такого слова, которое бы описывало ее впечатления, она попросту не знала. Надо было на филфак поступать, тогда, может быть, ей бы пришло в голову что-то позабористей простого “бля”.
Прямо возле крыльца вальяжно развалился здоровенный кусок мяса, в котором из человеческого выделялся только почему-то оставшийся белым кроссовок. Мимо пронеслись штук пять или шесть уебищ, вслед котором несся благой мат и что-то, похожее на выстрелы. Уебища всю эту кутерьму проигнорировали, зато их соседи, видимо, нет. Потому что с той же стороны, откуда неслись эти выстрелы, вдруг раздались вопли дикой, совершенно неописуемой боли. Что именно там происходило, Алеся видеть не могла, но догадывалась. Внутри здания ей продемонстрировали большую часть развлечений, которые уебища запасли для праздного люда.
Алеся помчалась по улице.
Как ни странно, ее все игнорировали. Взгляд выхватил какого-то мальчонку, испуганно прижимающего к себе окровавленную женскую сумку, толстого мужика в кожанке, который от души лупил по голове бледное уебище, мертвой хваткой вцепившееся в его лодыжку, разбитый в хлам мерседес, из которого торчал по пояс человек в дорогом костюме и тихонько плакал.
Увлекательные картины конца света.
- Сохраняйте спокойствие и забаррикадируйтесь в своих домах! На улицах небезопасно!
Жизнерадостный вопль динамика тут же привлек добрые пару десятков уебищ, которые, взгромоздившись друг на друга, умудрились сорвать его со стены и раздербанить в щепки. Видимо, динамик оказался невкусным, потому что от раздавшегося разочарованного визга Алеся споткнулась и крепко приложилась лицом.
И если разодранную щеку она худо-бедно могла пережить, то вот расколовшиеся очки - нет.
Но времени останавливаться не было.
У входа в вокзал стояли три милиционера. Один из них нервно озирался по сторонам, второй размахивал рукой и завлекал людей вовнутрь. Но больше всего Алесе запомнился третий. Он расхаживал по площадке, вполголоса матерился себе под нос и с сосредоточенным видом стрелял в уебищ. И, кажется, не промахивался. Алеся рухнула в его объятия и заплакала. А он брезгливо оттолкнул от себя студентку и коротко бросил:
- Внутрь, сука.
И поднял пистолет.
- Готовы?
На Жору все посмотрели именно таким взглядом, который идеально описывал слово “нет”. Вася, сжимающий ажно две трубы, первым взобрался на импровизированный мостик и оптимистично, насколько умел, улыбнулся. Впрочем, ему с Жорой как раз предстояло самое сложное. Во-первых, добраться до “Соседей”, во-вторых, расчистить ебучий троллейбус. Там все-таки осталось три уебища, которые постоянно тыкались в транспорт лбами и орали от огорчения. И это сулило большие проблемы.
Полина выбросила окурок и с неохотой пошла следом. Ее миссия была не менее ответственной - ограбить аптеку. Она бы, конечно, предпочла винный магазин, но нужно было расставлять приоритеты. К тому же, Вася клятвенно заверил ее, что хотя бы один пузырь захватит. В любом случае, таблетки в рюкзаке хотя бы не будут звенеть. Шум - это смерть. Первое правило постапокалиптического клуба. Следом, виновато улыбаясь, отправился ее напарник, таинственный Коля, нечувствительный к женским чарам.
После пошли Алеся и Семен. Студентка все-таки собралась отправиться в макдак. Идея не такая уж и гиблая - еды там явно должно быть навалом, но вот вряд ли с внушительными сроками годности. А холодильник на втором этаже был ровно один, уже давно был занят и отчаянно барахлил. К тому же, как верно подмечал Вася, электричество рано или поздно исчезнет.
Хотя, тогда остановятся эскалаторы, и холодильник перестанет быть проблемой вообще. Жора, замкнув их небольшую процессию, молча указал рукой, кому куда бежать, но на него все равно никто не смотрел: неделя за неделей компания пялилась в чертовы окна вокзала и, наверное, уже с закрытыми глазами все могли бы пройти площадь вдоль и поперек.
Жора пожал плечами, поднял повыше свой туристический топорик и затрусил сразу к троллейбусу.
- Да стой ты, - прошипел Вася, - надо их втихую снять.
- Какое втихую, их там трое.
- А это нахуя? - Вася продемонстрировал обе свои дубины.
- Ты их с двух рук хуярить собрался?
- Я военный или хуй с горы?
- Перед девками рисуйся, - фыркнул Жора, но все же притормозил.
Вася просто пожал плечами. Несмотря на всю их прыть, особенной глубиной мысли уебища не отличались, и с парочкой можно было вполне спокойно справиться в одиночку. Проблема в том, что ходили они обычно группами по два-три десятка, и в любой непонятной ситуации начинали орать.
Жора припал к земле и медленно пополз в сторону крайнего уебища, уткнувшегося лбом в головную часть троллейбуса. Совсем недалеко от твари лежала очень знакомая перевернутая машина, заляпанная кровью и коричневато-бурой жижей по самое не могу. Дорога дальше была перекорежена, где-то вздыблена, где-то, наоборот, провалилась под землю. Следы взрыва. Того самого. Жора мигнул и в очередной раз запретил себе думать:
- Ну, вздрогнули.
“Вздрогнули”. Вася криво ухмыльнулся в ответ: последний раз он это слово слышал в еще более странных обстоятельствах.
- Вздрогнули.
Вася нажал все, что полагалось нажать, и повернул последний красный рубильник. Семеныч смотрел на него и пытался улыбнуться той частью лица, которая еще оставалась невредима.
Грохнуло.
С потолка упала лампа, пылью окончательно застелило весь тоннель, и даже крики уебищ поутихли. Только стрельба не останавливалась.
- Какого хуя они еще стреляют?
- Бойцы! - пробежал мимо сержант, - Валим.
Вася с Семенычем переглянулись. Взрыв должен был обрушить вход в метро, какое, к черту, валим.
Из пыльного облака раздался воодушевленный рев. Что бы там ни случилось в итоге, уебища явно по этому поводу не расстроились. Вася еще раз щелкнул рубильником, но ничего не произошло, заряды вроде сработали, как нужно. Что за нахрен.
- Вздрогнули, - повторил Семеныч и ломанулся в туман.
Слегка замешкавшись, Вася подхватил автомат и побежал следом, пока еще не понимая, зачем. Пыль потихонечку оседала - где-то из бесконечной серости выплывали указатели линий поездов, панели облицовки и уже примелькавшиеся донельзя тела на полу. Но саперов волновало не это. Вот он, вход в метро. Лейтенант поливал огнем пространство перед собой и тихо матерился:
- Да вы, блядь, охуели вообще, блядь. Блядь!
Кто именно так расстроил лейтенанта, было до конца не ясно. Может, и никто. Вася закинул свой автомат за спину и поднял тяжелый бронированный ящик. Семеныч уже тащил такой же в сторону метро. Лейтенант, быстро сообразив, что происходит, выдал очередь длиной в полмагазина и страшно заорал. В голосе солдата одновременно сочетались ненависть, страх и какое-то мальчишеское воодушевление. А потом он добавил:
- Прикройте саперов!
Кто-то из пыльных облаков даже откликнулся, выстрелы стали чаще. Сгибаясь под тяжестью ящика, Вася старался не думать, что произошло с командой, отправленной на минирование, и почему они бросили часть груза на полпути. Метро, бывшее безопасным буквально час назад, теперь стало настоящим порталом в ад - из тоннелей бесконечно валили уебища, и спасать кого-то там было уже поздно. Как будто мало проблем доставляли твари, заползающие в переход с улиц.
Вася перелез через внушительный обломок перекрытия, разворотивший двери в метро, и протолкнул ящик на уцелевший кусок пола. Кое-где из-под завалов виднелись турникеты, будку рядом с ними опрокинуло, и из-под нее расплывалось кровавое пятно. Семеныч, отбросив все саперные премудрости, подобрался к самому спуску и просто взгромоздил ящик поверх кучи обломков, тянущейся куда-то вниз. За этими манипуляциями спокойно наблюдал солдат из группы минеров, то ли Сашка его звали, то ли Сергей. Вася забыл. Солдат вздохнул:
- Что, с огоньком?
- С огоньком, - прохрипел Семеныч.
Солдат хмыкнул. Нижняя половина его тела была надежно укрыта бетонными глыбами, а верхняя стремительно бледнела. Кажется, кровотечение, незаметное отсюда, но такое же неприятное, как обычно. В конце концов, ты просто устаешь кричать от боли. Да и от самой боли тоже устаешь. Солдат медленно, немного неестественным движением сложил руки на груди:
- Скорей бы.
- Не ссы, брат, - утер пот Семеныч, - Все в лучшем виде сделаем.
Откуда-то снизу доносился не просто крик, а что-то такое, по сравнению с которым все демоны ада казались детскими играми. Сколько их там было - сотни, тысячи? Вася прекрасно понимал, что они сейчас буквально зубами разгрызают глыбы бетона, которые на них обрушил неожиданный, но недостаточно сильный взрыв.
Метро нужно было закрыть.
- С огоньком? - в последний раз спросил заваленный солдат, уже давно понявший, что спасать его никто не собирается, да и просто некогда.
- С огоньком, - ответил Вася и похлопал коллегу по плечу.
Точно такой же зажатый труп сейчас смотрел на них из покореженной машины. Жора бесхитростно проломил своему уебищу череп, Васе же пришлось импровизировать. Первое уебище, тихонько хрюкнув, мешком свалилось под троллейбус. Второе успело обернуться, широко расставив руки. Вместо лица у твари было большое кровавое пятно, возможно, именно поэтому оно не успело ни вцепиться в солдата зубами, ни истошно заорать. Вася повалил уебище на землю и несколькими ударами заставил затихнуть. Первая фаза операции закончилась успешно.
- Теперь - “Соседи”, - потер нос Вася.
От руки воняло падалью, кровью и хрен пойми чем еще. Но брезгливость осталась где-то далеко-далеко позади, вместе со старым, тихим, солнечным миром.
- Да, теперь только вперед, - ответил Жора, рассматривая свою машину и тело друга, основательно обглоданное уебищами.
Интересно, если бы не троллейбус, машина перевернулась бы? На этот вопрос у электрика не было ответов. Как и на тот, считать ли увиденное тогда кровавое пятно с вкраплениями зеленого дермантина своей дочерью, хотя о самом значении этого слова Жора тоже пытался забыть.
Половина улицы напоминала лунный пейзаж - когда саперы взорвали метро, дорога просто подпрыгнула, чтобы тут же весело упасть внутрь, в пустоты тоннеллей метро. Электрик опоздал на пару минут. Если бы не тащил друга, если бы не искал жену…
- Похуярили, короче, - Жора стиснул зубы и побежал.
- Так, а что мы ищем?
- Картоху в основном. Она хранится лучше. Ну и фарш. К хуям булки.
Окна в макдаке уже были все разбиты, так что студентка осторожно заглянула внутрь. Какое-то уебище - или нормальный человек, кто сейчас разберет, - застыло лицом во фритюре. Кем бы оно не было в прошлом, мертво оно было совершенно точно.
Вонь стояла соответствующая, а фритюр все еще работал, неделя за неделей прожаривая лицо этого бедолаги до самой кости. Что ж, хоть кому-то пришлось хуже, чем ей. Алеся быстро заглянула в туалеты: никого.
- Проверь задние комнаты. Если здесь остались…
- Знаю, блядь, - Семен, хрустя битым стеклом, ворвался вовнутрь, - Не хватало еще, чтобы эта хуйня сзади подкралась.
Странно, раньше он не матерился.
- Ты в порядке?
- А ты?
Алеся пожала плечами. Действительно, глупый вопрос. Но вожделенный макдак томил ароматами и запасами еды. Ужасная вонь от обладателя сгоревшего лица не особо портила устоявшийся здесь за многие годы дух, и Алеся тут же вонзилась зубами в бургер, найденный на полке.
- Твою мать, он тут месяц лежит.
- Идвбди нахвхуй, - проворчала Алеся и смачно рыгнула.
Семен в очередной раз пожал плечами и продолжил проверять все многочисленные двери. Блядь, да зачем их тут столько.
Но уебищ не было. Зато был большой склад:
- Да чего тут только нет…
- И?
- Жратвы только, блядь, нет.
- Да иди на хуй, - Алеся оттолкнула баптиста и прошлась мимо полок.
Чистящие средства, какие-то банки, даже одежда, - и ни одного холодильника:
- Ищи нужную дверь, это подсобка.
- Раз такая умная…
- У тебя зрение нормальное. Ищи давай!
Властно махнув рукой, студентка вернулась обратно в зал ресторана и сграбастала с полки еще один престарелый бургер. Из чего бы их не делали, сохранились они довольно неплохо.
- Обосраться, - Полина заглянула в окошко аптеки и поморщилась.
- Что? - просто спросил Коля.
- Хуй, мать твою, в пальто. Сюда же хрен протиснешься.
- А двери?
- Закрыто.
Бармен печально вздохнул. До сих пор их никто особо не беспокоил - хлопушки, кажется, сработали, как надо.
Всю эту отвлекающую операцию придумал один из уцелевших военных, Леня, он же и вызвался добровольцем. С самого начала было понятно, что бесконечно отсиживаться на своей колокольне, методично отрезанной от окружающего мира несколькими взрывами, компания не сможет. К счастью, что-то из военных сокровищ у них еще осталось, и Леня, прихватив второго добровольца… Как его там, блядь, звали.
В общем, Леня с напарником выскользнули утром из вокзала, чтобы немножечко пошуметь где-нибудь подальше от убежища. Надеялись ли они сами вернуться, Коля не знал, но здесь, кажется, уже никто и не рассчитывал их увидеть.
Он сам, во всяком случае, не очень в это верил.
- Подтолкни… Да…
Слегка смутившись, Вася уперся в задницу Полины, и, отдуваясь, помог ей проскользнуть в узкое окошко кассы аптеки. Поэтка вполголоса выматерилась и встала на ноги с той стороны:
- Вот и хорошо. Постой на стреме.
- Куда я денусь, - пожал плечами бармен.
- Ну, можешь ко мне залезть.
Это приглашение даже не было двусмысленным. Коля вздохнул. Полина будто издевалась конкретно над ним, всей этой Вселенной и чем-то еще, что было известно только ей. Зыркнув на бармена хитрым взглядом, она скрылась в глубине аптеки.
Жора осторожно заглянул за угол - никого. Казалось бы, в магазине должно было быть хоть одно уставшее уебище, валяющееся возле полок, но было пусто. Хлопушки сработали даже лучше, чем полагалось. Электрик осторожно прошел мимо разбитого окна, стараясь не хрустеть стеклом, и стал осматривать полки:
- Охренеть.
Вася только хмынул и начал набивать рюкзак. Что бы там не ждало их впереди, без солидного запаса жратвы будущее выглядело по меньшей мере шатким.
Жора продолжал ходить и смотреть без всякого видимого толка:
- Охуеть, сколько тут всего.
- Ты забьешь ебало, или как? Наполняй рюкзак.
- А то что? - шутливо спросил Жора.
- Взорву нахуй, - бросил Вася, - Я сапер, все-таки.
- Сапер, - вдруг изменился в лице электрик.
- Ага.
Саперы разнесли все лестницы на второй этаж еще до того, как Жора появился на вокзале. Это вообще было первым, что сделали военные - надо отдать им должное, план у них был. Да план тут у всех был, в общем-то, только вот один за другим все они пошли по пизде:
- Лестницы ты ломал?
- Хорошая работа, да? Но нет, это другие. Мы позже приехали.
- И что делали?
- Как, что? Ты видел, что в метро случилось?
- Нет.
Вася, впрочем, и сам не видел. Из тех, кто оставался в метро, уже никто не мог ничего рассказать. На долю остальных выпали только невнятные вопли по радио и радостный, сотрясающий стены рев. Тогда и стало понятно, что метро нужно закрыть. Сейчас. Любой ценой. Найдя для себя удобную тропинку, уебища заполонили все тоннели. Эвакуационные лагеря на станциях, заставы на линиях, немногие уцелевшие поезда…
Наверное, когда Вася подрывал заряды, внизу еще были живые. Но его это абсолютно точно никак не заботило - тот звук из-под земли говорил обо всем. Метро нужно было закрыть.
- Мы закрывали метро, в общем, - сухо бросил Вася и перешел к другому стеллажу, стараясь выбирать только крупы и консервы.
- Вот оно как, - Жора раздвинул банки на верхней полке и потрогал пальцами ее край.
Жора держал в руках три провода. Безымянный солдат, который продолжал сталкивать уебищ на первый этаж, уже больше всхлипывал, чем матерился. И исправно отправлял тварей вниз. На эскалаторе они держались плохо - если на идущем вверх их так колбасило, то уж на бегущий вниз уебища наверняка не заберутся. В этом, собственно, и был план.
Жора держал в руках три провода.
А солдат, выставив перед собой автомат плашмя, пытался сдержать бесконечный поток уебищ. Патроны давно закончились, и какой-то особо ретивый гость уже вовсю жевал приклад, но солдат, тяжело дыша, отбросил его вниз. Чья-то рука вцепилась ему в штаны, и тот охнул.
- Ага, - тихо сказал Жора.
- Сука, ребят…
Все произошло слишком быстро. Кувыркающееся уебище, разбрасывая в стороны своих собратьев, отправилось вниз, но вслед за ним полетела и фигурка в камуфляжной форме.
- Это тебе за Люду, пидорас, - тихо сказал Жора и замкнул провода.
Военные ему никогда не нравились.
Эскалатор пошел вниз, и оставшиеся уебища, не ожидая такого подвоха, дружно посыпались на первый этаж. Крики солдата стали громче.
Жора тихонько плакал у приборного щитка и не обращал никакого внимания на то, что творилось вокруг. А Вася, страшно матерясь, смотрел вниз. Еще два солдата пронеслись мимо, один начал беспорядочно палить через перила, но его коллега сразу же отвесил ему подзатыльник, отобрал автомат и прицелился.
После одного точного выстрела упавший солдат перестал кричать.
- Салаги, блядь, - Леня бросил автомат в своего коллегу, неодобрительно уставился на хнычущего Жору, и пошел вдоль перил.
Уебища внутри бесновались. Одни продолжали рвать на части труп солдата, другие бесцельно метались, пытаясь отыскать источник шума над их головой. Изредка какая-то тварь находила эскалатор, но больше пяти ступенек осилить у них не получалось.
Как бы иронично это не выглядело, но своей размеренной, шаркающей походкой уебища еще могли осилить этот нелегкий путь, но вот беспорядочно размахивая конечностями - ни за что в жизни.
- Хорошая работа, Жора, - немного смягчившись, добавил тот самый суровый солдат.
Это была идея электрика, направить эскалатор вниз. И она сработала. Уебища собирались возле эскалатора, утробно подвывали и хватались руками за поручни.
И неизменно падали.
- Тут оптика рядом.
- А? - Алеся на секунду отвлеклась от погрузки пакетов в рюкзак.
- Оптика. Полквартала вверх.
- И?...
- Может, найдем тебе очки, - виновато улыбнулся Семен.
Алеся задумалась. Никакого удовольствия от перспективы путешествовать дальше она не видела, но очки… Очки.
Степан продолжал смущенно улыбаться, будто это он был во всем виноват, в том числе и в разбитых очках. Вокруг стояла совершенно мертвая тишина, только булькало лицо трупа во фритюре. Каждая секунда, которую лазутчики проводили за пределами сравнительно безопасного вокзала, катастрофически увеличивала их шансы не вернуться обратно.
- Прикроешь меня?
- Конечно, прикрою, - Степан продемонстрировал массивный мясницкий нож, - Как очкарик очкарика.
Алеся нервно улыбнулась:
- Спасибо.
Степан, кряхтя, взгромоздил на себя свой рюкзак. Склад с едой все-таки удалось найти. Тут валялось какое-то уебище, сжав в зубах кусок подгнившего фарша, но никакой другой активности тварь не проявляла, и довольно легко рассталась с жизнью под ударами дубин.
- Как думаешь, может макдаковская еда их парализует?
- Да, был бы охуенный сюжет для кино.
- Да мы тут все ходячий сюжет для кино.
- Пока что ходячий, - Алеся выглянула наружу, - Готов?
- Ага, - кивнул баптист.
Он до сих пор чувствовал какую-то растерянность и вину и за пронзенного Иосифа, за себя самого и вообще за все случившееся. Стоило ему только добраться до вокзала, как поток мата внутри остановился, и Семен старался прятать взгляд и не высовываться. Причины своего расстройства он все никак не мог найти, да и не особо пытался. Но, как ни крути, что-то он должен был сделать, пусть это даже будут всего лишь очки для ближнего.
- За мной, - прошептал он и завернул за угол.
Из головы снова сбежали вообще все слова, кроме обыкновенного мата. Зато руки не тряслись.
Алеся же медленно шла следом, пугливо озираясь. На улицах все еще не было решительно никого, только вонючие красные пятна там да тут показывали, что нет, мир не вернулся в норму, и не собирается это делать в ближайшее время. Где-то впереди был злополучный юрфак и ее маленькая личная тайна, которую студентка старалась ограничить одной отдельной аудиторией университета. Как говаривал Жора, лучше не думать.
Алеся обнаружила, что что-то идет не так, когда ей прямо на конспект плюхнулось что-то горячее, красное, дрожащее. Это что-то проскользнуло до конца стола и упало на пол. А Алеся подняла удивленные глаза и уставилась на аудиторию.
Лектор лежал на столе - ну, по крайней мере, его верхняя часть. Какой-то студент неловко прыгал по партам и смеялся, странно размахивая руками, будто не до конца соображал, где он находится. Другой держал за плечи соседку и радостно бил ее в лоб лицом, ухмыляясь от уха до уха. Сосед Алеси, как порванная мягкая игрушка, беспомощно дергался, а в его брюхе сосредоточенно ковырялось что-то, чего и рассмотреть было нельзя под толстым слоем крови. Именно с этой стороны на стол студентки падали всякие красные горячие штуки.
Алеся медленно встала из-за стола и еще раз непонимающе осмотрелась. Ее движение приветствовал радостный, высокий вой практически со всех концов аудитории, и, самое главное, точно такой же раздался снаружи. Кто-то разбил окно, но Алеся не успела увидеть, где.
Студенты бегали и прыгали вокруг, хохочущий вой перебивали крики боли, мат и звуки тупых ударов. Осторожно, по самому краешку помещения, студентка побрела к выходу. Странно, но ее совершенно все игнорировали. В списке чудесных совпадений того дня это было самое первое, которое и позволило ей в итоге составить всю цепочку.
Возле двери она на секунду задержалась, провернула замок и задумчиво на него посмотрела. За ее спиной кого-то выкинули в окно, непонятно было, того, смеющегося, или другого, кричащего от боли. Впрочем, может быть, обоих.
Алеся вышла наружу и хлопнула дверью. Замок исправно щелкнул и надежно запечатал внутри всех. В дверь тут же кто-то замолотил, раздались какие-то приглушенные слова, мольбы, грязная ругать, но все снова поглотили крики боли и довольные, на редкость оптимистические визги. На которые кто-то из коридора тут же откликнулся.
Алеся же бросилась бежать в обратную сторону от звуков. Ее каблуки вышибали из плитки звонкий топот, но для внезапно проснувшегося, жадно визжащего внешнего мира студентка оставалась невидимой на фоне воплей людей, которых она лишила последнего шанса на спасение.
Да и хуй с ними, в общем-то.
Далеко не всеми вещами в своей жизни можно гордиться, но раз ты хотя бы способен сожалеть, то ты, как минимум, остался жив. Алеся бежала по коридору. Изредка она ныряла в попадающиеся аудитории, но всякий раз уебища полностью игнорировали молчаливую студентку. Они мчались на крик. Алеся сжимала зубы и бежала вперед. К лестнице, подальше отсюда. Методически забывая лица тех людей, которых сейчас по ее милости жрали где-то там, в самом конце коридора.
- Леся, Леся… - Кто-то вцепился в грудь студентки, - Леся, слава богу, что…
Хуй его знает, что. Алеся с силой пнула этого кого-то, даже не попытавшись рассмотреть его лицо. Кувыркаясь, тело полетело по лестнице. Уебище, вылетев из коридора ниже этажом, тут же побежало следом.
А Алеся набрала воздуха и припустила со всей силы.
Нужно.
Выбраться.
Наружу.
- Ну как?
Студентка придирчиво рассмотрела себя в зеркале. Видок был, конечно, не из лучших. Но он был. Алеся хотела было улыбнуться, но передумала. В грязном зеркале, в самом уголке, ей в глаза смотрело уебище.
Тварь как-то растерянно дергала руками, выйдя из заднего помещения. И пока что молчала. За его спиной раздавалось какое-то ворчание, бесформенная масса высотой примерно с человека, стоящего на четвереньках, тыкалась уебищу в спину, и пыталась пролезть в главный зал оптики. А на улице… Алеся сделала пару шажков в сторону этой самой улицы. На улице что-то шуршало.
Уебище в оптике печально наклонило голову и тихонько застонало. Степан тут же развернулся в его сторону и выставил перед собой нож. С тяжеленным рюкзаком, конечно, драться было на редкость неудобно, но…
Раздался щелчок замка.
Степан скосил глаза набок и посмотрел сквозь стекло на Алесю. Та грустно смотрела на него через дверь - очень недолго, буквально мгновение, - и тут же исчезла. Баптист вернулся к созерцанию уебища. Оно, наконец, поймало его в поле зрения и улыбнулось. И заорало.
Степан развернулся, проломил стеклянную стену и рухнул на асфальт. Острую боль от порезов он даже не успел заметить. Как и следовало ожидать, вопль твари оперативно подхватили, причем снаружи. Уебища возвращались. Баптист побежал напрямик, слабо соображая, куда именно направляется. Алеси он уже не видел. Что на звон стекла, что на его торопливые шаги вопли вокруг отреагировали еще более бодро, и Степан улыбнулся.
Вот оно, значит, как.
Все многочисленные идеи о чувстве непонятной вины полностью его покинули. Ебать его в ухо, надо съёбывать. Степан почему-то успокоился и покрепче сжал нож. Вот оно что. Он, кажется, наконец-то нашел свое место. В этой ебнутой, полностью непостижимой гонке на выживание. И именно это его и беспокоило все время. Пиздец, да?
Баптист прошмыгнул в какую-то подворотню и помчался, как только мог. Об Алесе, запершей его в одной комнате с уебищем, он банально не думал. Не было времени. Как и обо всем остальном. В этом, наверное, блядь, и дело.
Живой отвлекающий маневр, человек-хлопушка.
Убью суку.
Вдалеке раздался до боли знакомый рев. Вася остановился и прислушался:
- Что-то не так.
- Да не скажи, - буркнул электрик.
- Вообще не так. Жора, давай скорее…
Жора ухватил покрепче стеллаж и с силой потянул. Массивная металлическая конструкция скрипнула и, разбрасывая во все стороны банки и пакеты, грохнулась об землю. Хлопнув Васю по горбу и надежно похоронив его под своим весом.
Сапер он, блядь.
В ответ на грохот не преминул раздаться вопль снаружи. Крик боли Васи на его фоне выглядел как легкий вздох. Не мешкая, Жора стал набивать свой рюкзак всем, что только подворачивалось под руку.
- Жора… Жор…
- Когда вы взорвали метро, - электрик чувствовал себя обязанным хотя бы пояснить, - Я с дочкой ехал сверху.
- Жора? - страха в голове Васи стало больше, чем боли.
- Ты видел меня с дочкой? Нет? Вот пока вы не взорвали, она была жива.
Вася никак на это не отреагировал. Ниже пояса он вообще ничего не чувствовал, а правое плечо горело огнем. Все, что он сейчас старался делать, это не кричать. Правда, бесполезность этого занятия была очевидна. Грохот полок, которые сломали ему спину, уже привлек достаточно внимания.
- Никогда вас, военных, блядь, не любил.
- Жора… Мне жаль.
- Хуяль.
Жора не оглядывался. Он задумчиво посмотрел на подвесные панели потолка и толкнул одну для пробы. Отлично.
- Жора…
Электрик соорудил что-то вроде пьедестала и, сопя, забросил в потолок рюкзак. Потолок выдержал.
- Жора! - громче позвал Вася.
Электрик вцепился в края открытой им ниши и, вдохнув, стал подтягиваться. Вопли снаружи становились все громче - уебища собирали друзей по пути. Вася попытался пошевелить левой рукой, и понял, что все еще может это делать, несмотря на боль. Впрочем, его верная металлическая труба, лежащая под пальцами, мало чем могла сейчас помочь. Кто бы мог…
- Жора, блядь!
Электрик, уже почти полностью скрытый под потолком, недовольно выглянул наружу. В его глазах не было ни тени сочувствия, впрочем, и злобы тоже не было. Он был воплощенная пустота - та самая, которую можно было заметить в лицах уебищ. Все, что его сейчас волновало, это что этот стонущий обрубок человека снизу тратил его время.
- Жор…
- Да, что?
- Я тебя прощаю.
- Ебись конем, - электрик закрыл свое убежище и, сопя, пополз подальше.
Все остальные звуки, которые доносились ему вслед, Жору больше не интересовали.
- Полина?
Поэтка не ответила. Коля нервно облизал губы:
- Полина, блядь!
- Сам ты блядь. Надо что?
- Уебища.
Больше объяснений и не требовалось. Чертыхаясь вполголоса, Полина приникла к окну. Медленно, будто не до конца определившись с направлением, твари выползали из переулков, выглядывали из-за углов, даже изредка вываливались из окон. Они шли медленно, задумчиво, еще не до конца понимая, что именно выгнало их сюда. Грохот и крики, доносящиеся в квартале отсюда, взбудоражили их непостижимые мозги, но не до конца пробудили. Уебища растерянно оглядывались по сторонам и всхрюкивали.
Но шли напрямик к аптеке.
- Полина, что…
- Лезь внутрь, придурок, - поэтка требовательно просунула руку в окошко, - Давай, ну!
Коля, сдавленно ругаясь, ухватился за эту соломинку. Ободрав плечо, он все-таки протиснулся в узкий проем и рухнул прямо на свою спасительницу. Полина тяжело выдохнула, - тщедушный парень оказался довольно увесистым, - но тут же похабно улыбнулась:
- А так намного лучше.
Коля попытался с нее слезть, но опрокинул какой-то пузырек и затих, опасаясь ненужного сейчас шума. Улыбка Полины стала шире.
С их точки зрения видно этого не было, но целая процессия уебищ возвращалась на привокзальную площадь. Кто-то из них нервно дергал головой, еще помня предыдущие яркие хлопки, кто-то бесцельно брел вперед, не особо придерживаясь какого-то маршрута. Но все они медленно проходили мимо аптеки. К счастью, не очень интересуясь содержимым. Полина сама притихла и только лениво поглаживала Колю по спине, больше наслаждаясь не самим процессом, а нервной реакцией бармена:
- Ну, чем планируешь заняться?
Коля вполголоса чертыхнулся и попытался что-то рассмотреть в окошке. По полу проносились тени, а все остальное оставалось за кадром - наедине с его воображением и настроением общей напряженности.
- Я…
- Ты? - подмигнула Полина и хищно улыбнулась.
- Блядь, да я… Слушай, это не самая лучшая ситуация.
- Да ладно? - с последним поэтка с радостью бы согласилась, но уж очень свербело поддеть этого чувака, который так ни разу к ней и не подкатил.
- Полина, да я никогда…
- Ты что, девственник, что ли? Ты как умудрился?
- Полина, хватит…
- Ну хоть не пидор?
Голос поэтки стал строгим, а руки - намного более свободными. Коля попытался что-то возразить, но сразу осекся.
- Я не кусаюсь.
Видя замешательство бармена, Полина добавила:
- Если не попросишь.
В стекло влетел кирпич. Один из мародеров нервно осмотрел окрестности и махнул рукой второму. Тот кивнул и стал потрошить полки. Уебищ поблизости не было.
- Ебать, кого я вижу.
Леня почесал затылок и улыбнулся:
- Вы тут зря время не теряли.
Небольшое любовное гнездышко, которое умудрились свить посреди аптеки Коля с Полиной, даже внушало уважение. Военный шмыгнул носом: последние пару дней бесконечной беготни от уебищ и разбрасывания во все стороны взрывпакетов вытащили из него, казалось, последние нервы, но это даже умиляло.
- Товарищ майор…
- Вольно, Саня. Тут свои. Стой на стреме.
Саня козырнул и вернулся к своему занятию. В любой неподходящий момент уебища могли снова наводнить площадь - и на сей раз это может оказаться последним.
- Привет, Леня.
- Привет, Полина, - снисходительно заметил тот.
Как бы не прошла их операция с хлопушками, очевидно, что она провалилась.
Ну, или нет.
Текущий рейтинг: 52/100 (На основе 5 мнений)
