(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Что-то не так с бабушкой
История началась с деревни, в тот день, когда по всему посёлку бушевала ревущая гроза. Утром никто и представить не мог, что будет лить как из ведра. В том числе моя бабушка.
Родители давно с ней не разговаривают, в какой-то неизвестный мне момент они поссорились. Я знал её характер: это была старая и упрямая женщина, вечно говорящая гадости за глаза о других людях. С этим ничего не поделаешь, есть много вредных людей, — думал я. Вот и отправляли на всё лето к ней, когда нужно было появится и через меня как-то помочь старушке.
Тёплый август казался сейчас таким морозным от дождя, что я укутался в колючий шерстяной плед и ожидал её глядя в окно, выходящее на главную деревенскую дорогу. Забыл сказать. У самого начала нашей деревни есть крутой склон, на который никаким образом нельзя подняться даже на машине, поэтому объезжать приходилось всю деревню и поворачивать на запад, а там уже и ровная дорога показывается, но проезжать приходится мимо этого крутого склона, как бы с видом на неё и на свою деревню. А чтобы выехать на трассу, всегда нужно было проезжать густой лес. Зелёная дубрава, где растут грибы и стоят кусты с какими-то ягодами.
Вот и моя бабушка в этот пасмурный день отправилась за грибами и ягодами. Не помню, сколько пришлось её ждать, больше двух часов так точно. Уж не заблудилась ли она. Немного начинаю нервничать; зря я отказался сегодня помочь ей собирать грибы, знал ведь как она нуждалась в помощи.
Но опасения прошли, когда бабушка вернулась. Я пристально наблюдал как она мокрая и уставшая подходит к нашим воротам и открывает массивную железную дверь. Но вот что странно: бабушка улыбается. Как будто погода не омрачила её пребывание в лесу, может быть, находка какая-то попалась? Я вышел встречать её к прихожей, снял засов с деревянной двери, надел поношенные галоши, и помог взять лукошко полное каких-то любопытных грибов. Никогда не видел таких жёлтых продолговатых грибов, и корешок у них не белый, как я привык видеть, а черный. - Пошли, сейчас что-нибудь приготовлю тебе, — сказала бабушка, не переставая широко улыбаться. Раньше она могла что-то пробурчать даже не взглянув на меня, но сейчас бабушка смотрит очень пристально. Очень.
Прошло несколько дней с той грозы. Из грибов бабушка сделала пирожки и пару банок с соленьями, мол, домой себе заберёшь, говорила она. Грибы мне абсолютно не понравились, у них был такой запах... Знаете этот металлический запах во рту от крови? В грибах был он и... Что-то сладкое, но неприятно сладкое.
Спустя два дня всё, что готовила моя бабушка, было с металлическим привкусом и тошнотворным сладковатым запахом. Быть может, она их как-то умудрилась добавить в самые обычные блюда? Я этого не замечал. Хотя заметил нечто другое: бабушка до сих пор улыбается, с того самого прихода домой. Бывали моменты, когда она медленно и уверенно шла в мою сторону, ничего даже не говоря и без какой-либо просьбы. Момент, когда прямо на тебя усердно идёт старый человек, но не доходит... Что-то мешало ей подойти ко мне, а мне - что-то к ней.
Ещё через некоторое время мне становится всё больше и больше не по себе. Она улыбается, в доме стоял невыносимый смрад, а остальные деревенские перестали выходить из дома. Даже наша хорошая соседка с дома напротив перестала открывать мне дверь, когда очень хотелось побыть в другом обществе. Может, они что-то знают?
А на другой день опустел даже магазинчик, который стоял на развилке в конце нашей улицы, и, как это не звучит странно, но магазинчик был открыт. Обычное пустое помещение. Никто не удосужился закрыть его железными ставнями. Блин, и спросить ведь некого что случилось с магазинчиком. Один на всю округу и опустел.
Затем мне всё это осточертело; осточертела пустота; осточертело что у местных на всех окнах стоят плотные занавески; и самое главное, — осточертела эта бабушкина улыбка. Поверьте, она стала ещё шире прежнего, стала казаться такой неестественной, и запах дома мог лишь вызывать слёзы, когда я поздно вечером приходил в "Дом" чтобы поспать. Поэтому в голову взбрело устроить маленький эксперимент: перебраться через забор и попытаться открыть чужую дверь, чего бы мне это ни стоило. Никто не выходил даже во двор, а сельское хозяйство шло на спад из-за отсутствия тех, кто его поддерживал.
Следующим днём звуки птиц, кузнечиков, порыва летнего вечернего ветра, — всё разом пропало. В оглушительной тишине я сказал бабушке, что пойду прогуляюсь рядом с домом Терентьевых, мол, у них там вид на сад хороший всегда. Бабушка сначала медленно пошла на меня, улыбаясь фирменной широкой улыбкой, но потом остановилась, сказав: - Только возвращайся к ужину. Грибов поедим... - Она медленно повернулась и скрылась в свою комнату. Голос приобрёл грубые оттенки, становясь ближе к мужскому, но и нечеловеческим в то же время.
Мне страшно. Солнце и хорошая погода больше не успокаивали, а нагоняли тоску и одиночество, словно я теперь один во всём мире. Может быть, стоит поискать машину? Я хочу уехать отсюда. Восемнадцать мне исполнилось, права всегда с собой на случай, так сказать, непредвиденных обстоятельств в виде пьяных друзей. Однако, в первую очередь я намеревался отыскать людей. Я не соврал бабушке, когда сказал что иду к Терентьевым, — они давние знакомые моих родителей, и всегда поддерживали с нами хорошие отношения. Когда я стучался, никто не собирался открыть мне в ответ. Громкие постукивания в окно тоже не помогали. Тогда-то я и понял, что дверь всё время была еле заметно приоткрыта. Пусто. Потом я пошел в другой дом. Пусто. Ещё в один. Пусто. В безмолвной тишине и молчащих домов всё было пусто. Время идёт к закату. «- Только возвращайся к ужину, грибов поедим...» - всплывал в моей пульсирующей от страха голове дребезжащий нечеловеческий голос.
Слава богу, машина нашлась у пропавших соседей близ лежащих полей пшеницы. Ключи нашлись в пустой комнате, и когда я их взял, увидал сквозь окно нечто пугающее: моя бабушка шла по тропинке ведущей в этот дом, своим обычным медленным шагом, но... Она уверено идёт в мою сторону, смотрит прямо на меня, и улыбается тоже мне. Дыхание стало резко ухудшаться, как будто кто-то лишает меня воздуха.
Я пулей выбежал из этого проклятого дома заводя как можно скорее найденную машину. Чудо, машина завелась. Краем глаза появилось ощущение как что-то приближается, но повернуть голову и посмотреть не осмелился. Я рванул с места как только позволяла эта старушка-механика с тугой педалью сцепления. Бежевая советская девятка, что с неё взять. Особо не помню, как добрался до выездной дороги, зато буду вспоминать по дороге кое-что другое: напротив того самого крутого склона у начала деревни, стояло нечто... Нечто напоминающее мою Бабушку, буквально точная копия с одним отличием, ,– глаза были бездонные. Расстояние между началом и концом склона с той самой дорогой небольшое, поэтому увидеть отчётливо человека не составит труда. Если это можно назвать человеком. Оно стояло и корчило гримасу, а чёрные зрачки и веки источали в каком-то смысле забаву.
В конце концов мне ещё часто снились сны обо всем произошедшем. Родителям я не рассказывал, всё равно не поверили бы, друзьям тоже, да и как-то отстранился я от них, как и от родителей. Совсем стал нелюдим, что-ли.
В начале следующего лета я уже представлял собой крайне депрессивную личность, если так можно выразиться. Делать мне ничего не хотелось, а помогать маме и папе был не в состоянии. Вот они и отвезли меня самолично в деревню... Оставили у дороги с лесопосадками, попрощались, и только поднявшиеся клубок дорожной пыли напоминал о том, что они здесь были. Населенный пункт здесь только один. Деревня.
Ещё несколько шагов и связь оборвётся, продолжать историю уже не получится. Как там интересно бабушка? Я медленно пошёл в сторону деревни, и впервые за долгое время широкая улыбка не сходила с моего лица.
Текущий рейтинг: 51/100 (На основе 36 мнений)
