(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Это просто шутка
У всего есть причина, и своя цена. Как оказалось, дурным событиям не всегда предшествует конкретные насущные обстоятельства. Их причина может крыться в далеком детстве, в тех областях, которые человеческая память последовательно оптимизирует.
Мне было всего двадцать два года, когда это случилось. В тот вечер мы с друзьями пришли ко мне домой, смотреть футбол. Денис, Андрюха и я. Наша тройка, сформированная еще в далеком детстве. Мы были с одного района, затем учились в одном классе. В относительно взрослой жизни, продолжали регулярно собираться, особенно на такие сакральные для всех поводы как футбол.
- Капец там у Глиста дискотека! – зайдя с балкона в квартиру сказал Андрюха.
Он имел ввиду нашего общего знакомого со двора, Егора. Мой балкон зеркально выходил на его балкон, что был в доме напротив. Дома наши были очень близко, так что в детстве, я мог чуть ли не смотреть его телевизор, стоящий в зале. Он был не сильно благополучным парнем, этаким лошком, именно это заставляло негодовать пацанов, ведь они себя считали дамскими угодниками.
Следом за Андреем, с балкона выходил Денис, он указал рукой в сторону соседнего дома.
- Не, ну ты видел, мы тут как лохи, сидим, смотрим футбик, а у него там целая куча телочек!
Андрюха уселся на диван и взял бутылку пива, Денис продолжал:
- Слышь, может пойти к нему и забрать их, не, ну ты видел? Там, где-то десять баб, музыка орет во всю, они там квасят, танцуют, я в ах**е, - сказал он, взял сигарету и вновь вышел на балкон.
Через несколько минут он снова залетел обратно в комнату.
- Там телки в лифонах!!! Они раздеваются! Ты прикинь! У Глиста! Что происходит!?! Глист – и они?! Какого хера! – он взял уже целую пачку, и опять пошел на балкон.
Мы с Андрюхой посмеялись. Футбол по телевизору был в самом разгаре. Несколько бутылок пива уже были выпиты. Вечер стал почти самым обычным. Денис снова влетел в комнату:
- Братан, иди на балкон, глянь, там баба капец на твою Аньку похожа, - сказал Денис, обращаясь к Андрюхе.
Андрюха, нахмурив брови, неспешно встал и вышел на балкон. В центре зала, в кругу нескольких девушек, стоял Егор и раздетая до лифчика, похожая на Аню девушка. Сквозь орущую на весь двор музыку, периодически проскакивали оголтелые вопли, под одно такое очередное «УУУУУУУ!!!!» толпы, Егор приблизился к похожей на Аню девушке, и запустил ей руку за спину. Через секунду она выдвинула руки вперед, говоря жестом «арестуйте меня», и лифчик слетел на пол. Мы оцепенело наблюдали за этим действом, а затем тишину нарушил Денис.
- У неё разве не такой же партак на груди? Да и волосы синие… – неуверенно продолжал он.
- Не партак, а татуировка, да и мало ли девушек в нашем городе с синими волосами, - сказал Андрюха, а сам наравне с нами пристально всматривался в окно Егора.
- Братан, а ты набери её, - вновь начал Денис.
- Да не буду я её набирать, это точно не она.
На всю улицу вновь раздалось дурное «УУУУУ!!!», под которое Егор приблизился к девушке похожей на Аню, и обхватил обе её груди руками. Наклонив голову, он поочередно обсасывал то одну грудь, то другую. Медленно, словно нехотя. Девушка взяла его голову и притянула к своему лицу, они начали целоваться. Вновь очередное оглушительное «УУУУУ!!!» толпы. Андрюха достал из кармана телефон, и со смешком начал листать телефонную книгу. Так же наивно улыбаясь, он набрал номер Ани и завис с поднесенным к лицу телефоном. Прошел десяток секунд, и целующаяся девушка отпрянула от Егора. Одной рукой он продолжал сжимать её грудь, а другую просунул ей в джинсы. Девушка запустила руку за спину, и достала из заднего кармана джинсов телефон. Секунду она смотрела на экран, а затем убрала телефон обратно в карман.
- Сбросила? – спросил Денис.
Андрюха ничего не сказал. Он вылетел с балкона и побежал обуваться. Мы с Денисом продолжали наблюдать за происходящим. Хлопнула входная дверь, и через несколько мгновений вечерняя улица наполнилась звуком стремительного бега. Андрюха пронесся через двор, и обогнул дом Егора. В это время происходящее в его квартире близилось к оргии. Другие девушки, танцуя раздевались и обступали целующуюся в центре комнаты парочку со всех сторон, вскоре они пропали из виду. Разобрать что происходит в зале Егора стало трудно. Действо стало почти статичным. Мы какое-то время смотрели на почти однородную картинку, а затем переключились на разговор. Трудно было поверить в то, что это могла быть девушка Андрюхи. В ходе разговора мы то и дело заключали: «Да нет, не она», «Не, не она, точно не она». Время шло, а ничего не происходило. Прошло больше десяти минут, а его всё не было. Заблудиться Андрюха не мог, он был, как и Денис с соседнего от меня дома, с нашего района, и где живет Егор знал железно. Орущая музыка не стихала, как и едва различимое движение в зале Егора.
- Ладно, пойду поссу, - сказал Денис и вышел с балкона.
Закурив, я достал телефон и набрал Андрея. Музыка в квартире Егора стихла, и двор будто замер от нахлынувшей тишины. Секунд через десять за моей спиной раздалась знакомый «нокиевский» мотив. Мелодия звучала из моей квартиры, и постепенно становилась всё громче. Мне подумалось что Андрюха успел прийти, а Денис открыл ему дверь, когда выходил из туалета. По звуку, он уже зашел в зал, а его телефон продолжал звонить. К тому времени, я уже завершил вызов так-как подумал, что сейчас его увижу. Телефон продолжал звонить, Андрюха появился в комнате и подходил к балкону. Его лицо было абсолютно пустое, оно не выражало ничего. Выйдя на балкон, он, смотря на дом Егора, протянул мне звонящий телефон. В центре экрана было имя «Андрей». Это было очень странно. Андрюха молча тянул мне телефон. От падающей на его лицо балконной тени, мне было толком не видно куда он смотрит. Взяв телефон из его рук, я ответил.
- Аллё? – проговорил я, на что получил тройку вторящих мне эхом и отдаляющихся «Аллё…аллё…аллё».
- Аллё?
«Аллё…аллё…аллё…».
- Да?
«Да…да…да…».
-Аллё?!!
«Аллё?!...аллё…аллё...».
Я перевел взгляд на Андрюху. Он стоял молча и смотрел на меня. Всё так же молча он поднял левую руку, и указал пальцем в сторону Егоровского балкона. Там стоял Егор, Аня и Андрюха. К моему горлу подступило нечто похожее на тошноту. Комок холода. Мне стало страшно. Страшно поворачивать голову в сторону того, кто был со мной на балконе. Тот «Андрей», который был на одном балконе с Егором и Аней, держал телефон возле своего уха. Я слышал очень тихое дыханье. Хрип, похожий на сквозняк. Звук, от которого веяло холодом. Будто нас не разделяло никакое расстояние. Тот Андрей, что стоял возле Егора и Ани стал медленно поднимать левую руку. Пальцем он указывал на меня. Оцепенев от страха, я пытался понять, что происходит. Чувство холода в груди не давало сделать вдох. Тот, кто был на балконе, в доме напротив, держал протянутую вперед руку, и указывал на меня пальцем. Неприятный звук из динамика телефона постепенно нарастал. Отведя руку от уха, я ужаснулся, увидев, что в моей ладони ничего нет. Еще более резко одернулся от пустоты слева от меня. Там, где всего несколько мгновений назад стоял Андрей, было пусто. Со мной на балконе никого не было. Но тот «Андрей», кто бы он не был, продолжал указывать пальцем на меня. Все еще борясь с собой, я бегло смотрел на него. То, что случилось не давало сдвинуться с места, но подступающее осознание того, куда он указывает на самом деле, едва не заставило меня искать спасения на соседских балконах. Он указывал не на меня. Он указывал в зал, за мою спину. Поворачиваться было слишком страшно. Сердце бешено колотилось, заглушая своим стуком всё вокруг. Через этот оглушительный стук, в мою реальность просачивались обрывки звуков из моей квартиры.
«Зубков, Бондаренко! Пасс на Ракицкого! Ракицкий – Кевин! Блестящая комбинация! Кевин! Кевин!!Кевин – Невертон! Гооооол!!!».
Мне не хотелось поворачиваться. Не хотелось дышать. Но стоять вот так, на балконе, почти что на улице, один, после того что произошло только что, напротив того, кто скорее всего не был Андреем, мне хотелось еще меньше. И я, борясь с чувством ужаса, что заставляло онемевшее лицо гореть, начал медленно поворачиваться.
Денис с Андрюхой сидели на диване и смотрели футбол, при этом, находились будто не здесь. Они никак не реагировали на то, что происходит в телевизоре. Они не говорили между собой о том, что произошло за последние полчаса. Андрей молчал, как и Денис. Меня очень напугала их отстраненность, явная безжизненность сразу бросилась в глаза. Голова шла кругом, руки тряслись. Десяток мыслей крутился в голове, и ни одну мне не хотелось озвучивать вслух. Их вид пугал не меньше, чем случившееся на балконе. Атмосфера в комнате стала очень густая, холодная. Отдавала трауром, горем. Сил сказать что-либо не было. Они молчали, как и я. Открывать рот я боялся, боялся даже лишний раз повернуться к ним спиной, или внешне выдать испытываемый ужас. Боялся, что от страха начну дышать слишком часто, что они услышат, как быстро бьется мое сердце. Футбол закончился, а они так и продолжали сидеть, не говоря ни слова. Они смотрели прямо перед собой, даже не в телевизор. Чувство что случится что-то жуткое, стоит мне открыть рот не покидало меня. Задыхаясь, я вскочил и понесся к двери. Судорожно крутя по очереди два крошечных замка, я дергал ручку. Дверь и не думала открываться. Мне казалось, что это конец, дверь не открывалась. От бессилия и ужаса, я начал задыхаться. Как только надежда покинула меня, дверь открылась снаружи. В подъезде стоял Андрюха и Денис. Они удивленно смотрели на меня, не понимая, что происходит.
- Та эта голова ключи от падика не взяла, так что я ему открывать ходил, а ты что? – спросил Денис. Оба смотрели на меня очень настороженно.
Я быстро оглянулся, диван в зале был пустой. В квартире никого не было. Следующие пол часа из меня выходили обрывки фраз, вместо вопросов. Хотелось понять – что вообще на хрен произошло? Со слов Андрюхи, он пошел к Егору домой, долго стучал. Никакой громкой музыки из квартиры не доносилось. Он так сильно тарабанил в дверь, что вскоре из соседней квартиры на этаже вышла бабулька, и сказала, что там давно никто не живет. Дверью ошибиться он не мог, поэтому еще немного постучав, пошел обратно. Всё это заняло не более пяти минут. Там же ему перезвонила Анька. Она была дома, на другом конце города. В порыве паранойи Андрей заставил её включить камеру, и крутить во все стороны, и только потом он пошел обратно. Затем он набрал Дениса, и тот спустился открыть ему дверь в подъезде. Ну, а я им рассказал о том, что видел. Денис периодически смеялся, а вот Андрюха нет.
- Слушай, а что ты вообще про Глиста помнишь? – спросил он, имея в виду Егора.
- Я вот помню, как он котов собирал, - с улыбкой на лице сказал Денис. – Помнишь, ты тогда над ним прикололся, и сказал, что тому, кто соберет десять котов и принесет их в мэрию, дадут 200 гривен. Ты еще говорил ему, что девять он найдет, а десятым пойдет Пухля, - сказал он имея в виду домашнего кота Егора, и засмеялся. – Он же их тогда штук пять насобирал, они ему пол хаты засрали, - всё так же смеясь говорил он. – У него тогда мамка вообще охерела, приехала с дачи, а дом в бомжатник превратился, ванная….
- Помню, - оборвал его я.
Повисла довольно долгая пауза, после которой разговору уже не суждено было продолжиться. Мы еще немного посидели в странной и не менее давящей тишине, а затем пацаны уехали по домам. И я остался один.
Дома находиться мне было предельно неуютно, дом напротив давил, из своей квартиры, я видел темноту в окнах Егора, и не мог перестать думать о ней. О сне и не было речи. После случившегося, состояние было ужасным. В голове сплошная каша, а тело словно заведенное не находило себе места. Мои мысли то и дело прыгали от детства до наших дней. И я задался вопросом: а что я вообще помню про Егора.
Возможно, у каждого в детстве, во дворе, был мальчик для битья. Егор не был таким, он был скорее мальчик для шуток. Для приколов. Над ним все постоянно прикалывались, и он регулярно попадался на эти приколы. Велся на них. Не могу сказать, что его гнобили или издевались над ним. Шутки и приколы были в большинстве своем безобидные, рассчитанные на его наивность. Над всеми нами когда-то шутят. Ровесники или старшаки. Умение шутить помогает подниматься по той самой компанейской иерархии. Ты можешь не блистать умом и не обладать силой, но если ты умеешь развеселить, то вокруг тебя всегда будут люди. А проще всего шутить, оставляя кого-то в дураках.
Когда мне было семь или восемь лет, ребята которые были старше меня на пару лет, рассказали мне про портал у нас во дворе. Где были черепашки-ниндзя и бесконечная пицца. Мелкому мне это казалось раем на земле, я не мог поверить своим ушам. Я больше всего на свете хотел попасть туда. Они отвели меня во второй подъезд соседнего дома, подъезд Егора, мы поднялись на третий этаж, и они указали вниз. «Вон видишь, та вмятина», говорили они, указывая на углубление в асфальте. «Это след от портала, нужно прыгнуть, и попадаешь в невероятное измерение, там есть все. Черепашки – ниндзя, целая куча обалденной, вкуснейшей пиццы». Один из них, поднял футболку и показал надувшийся живот. «Я вот только недавно там был, обожрался до отвала», говорил он и гладил свой живот. «Ты прыгай, я тебе говорю, не пожалеешь». Они были старше меня, и от них, в том возрасте подобное звучало правдоподобно. Их уговоры длились долго. Соблазн был велик. Каждый раз они добавляли новые и все более невероятные детали. Что там можно найти «плейстейшен» и забрать его домой. Что я могу не успеть, если не прыгну сейчас. Мне правда хотелось прыгнуть. Сейчас это выглядит слишком абсурдным, но придя домой я чувствовал, что потерял свой шанс, мне было грустно. Не помню, что предшествовало моему осознанию, но когда я увидел их в следующий раз, то на вопрос: «готов ли ты попасть в другое измерение, где пицца и черепашки-ниндзя», сказал им что-то в духе: «Да я только оттуда». Я будто понял, как это работает, и они мне подыграли.
Мы часами рассказывали друг другу детали наших путешествий. Как мы объедались пиццей и катались на водяных горках. Каждый придумывал что-то свое, и все тут же подхватывали это. Егор был одним из тех, кто кричал: «Я тоже хочу! Я тоже!». Пацаны постарше переглядывались и задавались вопросом стоит ли ему рассказывать про портал. Этот ореол таинственности действовал на него еще сильнее. Он умолял их отвести его туда и показать, где портал. Но они не говорили ему. Только повторяли: «Ну не знаю, ты еще наверное не готов к такому». Сейчас я понимаю, что даже у них, мелких мудаков, рассказывающих всем про портал, куда можно было попасть, прыгнув с третьего этажа. Даже у них в то время, в башке было крошечное понимание того, что Егор может прыгнуть. А вот у меня этого не было. Егор был младше меня всего на год. Я пошел вместе с ним в его подъезд, поднялся на пролет третьего этажа и указал на вмятину в асфальте, рассказал о портале. Как бываю там по несколько раз в день. Что только час назад вернулся оттуда. Помню его взгляд. Куда-то вбок. Он не спрашивал больно ли это и почему нужно именно прыгать. Его вопросы были слишком практичны. Как вернуться, и сколько его не будет. Очень долго спрашивал одно и тоже по кругу. Так долго, что мне стало скучно и я ушел. Он не прыгнул, но почему он не прыгнул, узнать мне доведется уже в наши дни.
Во дворе он и дальше был частью общей компании, но пребывал на её периферии. Если какие-то приколы, то только над Егором. «Пойдем, я знаю фокус, сейчас я залезу в выхлопную трубу машины, не веришь, давай покажу». Кто-то закрывал ему глаза, другой засовывал пальцы в выхлопную трубу машины, и пачкал их. «Ой, не получилось, давай теперь ты попробуй». После чего шел и закрывал ему грязными ладонями лицо. У второго тоже не получалось, и Егор ходил с измазанным выхлопной сажей лицом. С ним играли в прятки, но не говорили, что игра закончилась. Если он выходил в чистой одежде, то звали пойти полазить на шелковицу, где сверху обкидывали его ягодой, которая не отстирывается, пока он наконец не убегал. Его подстрекали постучать в соседскую дверь и убежать, а затем закрывали дверь в подъезде, где его ловили выбежавшие соседи.
Он никогда не злился, не лез в драку, и всегда приходил вновь, ведь он часть компании – мальчик для приколов. В том же детстве, из-за его резко увеличившегося роста и худобы, ему кто-то дал кличу «Глист», которая впоследствии прилипла к нему на всю жизнь.
Это сейчас очевидно, что всё это было максимально ублюдочным, а тогда это казалось смешным и нормальным.
Я помнил его в детстве, но совершенно не мог найти ни единого воспоминания о нем после двенадцати лет. Когда некогда огромная дворовая компания разбилась на маленькие группы более сплоченных друзей. Он исчез из моей жизни, после того как мы с Андрюхой и Денисом стали гулять отдельно, с другими ребятами.
В тот день заснуть у меня не получилось. Придя утром на учебу, то и дело проваливался в переживания минувшего вечера. Чувство страха всё еще подступало при мыслях о том, что было, но вид самого Егора, будто исчезал из обрывочных воспоминаний. А потом, в телеге мне написал Андрюха.
«Нужно пересечься, не по телефону».
Он ждал меня под институтом, после пар. Вид его был озадаченный. Без приветствий он начал тараторить.
- Чувак, мне утром пришла фотка на телефон, левый контакт, у меня такого нет понимаешь! Но он у меня в контактах! Егор! У меня нет никаких бл**ь Егоров в телефоне! И он не удаляется! Что это за херня?! Я блин чуть не обосрался, от того, что увидел… Это какой-то глюк или я хрен знает, номер не пробить, не удалить… Он слал мне фотки, а потом после того, как я их смотрел – удалял. Это жесть какая-то, меня блин чуть удар не хватил…
- Ты их пробовал сохранить?
- Они не сохраняются… я не знаю, как это объяснить….
Он всё говорил, запинаясь и повторяя одно и тоже.
- А что за фотки то? – спросил я, и начал с тревогой вспоминать события вчерашнего вечера.
- Там была белая эмалированная миска, с моим именем. Такая как в больничке белая, а имя будто красным лаком написано. Я где-то уже видел эту миску понимаешь! Точно где-то видел, но не могу вспомнить где. Тоже белая, с такой же надписью….
Домой с ним мне было по пути. Всё это время он не переставал как помешанный убеждать меня в том, что должно случиться что-то плохое. Говорить с ним не хотелось, мне просто было страшно.
Придя домой, и открыв квартиру, с порога меня встретил сильный запах грязи. Пахло как на улице в осенний день, хоть и было начало мая. Разбитый, не спавший сутки, я решил несколько часов подремать. От усталости мысли постоянно прыгали. Поэтому, когда, откинув одеяло, перед моим взором на кровати предстали следы грязных велосипедных шин, рассудок отказался это объяснять. Сознание, как и разум было бессильно. Следы шин. Под одеялом. Будто кто-то проехал на велосипеде по кровати несколько раз, в разные стороны.
Зуд, острое покалывание в области затылка, тремор рук, вибрация телефона на столе. Телефон еще несколько раз завибрировал. Сообщение от «Егор». У меня тоже не было никаких контактов в телефоне с этим именем. Кажется, тогда у меня уже были подозрения что там может быть. Это были несколько фотографий. Одинаковые белые эмалированные миски с именами. Затем те же миски, выстроенные в ряд. Андрей, Денис и Никита. Мое имя. В каждой миске была еда. Неоднородные помои. Блестящие глянцем пленок и хрящей чего-то на вид бледного. Местами синюшного. С клочками волос и когтей. Телефон вибрировал еще несколько раз, но посмотреть, что там, мне не хватило смелости. Собрав вещи, я поехал к родителям. Они давно перебрались в частный дом за городом, а мне оставили ту самую квартиру детства, откуда я и приехал к ним.
Говорить о том, почему мне нужно пожить у них не хотелось. Как и не хотелось думать про это. Было одно желание, забыться. Окончательно потеряв способность здраво рассуждать, незаметно я провалился в сон. Разбудил меня отец, сказал, что меня к телефону. Спросонья первое что пришло на ум, так это то, что мой телефон лежит где-то в зале. Вскочив с кровати и забежав в зал, несколько мгновений сонно смотрел по сторонам. Затем перевел взгляд на удивленного отца.
- К телефону, - сказал он, и указал рукой на стационарный телефон, трубка которого лежала на тумбочке.
Это вызвало во мне удивление. Ожидая худшего, взял трубку и поднес к уху.
- Алло?
- Аллё?! Аллё?? Это хлебозавод?
- Нет, - не понимая, что происходит сказал я.
- Аахахахахаха!! – звонкий смех прозвучал в трубке, после чего последовали гудки.
Я повернулся к отцу, и спросил, с чего он решил, что звонили мне, он сказал, что меня назвали по имени и попросили к телефону. Мне стало как-то не по себе. Телефон почти сразу зазвонил вновь, он взял трубку и через секунду протянул ее мне.
- Тебя.
- Алло?
- Hello! My name is David, i'm from America! – голос был писклявый. Говоря это, он будто бы из последних сил сдерживал в себе смех, делал паузы. – I'm from America! – а затем звонкий хохот и гудки.
Отец стоял рядом и вроде как был должен слышать это. Он хмурил брови и недоуменно смотрел на меня. Как только я повесил трубку, раздался еще один звонок.
- Да!? – не выдержал я.
- Добрый вечер! Добрый вечер! Это Виктор Янукович! Вы выиграли сто пятьдесят миллионов долларов!
Я тут же повесил трубку. В услышанном не было никаких угроз, но меня пробирал холод. Отец отключил домашний телефон от линии, выдернул шнур. Он и не ждал объяснений, что-то спросил. Вроде как поинтересовался кто меня достает. Мой ответ был немного бессвязный, как и ход мыслей. Не успел я уйти обратно в спальню, как зазвонил уже его мобильный. Он молча слушал, а потом резко повернулся и с глазами, в которых был ужас сказал.
- У тебя квартира горит.
Мы быстро сели в его машину и поехали ко мне домой. Ехать было минут десять. В дороге он сказал, что ему позвонила соседка, и пожар уже тушат. Десять минут растянулись в целую вечность. Мне казалось, что издалека будет виден черный дым, что двор будет заполнен пожарными, но ни дыма, ни пожарных, как и самого пожара не было. Отец сказал что-то вроде: «Шутники, бл**», когда мы подъехали под подъезд.
Никакого пожара не было, двор был пустой, только Егор стоял на балконе, смотрел на меня и улыбался.
До меня довольно быстро дошло что, если я буду у родителей, подобное будет повторяться раз за разом, на все вопросы отца у меня выходило лишь повторять: «Нет, всё нормально, ничего не случилось». Так я и вернулся обратно к себе в квартиру. В окнах Егора снова была непроглядная темнота.
Спать было страшно, и всю ночь я сидел за компом. Пытался забыться, лазил по интернету, периодически выглядывал за шторку, получал порцию иголок в затылке при виде темноты внутри Егора квартиры. О том что настало утро, мне стало ясно после звонка Андрюхи, который словно вывел меня из оцепенения.
- Чувак, твориться какая-то жесть. Нужно срочно пересечься.
Он пришел через пол часа. С перебинтованной рукой, а когда рассказал о том, что случилось, желание говорить улетучилось.
Его утро началось с того, что он проснулся с обмазанным зубной пастой лицом. Он живет со своей девушкой Аней, так что с кровати набросился на нее с вопросом: «Какого хера?!». Она стояла на кухне и монотонно мазала масло на хлеб, и никак на него не реагировала. Тогда он потянул её за плечо, она полоснула его ножом по руке, а затем сказала: «Андрюш, успокойся, это всего лишь шутка», и дальше продолжила мазать масло на хлеб. Не обращая внимание на то, что масло на бутерброде в её руке медленно становились красноватым.
А затем позвонил Денис. Он пришел еще быстрее. У него были сбриты брови, а когда он снял кепку, мы увидели, что вся его голова была неумело обстрижена. Денис жил с мамой. Он был также озадачен. Из всех нас он был само крепко сложен, занимался борьбой. Мы даже не сформулировали наши догадки, а он уже рвался к Егору. Ему хотелось убить его, и он побежал к нему домой. В квартире с Андрюхой мы остались вдвоем. Между собой мы даже не разговаривали. Вышли на балкон, и смотрели темные Егоровские окна. Мы успели скурить по сигарете, а затем Андрюха начала усиленно трясти мою руку.
- Гляди!
Там, где еще миг назад была темнота и непроглядные шторы, виднелся пустой зал. Такой, каким он был вчера, когда нам казалось всякое. Через несколько секунд в комнату вошел Егор, а за ним шел Денис. Они сели на диван и включили телевизор. Минут десять они просто смотрели телевизор и ничего не происходило. Затем Егор встал и вышел из комнаты. Зомбированный Денис продолжал сидеть на диване. Его голова начала медленно поворачиваться в сторону дверного проема, туда, куда недавно ушел Егор. По мере того, как он поворачивался, его тело подавалось назад. Руки хватали диван, а ноги толкали корпус. Его что-то очень сильно напугало. Последнее что мы увидели, как он вскочил и дернулся в сторону балкона. Его рука тянулась в нашу сторону. Что было дальше мы не видели. Подобно занавесу шторы резко слетели, и затянули все видимое пространство. В окне Егора вновь была чернота.
Три стука раздалось в дверь моей квартиры. Затем еще несколько быстрых ударов. Андрюха смотрел на меня испуганными глазами. Очередная тройка ударов. Его взгляд говорил: «Не иди, не иди». Удары становились всё тяжелее. От них вибрировало всё внутри квартиры, звенела посуда в кухне. Что-то будто выбивало дверь. На негнущихся ногах я подошел к двери и посмотрел в глазок, там никого не было. По подъезду разнеслись звуки стремительно спускающихся шагов, которые сопровождал смех. Кто-то убегал. Одновременно с Андрюхой мы вылетели на балкон и стали смотреть во двор. Никто не выбежал из подъезда.
- Слишком много всего, чувак, я так не могу, - начал Андрей. – Что делать?! Где Дёс? Ты же видел то, что было в той квартире! Что нам делать?!
У него сдали нервы, а мне было нечего сказать. Мне было слишком страшно, в первую очередь за себя. Андрюха говорил, но его слова пролетали мимо меня. Почти одновременно наши телефоны издали звуки, пришили сообщения в телеге. От Егора. Три белые эмалированные миски в ряд. Андрей, Денис, Никита. Миска Дениса была пуста.
Денис пропал. Его мама позвонила в полицию на следующий день. Полиции мы просто сказали, что он пошел к Егору, и назвали его квартиру номер «11». За все ужасы что творились умолчали. Они ходили туда, и на этом всё. С Андрюхой мы просидели всю ночь у меня. Всю ночь не спали. Бессмысленно переключали каналы на телевизоре, между собой даже не разговаривали.
Периодически сознание покидало меня, это был не сон, скорее какие-то минутные помутнения. Бессвязные сюжеты, переходящие в воспоминания. Какие-то проблески рассудка, кричащего о помощи, пытающегося донести подавленную правду до сознания. Мне будто становилось что-то ясно, что-то очень знакомое и неприятное. Но реальность выталкивала «это». Иногда в лице подергиваний тела, иногда предложениями перекура от Андрюхи.
Ближе к утру из очередного помутнения, меня выдернули судорожные толчки Андрея.
- СМОТРИ!!!
Он тряс меня и не мог оторваться от экрана телевизора.
Долгое время я не мог понять, вижу ли я это в действительности или это очередное граничащее со сном наваждение.
В телевизоре были мы с Андреем и Денисом. На вид нам было лет по двенадцать. Мы шли толкая друг друга, в лабиринте бесконечных гаражей и кидали в разные стороны петарды. Денис открывал пачку сигарет и на ходу давал каждому по одной штуке. Я засовывал петарды в длинные винтовые замки гаражей. Они громко взрывалась, а мы еще сильнее бежали. Андрюха пинал перед собой пустую пластиковую бутылку, а я пытался у него её отобрать. Этот кустарный футбол продолжался пока мы не дошли до конца сектора с гаражами, и не вышли на территорию свалки. Денис пробежал вперед и вытащил торчащую из кучи мусора автомобильную покрышку. Он достал из кармана оранжевую петарду, поджег её, кинул внутрь покрышки. Корячась, он швырнул её. Раздался взрыв, и все захохотали. Мы продолжали двигаться в глубь свалки. На ходу нам попадался разного рода мусор. Пустые банки из-под краски, старые порванные сапоги. Мы кидали петарды и туда. Наша прогулка была бесцельной, мы просто взрывали петарды, швыряли мусор и толкали друг друга. Всё что происходило в телевизоре, но не находило отклика в моей памяти, я будто видел это впервые, хоть и в глубине себя осознавал, что это было в реальности, знал, но не мог вспомнить. Андрюха что сидел сбоку от меня начал болезненно повторять: «Нет…Нет…Нет…Я знаю, что сейчас будет…. Нет… нет… нет… нет... я не хочу…. Я не хочу…». Кажется, он рыдал, боковым зрением мне не было видно, оторвать взгляд от экрана телевизора не получалось.
Наша компания продолжала бесцельно слоняться по свалке, а затем мы увидели в самой её глубине Егора.
- Глист! – закричал я.
Для меня это было неожиданным. Мне казалось, что я всю жизнь относился к нему хорошо и называл его только Егором.
- Глист! Глист! – подхватили шагающие рядом со мной пацаны.
Егор нес два больших пакета.
- Здарова! – мы подошли и поздоровались с ним. – Что ты кошаков идешь кормить?
- Да, - быстро проговорил он.
- Слышь, а ты не знаешь где тут холодильники валяются, мы хотим динамит там взорвать, - сказал я и Денис достал из кармана самую огромную петарду, что своим видом напоминала динамитную шашку.
Сидящий сбоку от меня Андрюха всё повторял: «Я не хочу… не хочу».
- Та не пацаны, холодильники обычно сразу разбирают, моторы достают, - говорил он.
Егор в телевизоре продолжал двигаться, а наша тройка шла рядом. Они о чем-то говорили между собой и кидали в разные стороны петарды. Фраза-взрыв-смех, фраза, еще один взрыв, смех. Их слова пролетали мимо меня. Теперь кажется и я начал вспоминать.
Егор дошел до тройки эмалированных белых мисок. Он хотел высыпать содержимое пакетов туда, но вместо этого я подошел и сказал.
- Спорим не разорвет миску! – затем поджег маленькую петарду и кинул в миску. Миска была пустой, и маленький взрыв лишь отколол кусок эмали.
Андрюха схватил пару стоящих мисок, положил в одну подожженную петарду, а второй накрыл сверху. Приглушенный взрыв лишь немного подкинул верхнюю миску.
- Пацаны не надо! – Егор преграждал нам путь.
- Та, что ты переживаешь так, ничего с ними не будет, - сказал Андрюха.
- НЕТ! – прокричал Егор.
- Давай бахнем!
- Пацаны пожалуйста не надо!
- Та мы шутим, что ты так нервничаешь, перестань, мы просто шутим, - сказал Денис.
Он вроде как собирался перестать, но вместо достал еще одну петарду из кармана. Он незаметно ее поджег, кинул петарду на землю и быстро накрыл миской. В этот раз от взрыва миска подлетела чуть выше. Егор всё просил нас перестать, но мы его не слушали. Денис уже достал из кармана «динамит». Егор попытался его остановить, но мы с Андреем его оттолкнули. «Расслабься, мы шутим».
Он схватился за голову, и замер.
Денис уже поджег самую большую петарду, тот самый «динамит», и накрыл ее миской. Мы отбежали, а Егор остался стоять на месте. Ему было все равно, он держался за голову и смотрел в землю. Через секунду раздался взрыв. Миску разорвало, когда Егор посмотрел в ту сторону, где лежала разорванная миска, он взвыл. Казалось, он вот-вот заплачет.
- Что вы наделали…
- Та ладно тебе, что ты так паришься за них, я тебе с дома этих тарелок хоть десять штук принесу, - сказал ему тогда я.
- Вы не понимаете, что мне теперь делать! Я же должен их кормить… Пацаны вы не понимаете! – говорил он. – Что вы наделали! Вы не понимаете!
Продолжая говорить, он словно белел на глазах, белел от ужаса.
- Та всё Глист не гони, мы же просто шутим, всё успокойся. Твои кошаки и так могут похавать, они тут вообще жируют, глянь сколько тут всего, - успокаивал его я.
- Ну да, - включился Андрюха.
- На вон будешь курить? – спросил Денис и протянул ему пачку.
- Да не парься ты так, - вновь начал я. – Это всего лишь прикол, забей. Завтра тебе принесу десять тарелок из дома! – успокаивал его я.
Но Егор никак не реагировал, он смотрел в пустоту. Он был полностью белый.
- Вы хоть понимаете, что теперь будет? Это их посуда, её нельзя трогать, вы не должны были….
- Чувак, забей это просто коты.
- Не коты! Это не коты!
- Ну собаки…
- И не собаки…
- А кто тогда? – со смехом перебил его Денис.
Лицо Егора перекосило, оно выражало что-то между болью и страхом.
- Пацаны простите, - сказал Егор.
Мы все дружно рассмеялись.
- Не вините меня. Вам придется за это ответить….
- Да ответим, ответим. Только давай не сегодня, - сказал я. Наша тройка развернулась и начала уходить.
Мы уже были спиной к Егору, переглядывались друг с другом, периодически смеялись.
- КОГДА!?
Крик разнесся на всю округу. С больших куч мусора взлетели ленивые голуби, а мы с пацанами недоуменно переглянулись, затем обернулись на Егора. Он стоял на том же месте, держался за голову и смотрел себе под ноги.
- Потом, - сказал я.
Егор не шевелился. Боялся пошевелиться. Мы еще немного посмотрели на него, а затем развернулись и продолжили уходить.
- КОГДА ПОТОМ!? -крик был еще более оглушительный, и я вспомнил тот страх, который испытал тогда. В этот раз мы уже не оборачивались, только ускоряли шаг.
- Потом!
- Я СПРАШИВАЮ КОГДА ПОТОМ!!!!
- Через десять лет! – выдавил от страха я первое что пришло на ум.
- ТАК ТОМУ И БЫТЬ!
Наши детские мозги оказали нам услугу. Мы все прекрасно понимали, что тогда происходило, каждый из нас, именно поэтому мы не оборачивались. Знали, что оборачиваться не стоит. Знали, что говорил не Егор. Мозг оказал нам услугу, он спрятал это очень глубоко. В моих воспоминаниях ничего подобного не было, там были обрывки несвязанных между собой картинок и Егор. Там не было того, кто был за его спиной, этого словно собранного из мусора существа. Силуэт из прожженных одеял и затертых сваленных в кучу матрасов. Что-то куталось в них. Бледное, сгорбленное. Тогда мы были спиной к нему, а в телевизоре я видел это отчетливо, с другого ракурса. Толстые, длинные и грязные пальцы стискивали матрас, окутанный вокруг тела. В углублении, где должно было находится лицо, была чернота. Это существо приближалось к схватившемуся за голову Егору. Оно подошло к нему вплотную, развело держащие матрас руки в стороны, и свело их вновь. Егор исчез. Затем также медленно, хрустя мусором что был под ногами, стало взбираться на кучи мусора. Ноги неестественно широко, на манер рептилии двигались по куче. Его одежды терлись об гору ссыпающего вниз мусора. А затем бессильно обмякли, став часть бескрайней свалки.
- Я уеду…уеду!!! Уеду!! – повторял Андрей и бежал к двери.
- Куда ты уедешь?!! Андрюха успокойся!
- Уеду!! Уеду!! Уеду!!!
Он выбежал за дверь, оставив меня одного. Какое-то время в моей голове была пустота, её наполнял шум вибрирующего телефона. В телеге приходили сообщения от Егора. Страх начал уступать место очень мерзкому чувству.
На этот раз мне пришло короткое видео. Оно было снято где-то за городом. Бескрайние зеленые поля, пара здоровенных ЛЭП в кадре. Камера фокусируясь останавливалась на одной из ЛЭП, и пыталась навести зум. Картинка дрожала. Мои руки тряслись, и разобрать происходящее на экране было еще труднее. На самой вершине было крошечное пятно будто бежевого цвета. Видео сильно прыгало. Это пятно на вершине словно двигалось. Сначала это была дурная мысль, а уже потом понимание того, что на самой вершине. Это был Денис, раздетый до трусов. Видео оборвалось. За ним последовало сообщение. «Через час его там не будет».
В моей памяти подобные вышки ЛЭП были только в одном месте у нас в городе. Там, где заканчивалась свалка. Взяв такси, я поехал туда. Наверное помутнение, отсутствие сна и целая куча пережитого стресса за последние пару дней не давали мне мыслить рационально. Возможно поэтому мысль о том, чем мое непосредственное присутствие поможет Денису не появилась в моей голове. Тогда нужно было звонить в аварийку или пожарным, но вместо этого, я ехал на свалку.
В дороге мне пришло еще одно сообщение от Егора. «Не смотри на водителя». Мы уже подъезжали к свалке. Мои движениях были очень резкие, рваные. Страх не давал руке достать деньги из кармана. Боковое зрение улавливало неправильные очертания его головы. Словно на плечах у него был вспоротая подушка. Её содержимое медленно спадало на его плечи. Он периодически подносил правую руку к голове. Сдерживал содержимое, пытался засунуть обратно. Салон машины наполнился запахом гнили, сырости. Когда мы приехали водитель включил свет в салоне. Он протянул мне бледную, грязную ладонь. Что-то похожее на крошечные перья виднелось в ней. Бросив в неё купюры, я выскочил из машины.
За десять лет свалка разрослась до гигантских размеров. Горы мусора застилали линию горизонта. Мне казалось, что у меня еще есть время, но телефон не приятно вибрировал. Снова Егор. Это было еще одно фото. Та же ЛЭП что и на видео, только на верхушке никого не было. А затем сообщение: «Это просто шутка».
На улице уже начало темнеть, из глубины свалки раздался свист. Так свистят собачке, подзывая её. От этого мне пришлось попятиться, и начать бежать. Свист прекратился почти сразу, как только мне удалось отбежать от свалки на приличное расстояние. За это время на улице успело еще больше стемнеть. В этом месте, где с одной стороны была непроглядная зелень, а с другой ровные линии одинаковых гаражей, темнота была намного сильнее. До первого жилого района в городе было пятнадцать минут ходьбы, людей вокруг не было. Тишина была соответствующая. Даже трасса что была в отдалении, и та, казалось, обходила это место стороной. Так что велосипедный звоночек что раздался, за моей спиной, заставил меня подпрыгнуть от неожиданности. Обернувшись, велосипедиста увидеть мне не удалось, звук был издалека, темнота не давала разглядеть что-либо. «Дзынь – дзынь» повторилось. Затем еще раз, и еще. Этот звоночек повторялся, но из темноты никак не появлялся тот, кто должен был издавать его. Не сбавляя шаг, я то и дело поворачивался. Было слишком темно, чтоб что-то увидеть, а звук становился всё ближе. Он был слышен настолько отчетливо, что сомнений в том, что его источник уже должен быть виден, не было. А затем произошло то, что заставило меня побежать, проклиная свою глупость. Тот, кто сигналил звоночком стал различим из темноты в отдалении всего на секунду. Будто он ехал на детском велосипеде. Это была та сгорбленная куча одеял и матрасов, которая была в телевизоре, тот кто забрал Егора.
В моей голове был пожар. Ужас, охвативший все тело не давал мыслить. Так и продолжая бежать по прямой, я слышал приближающийся звоночек. Под шинами велосипеда лопались мелкие камушки и шипела пыль. Какой-то проблеск инстинкта самосохранения повернул мои ноги в сторону бескрайней зелени, подальше от дороги. По зарослям темп замедлился, ноги вязли в сбившихся многолетних сорняках. Это должно было быть спасением, но то, что было на велосипеде, не отставало. Оно продолжало жать на звоночек. За спиной было слышно, как продавливается трава, как хрустят вырываемые из земли сорняки, и проклятый звоночек.
Ужас длился до самой дороги, до первой освещенной фонарями хрущевки. Звоночек продолжал неприятно звенеть, разносясь по ночной улице. Он больше не приближался. Остался там, за дорогой, в темноте.
Моя квартира была в десяти пеших минутах, которые, как назло, пролетели незаметно. Не дали никакого шанса перевести дух. Во дворе, возле своего дома, под светом фонаря стоял Егор. Он курил. Делал затяжку, и периодически поворачивался влево, в ту часть, где свет фонаря заканчивался и была темнота. По мере того, как я приближался к нему, обрывки фраз долетали до моих ушей. Не знаю на что я рассчитывал, хотелось его просто ударить, схватить его и бить, без какой-либо цели. Когда нас разделяли несколько метров, он вдруг заметил меня. Повернул голову, посмотрел мне в глаза. Медленно поднес сигарету к своим губам и сделал затяжку. На миг уголек его сигареты стал немного краснее, а затем я попятился. Слева от него, такой же уголек на секунду стал ярким. Только на высоте трех-четырех метров. На той же высоте, из темноты на свет фонаря вылезло облако густого дыма. Он продолжал стоять на свету, сверкая угольком сигареты, как и тот, кто был возле него, в тени. А я побежал.
В квартире меня ждал еще один сюрприз. Вся мебель, диван, стол, кресло, шкаф, были свалены кучей в кухне. До самого потолка. Почему-то первый глупый вопрос, который пришел мне в голову, касался того, как они могли пройти в узкую дверь. Эту дурацкая мысль, не переставая крутилась в моей голове. Не факт того, что они там, а то, как огромный шкаф-купе, диван и кровать, целиком протиснулись сквозь маленькую и узкую кухонную дверь.
Затем пришло еще одно сообщение от Егора. Фотография с двумя мисками. Андрей и Никита. Миски Дениса не было. На присланной фотографии теперь миска Андрея была пуста.
Я писал родителям. «Заберите меня», «Помогите». А они лайкали мои сообщения, на мольбы о помощи, ставили смайлик, заливающийся хохотом, отвечали что-то в духе: «Смешно» или «Отлично шутишь». Я отправил им фото мебели что была свалена до потолка кучей на кухне. Отец ответил «LOL».
Затем еще одно фото от Егора. Собачья будка. Высокая, с отверстием в человеческий рост. Над ней была надпись «Денис». От будки тянулась длинная, толщиной в палец цепь. Вокруг будки было много мусора и грязи. Цепь тонула в ней исчезая из виду. Затем мне в глаза бросилось то, что сильнее всего выделялось на этой фотографии. След в грязи. Глубокий и длинный. Слишком большой для человека. Затем были еще несколько фото, одно из которых заставило меня отшвырнуть телефон от себя прочь. На одной из них был Денис. Он полз на четвереньках, в грязи. Не его шее был ошейник. Голова обрита, а лицо не выражало ничего кроме боли. Он полз к миске, на каждой следующей фотографии становился всё ближе к ней, пока наконец не склонился над неоднородными бледными помоями. Он будто был голодным, так как не выражал отвращения, был целиком поглощен процессом. Ужаснуло меня не это, а то, что рядом с ним были две ноги. Огромные бледные ступни. Что-то невероятно огромное стояло над ним. Пока я вглядывался в эти жуткие ноги, и боялся представить какого размера должен быть тот, кто обладает ими, телефон завибрировал еще раз. В этот раз смотреть что там мне не захотелось.
Тишину ночной улицы вновь нарушала громкая музыка, доносящаяся с квартиры Егора. Денис и Егор стояли на балконе, курили. Увидев меня, они помахали, от этого я забился в угол.
Не могу сказать, что за всё это время хоть раз полноценно спал. Скорее проваливался в бред, пока что-то не одергивало меня. Стуки в дверь и громкий смех в подъезде. Свет, который то включался, то выключался в комнате. Очередное сообщение от Егора. «Приходи к нам, у нас тут весело». Если мне хватало смелости, то выглядывал из-за шторки, смотрел в его окно. Зрелище в его квартире с каждым разом было всё сюрреалистичнее. Если в первые разы там были разной степени развращенности вечеринки, то вскоре, сюжеты перед моими глазами стали совсем нереалистичные. Внутри его квартиры был бассейн. В полу, на всю комнату. Третий этаж хрущевки. Они прыгали по очереди бомбочкой, и плескали друг в друга водой, а мой за минувшие дни окончательно отупевший мозг и не пытался сопротивляться. Вместо этого думал о том, как соседей не затапливает. В другой раз они грелись у костра в центре комнаты, и жарили сосиски на длинных кривых палках. Запах еды разносился на весь двор, от него урчало в живот. «Ты приходи, Андрюха тоже уже тут». И фотография. Егор, Денис и Андрей сидели в ряд возле костра. Они смотрели в кадр и улыбались. Егор и Денис держали перед лицом палочки с порядком обуглившимися сосисками. Андрей тоже был в кадре. Позади них. Он вытягивал вперед свою обугленную руку. Почерневшую. С лопнувшей кожей, что оголяла розоватое мясо. Вид его был безумный, будто он наслаждался запахом. На следующей фотографией они ели, то, что приготовили. Егор… Денис… Андрей… Я не выдержал. Телефон улетел в стену.
Сообщения больше не приходят. Только телевизор периодически включается сам собой. Он показывает сюжет моей жизни. Детство, юношество. Мне приходится смотреть их. Другого выбора нет. Смотря их, я забываю свою жизнь, будто попадаю туда. Весь нынешний мир исчезает. Там всё беззаботно и ярко. По двору носится детвора, а деревья еще высокие. Там я, Андрей и Денис. Пацаны, которые были старше нас. Там на костре, в банке из-под тушенки мы плавим свинец. Играем в казаков-разбойников, прятки. Всё такое настоящее, живое. И там маленький Егор.
Мы идем в его подъезд, на третий этаж. Там я рассказываю ему за портал. Про пиццу, черепашек-ниндзя. Говорю, что сам только оттуда. Егор смотрит куда-то вбок. Теперь его уговариваю уже я. Он всё также смотрит куда-то в бок, это длится долго, после чего я ухожу. Он остается один. Продолжает смотреть на вмятину в асфальте. Егор возвращается сюда и на следующий день. А затем он открывает окно. Ему страшно прыгать, даже будучи настолько маленьким и глупым, при всём желании чуда – он не верит в портал, в то, что ему рассказывали. Сначала он долго смотрит вниз, а затем уходит. Идет по подъездной лестнице вверх, минует свою квартиру, проходит четвертый этаж, доходит до чердака. Маленький Егор знает, что там стоят белые эмалированные миски. Соседи кладут туда объедки, кормят котов. Он берет их идет обратно, к открытому окну. Ему хочется кинуть их туда, посмотреть попаду ли они в портал. Первая не долетает, падает в палисадник. Вторая пролетает дальше, ударяется об асфальт, звенит на весь двор. Третью кинуть он не успевает, его занесенную руку обхватывает здоровенная бледная ладонь. Позади него огромная сгорбленная фигура, укутанная в старые одеяла и накинутый поверх плеч сбитый, пожелтевший матрас. Серые босые ноги начинают подниматься по ступенькам вверх, обратно на чердак. Перед окном никого нет. Существо, как и тогда на свалке распахнуло то, во что куталось, и скрыло в своей тьме Егора.
В череде следующих кадров оно сидело спиной к Егору, жрало. Ему всегда было мало. Егор нес ему еду из дома, но оно швыряло ее прочь. Он приносил ему маленькие горсти сырого фарша, который удавалось незаметно отковырять от замерзшего куска в морозилке. Приносил пойманных ящериц, украденную на помойках еду котов и собак. Куриные лапы, обрезки кожи. Если оно было слишком голодно, то жрало голубей. Егор пытался отнести миски со своего чердака подальше. Возле мусорников существо не могло ужиться. В гаражах тоже. Так он и поселил его на свалке. Егор видел, как оно утонуло в мусоре, и ему показалось что он свободен. Горы помоев, бесконечная еда. Крысы, голуби, отходы. Но оно возвращалось и требовало еды, и Егор кормил его. Добывал обрезки на рынке, говорил, что котам…
Картинки в экране телевизора сменяли одна другую, рассказывая историю Егора. Этот фильм продолжался до тех пор, пока до меня не дошло, что передо мной статичное изображение. Рисунок. Нарисованный телевизор на стене. Всё это время я пялился на неумело нарисованный мелом телевизор. Разбитый телефон периодически вибрировал. На треснувшем экране уже не разглядеть изображение, а мне и не нужно. В квартире Егора теперь моя комната. Там сижу вроде как я, но я знаю, что это очередная его шуточка. Это не я! Я ЗДЕСЬ! Он сидит за компьютером, и что-то усердно пишет. Вот уже несколько часов без перерыва. Мне виден его монитор, мой монитор. Там белый экран. Похоже на «Word». Он пишет, и пишет. Постоянно поворачивается на меня, а я поворачиваюсь на него. Не знаю почему, но я тоже начал писать. Всё это, как историю. Наверное, он хочет написать, что всё это была шутка, просто обычная шутка. Но мне как-то не смешно.
Текущий рейтинг: 71/100 (На основе 65 мнений)
