Стол

Я не знаю, сколько времени провел на столе. Когда-то я спал на бережно застеленной кровати, укрывшись одеялом и уткнувшись лицом в подушку. Засветло просыпался, справлял обычные процедуры: холодный душ, горячий кофе. Теперь я лежу на письменном столе и подкладываю под голову каремат. Спать на правом боку невозможно из-за пряжки ремня: приходится видеть стену. В тех местах, где обои не расковыряны, я изучил каждый завиток на рисунке. Со стола то и дело падают какие-то вещи – надо полагать, задеваю. Я бы не двигался вовсе, но сквозняк так и подмывает поджать колени. Должно быть, сейчас уже осень. Трудно сказать – окна в комнате занавешены, с улицы доносится лишь размеренный скрип трамвая. Лоб холодный, но одежда на мне сырая, словно после горячки. Пахнет чем-то прелым.

Большую часть времени я провожу во сне, а когда просыпаюсь, то вижу зажженный на кухне свет и оставленную тарелку. Еда ещё теплая. Наверное, меня разбудил звук отпирающейся двери, когда её приносили. Застать кого-либо в комнате мне прежде не удавалось. Так или иначе, я приподнимаюсь на локтях и берусь уплетать за обе щеки. Урчащий желудок не позволит мне заснуть снова. Вам, наверное, интересно, как я справляю нужду. Не стану скрывать, изредка мне все же приходится покидать комнату. Я пробираюсь в санузел наощупь, в темноте, дождавшись пока домочадцы отвалятся. Прокрадываюсь мимо спальни и вижу, как вздымается и опускается одеяло, которым они укрыты. Как-то раз я невзначай взглянул в зеркало и понял, что волосы мои слиплись комьями, а кожа зашелушилась. Было это ни много ни мало шестьдесят дней назад и мне страшно представить, на что я похож теперь. Горьковатый привкус во рту говорит за себя – зубной налёт приходится сплёвывать, чтобы не глотать вместе с пищей. Известно, что человек не может жить без веселья. Я развлекаю себя, как могу, – в этом мне помогают ногти. Кто-то собирает подарочные купоны и почтовые марки, а я вот – ногти. Собирательством, впрочем, моё хобби не ограничивается. Однажды я попытался устроить реконструкцию Бородинской битвы. Те, что побольше, считались за артиллерию, а те, что поменьше – за пехотные батальоны.

Считаю своим долгом прояснить, что меня никто не удерживает. Я не жертва и не заложник. Меня не сглазили и не списали по инвалидности. Просто я не представляю, что может быть по-другому. Наверное, это хуже всего – сам факт, что меня устраивает такое существование. Логично предположить, что люди в соседней комнате – кто-то из моих заботливых родственников. Это обнадёживает. Я так давно не заговаривал с живым человеком, что горло просело. Глотаю чаще, чем смаргиваю с ресниц кислячки. Пускай я и доволен своим заточением, но меня не оставляет мысль, что всё это как-то неправильно. Почему они не разговаривают со мной? Почему мне больше не приходят сообщения и входящие? Как долго я провёл здесь, в конце-то концов? Едкий желтушный свет, просачивающийся из кухни, давит на глаза. Сегодня что-то отмечают и мне оставили ломтик пирожного. Жадно набрасываюсь, не утруждаясь тем, чтобы стряхнуть с себя крошки. Такое вкусное. Наверное, зря я себя накручиваю. Не так уж плох этот стол, раз к нему прилагается пирожное с заварным кремом.

Нечего беспокоиться, ответы придут сами собой.

Достаточно крепко выспаться.

Текущий рейтинг: 27/100 (На основе 28 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать