(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Колодец, колодец, дай воды напиться
Губы у Славки были сладкие-сладкие. И синие-синие, почти чёрные – это потому, что они с Настей только что были в лесу, ели чернику и целовались. А сейчас вот вернулись обратно в деревню и решили, что мало целовались, надобно повторить.
Место для этого дела выбрали не самое живописное, зато укромное – возле старого заброшенного дома бабки Зинаиды. Сама бабка годков как пять Богу душу отдала, а хата её до сих пор стоит, в деревне говорят – внуки её приедут ремонт делать, а потом продадут хату кому-нибудь, вместе с землёй. Да вот только много лет уже прошло, а внуки всё не приезжают, и стоит эта хата – одинока, неприкаянна, сама по себе стоит, как будто ждёт, когда хозяйка вернётся, чтобы пол подмести, паутину с окон снять, да в колодец опустевший воды свежей залить.
Настя стояла, оперевшись одной рукой об трухлявый деревянный забор, а другой – обнимая Славку за немытую шею. Поза не очень удобная, да ещё ветер холодный то и дело залетал Насте под юбку, щекоча волосики на неприкрытом девичьем днище.
Да, как любит говорить мудрый дядя Тихон, «обжиматься у забора – это вам не белок на живца ловить! Тут, молодёжь, сноровка нужна!».
– Насть, а, Насть – улыбнулся Славка, причмокивая при поцелуе. Противно так причмокивая, как будто чай горячий сёрбает – Давай, ну, это...
– Чё – это? – выпучила глаза Настя, как будто ничё не поняла, хотя сама всё прекрасно поняла. Она вообще девка не глупая, ужо девять классов закончила.
– Ну, это...ну это самое! – смущённо сказал Славка и медленно полез Насте под юбку, схватился дрожащими пальцами за волосики и давай их теребить активно, как будто струны на гитаре перебирает. Не ровен чай, возьмёт – да и слабает какую-нибудь песню Высоцкого Владимира Семёновича, под аккомпанемент из Настиных вздохов и шелестения травы под ногами.
– Славка... ну ты чё... чё ты... – покрасневшая Настя остановила его руку и вынула из-под девичьего днища.
– Да я чё! Я ж ничё! Да ты сама, Настя, ёлки-палки, чё ты, как неродная! – обиделся Славка и выпятил нижнюю губу – Я ж так просто, ёкарный-бабай! Я ж ничего такого, ну ты чё, а!
– Да я чё то... – задумалась Настя над своим ответом, но ответить не успела – кусты рядом с ними зашевелились – и сладкой парочке явила свой светлый, иконописный лик баба Люба, представительница местной полиции нравов.
– Настя, ты меня слышишь?
– Вы чё тут мне устроили! – закричала баба Люба, для пущего устрашения маша пред собой свёрнутой в рулон газетой «Комсомольская правда» – А ну-ка, Славка, отойди от неё, на километр минимум! Если шо – я прослежу, у меня вот линейка есть!
– Ну баба Люба! – в один голос ответили молодые люди.
– Нечего мне тут бабалюбать – я старая, я воевала, мне лучше знать! – авторитетно заявила баба Люба – Ты её, Славка, до свадьбы не цалуй! Ой, не цалуй!
– Ну баба Люба, ну вы чё...чё вы, а – разочарованно протянула Настя.
– Да, баба Люба, чё вы, как неродная, в самом то деле! – поддакнул ей Славка.
– А я чё, я ж ничё, я усё говорю, как есть! – ответила баба Люба, для верности перекрестившись и сплюнув на Славкин кроссовок – Вот как Боженька на душу положит, а чёрт на околицу плюнет – так всё и говорю! Бог не Ерошка, он видит немножко! Видит, чем вы тут занимаетесь!
– Блин, баба Люба, весь кайф обломали – цокнув языком, недовольно сказал Славка.
– Да у тебя ентот «кайф» вон как в штанах выпирает, хрен его чем обломаешь – снова сплюнула баба Люба, на этот раз – на второй кроссовок – Ты, Славка, не смотри на меня так злобно, по-волчьи – я ж вам обоим добра желаю! Вот женишься ты на Настеньке, клятву Боженьке дашь, и она даст, проживёте вы с ней душа об душу годиков пять али десять, родится у вас сыночек, али два, али три – и вот токмо тогда её цалуй! А до этого – ни-ни!
– Ну баба Люба! Ну ёкарный бабай! – всплеснув руками, эмоционально запричитал Славка – Ну растудыть вашу ж налево, а!
– А ну, катись отсюда, матершинник! – баба Люба замахала газетой и принялась бить ею Славку по голове – Я тебе покажу, как бабу Любу на хер посылать!
Погоняемый ударами свыше, Славка и баба Люба умчались вглубь деревни, а Настя осталась одна.
– Нам нужно поговорить, Настя. Обо всём, что случилось.
– Вот нечего ей больше делать, бабе старой – злобно прошептала себе под нос Настя – Как собака на сене – ни себе, ни людям!
Она раздосадовано сплюнула на землю и медленно поплелась по пыльной песчаной дорожке.
Рядом с заброшенной хатой как раз находился дом дяди Тихона, который людей не сильно любил и всё время жил на отшибе, вдали от остальных деревенских.
– Здарова, Настёна! – поздоровался с ней дядя Тихон – Откуда ты такая красивая идёшь? Что, небось, со Славкой обжималась?
– Обжималась... – покраснев, ответила Настя.
– Что, небось, баба Люба вам всю малину обосрала?
– Обосрала! – злобно выкрикнула Настя – Как есть обосрала!
– Ну так и правильно сделала – улыбнулся дядя Тихон – Славка, он же малой хитрый! Ребёночка тебе заделает, а потом свинтит куда-нибудь – и трали-вали, вспоминай, как звали! А тебе потом с этим ребёночком по деревне ходить, в глаза людям смотреть! Это ж разве дело?
– Ничё вы не понимаете! – с вызовом сказала ему Настя – У нас со Славкой – у нас с ним чувства! Он меня любит! И я его люблю! Мы любим один одного!
– Чё, прям любите, да? – хитро прищурился дядя Тихон – А я думал, у вас с ним так – тыры-пыры, в попе дыры!
– Сами вы – в попе дыры! – обиженно ответила Настя – У нас с им любовь, как...как у...как у этого...как у Шекспира!
– У какого такого Шекспира? – прикинулся дядя Тихон дурачком.
– А вот у такого! Который Ромео и Жульетту написал! – гордо выпятив внушительную грудь, сказал Настя – Книжки надо, дядя Тихон, читать!
– Да шо ты мне с утра да пораньше новости рассказываешь! Книжки она читает! – рассмеялся дядя Тихон – Ты хоть знаешь, чё там у Шекспира, в Жульете этой твоей? Знаешь, чем всё скончилось?
Настя, стыдливо потупив взгляд, замотала головой.
– Я токмо фильм смотрела – красная, как варёный рак, прошептала Настя – Там сцена такая была...они там...голенькие...совсем...Мне мама досмотреть не дала, видак выключила, а кассету выкинула.
– Ну так и правильно сделала! Нечего порнографию американскую смотреть! Не выросла ещё! – назидательно помахал ей указательным пальцем дядя Тихон, то и дело кидая взгляды на Настину грудь – То бишь... выросла... Да токмо не там, где надобно! Мозги надо выращивать, а не дойки!
– А вы не смотрите так жадно! Мои дойки, не ваши! – прикрыв грудь руками, запричитала Настя – Так чем там книжка скончилась?
– Чем, чем... померли они! Оба! – ответил дядя Тихон, крякнув и проведя у себя по горлу пальцем – Приняли яд... энтот... как его там… бы-стро-дей-ству-ю-щий. Которым ещё крысюков травят! Выпили по рюмашке – и захрапели вечным сном! Вот и вся любовь, у Шекспира твайво, Настёна! Чуть что не так – сразу помирать! А всё почему? Потому шо Рамео дундуком оказался! Как говорится, «Я с парнишкой шмоньку мыла, оказалось – он с Игила! Тут Игил, и там Игил – здравствуй, святы Михаил!».
– Ну дядя Тихон, вы чё! – махнув на него рукой, запричитала Настя – Чё вы, а!
– Да, дядь Тихон! Чё ты, как неродной, в самом то деле! – донёсся до них голос Славки, который, по всей видимости, успешно сбежал от божьей кары в лице бабы Любы и газеты «Комсомольская правда».
– Давай познакомимся. Меня зовут Виктор Сергеевич, но можешь звать меня просто дядя Витя.
– Ишь ты, вернулся, не обернулся! – поприветствовал дядя Тихон вышедшего к ним Славку – Чё такой радостный? Бабу Любу до инфаркта довёл?
– И вам доброго утречка – нехотя буркнул Славка, подошёл к Насте и гордо выставил перед ней взятую из дома отцовскую гитару – Смари, чё нашёл! Батя на ней песни фронтовые лабает!
– Блатняк галимый твой батяня на ней лабает – презрительно сплюнул дядя Тихон – А чё ещё можно научиться играть, пока по лагерям мотаешься?
– Дядь Тихон, ты чё такой злой, а? Как собака на цепи – скуксился Славка – Ты если чё к моему бате имеешь – так иди и выскажи ему как есть! А мне на кой ляд твою пургу слушать?
– Ишь ты, умник! Пургу я несу! – покачал головой дядя Тихон – И кто вас тока воспитывает так со старшими разговаривать?
– Пойдём отсюда, Насть – взяв за руку, попросил ей Славка – Пошли обратно к хате бабы Зинаиды. Я тебе сыграю чё-нибудь.
– А чё, передо мной впадлу лабать, да? – оскалился дядя Тихон – Типа, мне медведь в уши насрал и я твой талант не оценю?
Славка подозрительно уставился на дядю Тихона и сильнее сжал руку Насте.
– Сыграй, Славик – попросила его дама сердца.
– Давай, давай, не стесняйся, аки целочка – похабно хохотнул дядя Тихон – Играй ужо, Розенбаум херов!
Славка ещё раз мрачно глянул на него, потом на Настю. Затем уселся на скрипучую старую лавку, положил гитару на колени, провёл руками по струнам, кашлянул и принялся старательно лабать простенькую мелодию, одновременно издавая звуки, отдалённо напоминающие пение в такт:
За дорогой кольцевой,
Как привет из прошлого,
Повстречался нам с тобой
Уголок заброшенный!
Опустевший старый дом,
Без вины покинутый,
И колодец под окном
С небом опрокинутым!
Славка ещё раз откашлялся и принялся петь с новой силой, ещё противнее, чем прежде:
Колодец, колодец,
Дай воды напиться!
Колодец, колодец,
Дай неба глоток!
Быть может, быть может,
Ещё возвратится,
Счастливое время,
И в наш уголок!
Счастливое время
И в наш уго…
– Ну всё, всё, хорош ужо инструмент мучить – остановил его дядя Тихон – Ой, Славик! Если б мне медведь в уши не насрал, у меня б из них от твоего пения сукровица полилась бы!
– Да ну вас! – обиделся Славка – Так и знал, что не надо перед вами играть! Правильно батя говорит – вы злой и людей не уважаете! А они вас не уважают! А за что вас уважать? Сидите себе на отшибе, аки сыч палевой, и ничё вас не волнует! Даже на похороны бабы Зинаиды не пришли, а ведь вы сосед её ближайший были!
Дядя Тихон от слов Славки весь помрачнел, брови нахмурил, желваками на лице играть начал, устрашающе так.
– Ты, Славка, коли чего не знаешь – так и рот открывать не потребна – процедил он сквозь зубы – Один живу – потому что никто мне не нужон, я сам себе хозяин, понял, нет? А Зинаида твоя ещё при жизни противной бабой была – хозяйство не вела, за домом не ухаживала, мужикам, коли заходили, ни копейки на опохмел не давала – ну и с какой такой радости я должен был земельку ей на могилу кидать? Не заслужила!
– Да вы тоже не заслужили! – злобно выпалил Славка – Вот помрёте, зуб даю – никто на ваши похороны не придёт! Никто и не узнает, что померли вы! Будете лежать и гнить в своей хате на отшибе!
– Славка…ты чё… – тихо, почти жалобно, прошептала Настя – Почто наговариваешь…
– Драть тя надо, Славка – сплюнул на землю дядя Тихон – Был бы я твоим батей – жопа бы у тебя от ремня блестела, как звезда советская!
– Сунешься ко мне – я сам тебе жопу надеру! И ничё мне за это не будет! – огрызнулся Славка – Пошли, Настя! Пошли, говорю!
Славка силой взял Настю за руку и потащил за собой в противоположном от дяди Тихона направлении.
– Ты очень красивая девушка. Наверное, многие мальчики хотели бы с тобой встречаться. Но повезло только Славе...
– Славка! Славик! – окликнул его дядя Тихон – Да погоди ты, обидчивый какой!
– Чё надо? – нахмурился Славка, обернувшись.
– Ну погорячились мы оба, бывает! Не серчай на старого! Я ж с людьми мало общаюсь, вот и подзабыл, как это делается! – дядя Тихон весело подмигнул Насте – Да и девушек красивых я нечасто вижу, токмо по телевизору иногда…
– Чё, спрашиваю, надо? – ещё раз, с нажимом, спросил Славка – Ничё? Ну тада мы пошли…
– Да погоди ты! – остановил его дядя Тихон – Поёшь ты, конечно, хреново, но играешь сносно! Пальцы у тебя нормально работают, токмо приёмов никаких не знаешь! Дай ка гитару, я те кой-чего покажу…
Славка с подозрением глянул на него, затем посмотрел на Настю, как будто ожидая её одобрения.
– Да чё ты жмёшься? – усмехнулся дядя Тихон – Давай, давай! Не боись, не укушу…
Славка пару секунд поколебался, но затем всё-таки, хоть и нехотя, потянул гитару дяде Тихону.
– Мда…да…хороший инструмент… – поглаживая лакированную поверхность, приговаривал себе под нос дядя Тихон – Хороший…
Он подержал гитару на весу, приложил ухо к струнам, как будто прислушиваясь к одному ему слышимой мелодии,…а затем, схватившись обеими руками за гитарный гриф, обрушил деревянное туловище инструмента на голову Славки.
– Что с ним случилось? Как он погиб?
Защищая голову руками, Славка рухнул на землю и заверещал благим матом, пока дядя Тихон продолжал методично лупить его массивной деревянной гитарой.
– Хороший... инструмент... добротный… - приговаривал дядя Тихон, без устали нанося новые удары - Хреновая... давно бы... развалилась…
Потеряв остатки сил, Славка перестал защищаться - он опустил израненные струнами руки, и дядя Тихон несколько раз хорошенько приложился гитарой по его лицу, которое с каждым новым ударом всё меньше походило на человеческое. Разбитые губы, сломанный нос, заплывшие глаза и раздувшиеся от крови щёки сделали Славку похожим на советскую куклу с заводским браком, которую зачем-то выставили на витрину магазина на потеху публике.
Очередной удар гитарой - и макушка Славки раскололась, как маленький переспелый арбуз, а из образовавшегося отверстия на землю начал вытекать весёлый буро-малиновый ручеёк с редкими вкраплениями серых ошмётков мозгов и кусочками черепной коробки.
– Колодец... колодец... дай... воды... напиться… - бубнел себе под нос дядя Тихон, нанося финальные удары уже ослабевшими руками - Ну что, допелся, Шуфутинский, твою мать!
Всё это время Настя стояла рядом и тихо, как мышка в норе, наблюдала за процессом экзекуции её любимого Славки. Она не могла закричать и взмахнуть руками, подойти и остановить дядю Тихона, развернуться и убежать, куда глаза глядят. В эти минуты, растянувшиеся на целую вечность, Настю охватило настоящее оцепенение - её мозг перестал подавать сигналы телу, позволяя Насте лишь изредка дышать и моргать, запечатлевая всё увиденное широко распахнутыми глазами нежно-василькового цвета.
Когда тело Славки перестало биться в предсмертных конвульсиях, дядя Тихон опустил на землю раздербаненную «в мясо» гитару, подошёл к ещё тёплому трупу и схватил его за подмышки.
– Ну, чё ты встала и смотришь, как баран на новый трактор? - прикрикнул на неё дядя Тихон, выводя из ступора - Бери его за ноги! Шевелись!
Настя, сама не осознавая, зачем она подчиняется приказам дядя Тихона, послушно взяла Славку за ноги, зачем-то при этом сняв с него вымазанные в навозе и оплёванные кроссовки фирмы «Adidas».
– Давай, потянули! - пропыхтел дядя Тихон, и вдвоём, точнее - втроём они направились в сторону хаты бабки Занаиды - Ох, и тяжёлый же засранец! Видать, дома прилично кормили!
Затащив тело на задний двор, они положили Славку возле заброшенного колодца.
– Значит, так - я его поклоду на кромку, а ты сзади в жопу пихай, каб быстей провалился - объяснил ей дядя Тихон - Но токмо смотри - в сам колодец не глазей, услышала?
Настя автоматически кивнула, слабо понимая, чего от неё сейчас хотят. В глубине души, ей очень хотелось, чтобы всё это оказалось просто дурным сном, который всё никак не желает оканчиваться.
– Эх-х-х-х! - дядя Тихон в одиночку поднял Славку и наполовину перекинул его туловище в колодец - Давай, давай, пихай у жопу!
Настя послушно приложила маленькие ладошки к заднице Славки и начала толкать его вверх, чтобы Славка навсегда рухнул вниз - на дно колодца.
– Активнее, активнее! - подгонял её дядя Тихон - Чё, мало каши утром жрала?
Настя напряглась, тело Славки поддалось - и с лёгким гулом полетело в дальнейший пункт назначения.
Вопреки словам дядя Тихона, Настя заглянула в непроглядную тьму колодца и увидела, как оттуда, со дна, ей кто-то как будто улыбнулся.
– НАААААААСТЯЯЯЯ... - раздался внезапно бесплодный голос в её голове - НАААААААСТЯЯЯЯ...
– НЕ ГЛЯДИ ТУТЫ! - закричал дядя Тихон и с силой отпихнул Настю от края колодца - Я кому токмо что говорил! Не смей туды глазеть! Ничога хорошага нема там! Не гляди, кому велено!
Настя удивлённо захлопала глазами, глядя на то, как дядя Тихон собирает по округе старые деревянные доски и кладёт их поперёк, перекрывая доступ к колодцу.
– Давно...давно трэба было закрыть...эту дырень сраную - злобно сплюнул на землю дядя Тихон - Надобно ещё...гвоздями забить...ладно, это потом...успеется…
Он отдышался и, наконец, посмотрел на испуганную Настю, сидящую на земле.
– Коли расскажешь кому, что я Славку угробил - я буду усё отрицать, скажу, что он тебя силой взял и сбежал, аки трус последний, а тебе соромно, вот ты и придумала это всё - мрачно сказал ей дядя Тихон - Да и не поверит тебе никто - ты ж дурочка местная, ажно восемнадцать годков стукнуло, а всё в школу ходишь.
Он смерил Настю презрительным взглядом и махнул рукой.
– Иди ужо и николи сюды не возвращайся - процедил дядя Тихон, развернулся и медленно поплёлся к своей хате - Коли тебе ещё на свете белом пожить охота.
– Что было в том колодце, Настя? От чего тебя защищал дядя Тихон?
Следующие несколько дней вся деревня стояла «на ушах» из-за пропажи Славки. Искали повсюду - обошли все местные леса, соседние деревни и даже послали «гонца» в ближайший районный центр, но гонец приехал через три дня пьяный и не нашедший никаких следов Славки.
– В город, видать, сбежал - разочарованно протянул отец Славки - К тамошним блядям! Ещё и гитару мою взял, охламона кусок! Продал, знамо дело, чтоб с блядями кувыркаться и пить беспробудно! Ему ж токмо этого и надобно! Вот урода вырастил на свою голову!
– Ну...ну это ж чё...это ж ничего… - пыталась успокоить его жена - Перебеситься пару деньков...да и вертается взад...
– Да лучше б ужо не вертался! Коли вертается - ужо я ему устрою весёлую жизть! Ужо жопа у него будет пылать, как костры на Первомай! - пообещал Славке его отец и смерил холодный взглядом Настю - А ты чё стоишь, глазами хлопаешь? Сказать чё есть? Нет? Ну тада и пошла отсюда!
Однако ни через пару дней, ни через пару недель Славка так и не вернулся в деревню.
Настя знала, что с ним случилось, однако рассказать никому ничего не могла, и от осознания собственного бессилия начала она потихоньку воровать из хаты напитки алкогольные, крепкие, да и распивать их в одиночку. С непривычки молодой Настин организм воспринял алкоголь плохо - начала она пьяная по деревне бродить, собак да кошек пугать, блевать повсюду да под себя ссаться. Бывало, всю ночь проходит незнамо где, придёт домой наутро - грязная, обоссаная, без белья нижнего - да и завалится спать на кровать родителей, самих родителей при этом не предупредив.
– Знамо дело - в девку вашу бес вселился! - со знанием дела говорила родителям Насти баба Люба - Как есть вселился! Управляет он ей, аки игрушкой своей, и сама она с ним не совладает! Тутача надо человека Божьего звать, каб беса выгнал да обратно в чертоги огненные сослал! Батюшку вам надо, хорошего, из райцентра! Я знаю одного, за бутылку водки - кого хочешь изгонит! С гарантией!
Батюшку из райцентра вызвали, однако от так и не приехал. Как позже выяснилось - слуга Божий напился и захлебнулся в канаве возле своей церкви, где пытался спьяну окунуть в купель и обратить в христианство пойманную давеча козу.
А сама Настя, понукаемая захватившим её «бесом», начала всё чаще возвращаться к дому бабы Зинаиды. Колодец дядя Тихон так и не заколотил, поэтому Настя без труда убрала доски и начал подолгу смотреть в тёмное-претёмное дно. Смотреть и молчать.
– Есть...тама...кто? - однажды спросила она, и бесплодный голос ей ответил.
– НААААААСТЯЯЯЯ... - говорил он одновременно пугающим и успокаивающим голосом - НААААААСТЯЯЯЯ…
– Я...я Славку сюды бросать не хотела...это всё дядя Тихон...это он меня заставил...Как есть заставил! - слёзно обратилась к колодцу Настя - Вы, это...Славка там как? Он ишшо живой?
– ДААААААА...ЕЩЁЁЁЁЁ ЖИВОООООЙ…
– А вы...вы можете мне...мне его вернуть? Взад вернуть? - спросила с надеждой Настя - Я бы...я бы вам тогда чой-нибудь сделала! Вы чё хотите? Могу водки притащить! Или коньяк! У папы хороший коньяк есть, красивый, там на бутылочке пять звёзд нарисовано!
– ПРИИИИИИТААААЩИИИИ… - вторил ей голос - ПРИИИИИИТААААЩИИИИ…
– Я ещё могу залезть к бабе Любе и взять у неё еды какой! - кричала в колодец Настя - Колбасы, хлеба...тушёнки мясной…
– ПРИИИИИИТААААЩИИИИ… - перебил её голос - БАААААБУУУУ ЛЮЮЮЮБУУУУ…
– Бабу Любу притащить? - удивилась Настя - А зачем она вам?
– ПРИИИИИИТААААЩИИИИ… - не унимался голос - БАААААБУУУУ ЛЮЮЮЮБУУУУ…
– Ладно, хорошо, притащу я вам бабу Любу - пообещала колодцу Настя - А, это...водки точно не надобно?
– В колодце кто-то был, Настя? Он обещал вернуть тебе Славу? Что он хотел взамен?
На следующий день Настя под выдуманным предлогом выманила бабу Любу из её хаты и повела к колодцу.
– Ну чаво, чаво ты меня туды тянешь, Настёна? - причитала баба Люба, которую вели к дому бабки Зинаиды - Ишшо немного - и руку мне оторвешь!
– Ой, я глупая! Ой, я дурочка! - говорила на ходу Настя - Я рядом с колодцем играла и унутрь трусы папины уронила, случайно уронила, не спецыятельно! Вот он проснётся, на работу начнёт собираться, а трусов нигде нема - вот он разозлится и нам с мамкой всыпет то перца по первое число!
– А навошта ты с трусами его играла? - не поняла баба Люба - Трусы, Настёна, детям не игрушка!
– Да они такие забавные... с черепашками... солдатами… - Настя забыла, как назывался мультик, который она любила смотреть по телевизору - Вот... вот сюда уронила! Как есть уронила!
– И навошта ты вообще здесь играла? - покачала головой баба Люба - Место тутача...неприятное…
Баба Люба осторожно загнула в колодец.
– Да тут жа тямно, как у негра в жопе! - прищурившись, сказала баба Люба - Тут не то шта трусов - тут вообще ничаво ни ви…
Настя, стоявшая сзади, с силой толкнула бубу Любу и та чуть не провалилась внутрь колодца.
– Настёна! - обернулась к ней баба Люба - Ты чаво творишь?
– Таво! - ответила Настя и снова толкнула её.
На этот раз баба Люба не устояла, перевернулась через голову и улетела на самое дно...точнее - почти улетела, успев в последний момент ухватиться пальцами правой руки за самый край каменного ободка.
– НАСТЯ! НАСТЁНА! - истерично верещала баба Люба - ВЫТАЩИ МЕНЯ ОТСЕДОВА!
– Да падайте вы ужо! - злобно сказала настя и принялась с силой бить по пальцам бабы Любы - ПАДАЙТЕ, ПАДАЙТЕ!
– НАСТЯ! - не унималась баба Люба - ДЬЯВОЛИЦА! Я усё отцу твоему доложу! Вот он из тебя дурь то ремнём выбьет!
Настя быстро заметалась по двору, схватила первую попавшуюся под руку доску с торчащими наружу ржавыми гвоздями и принялась бить ей бабу Любу по руке.
– А-А-А-А-А-А! - заверещала баба Люба - НАААААСТЯ! СУУУУКАААА!
– САМИ ВЫ ТАКАЯ, БАБА ЛЮБА! - закричала ей в ответ Настя, замахнулась острым краем доски - и рубанула что было сил по пальцам.
С диким истошным воплем баба Люба улетела на дно колодца. А пальцы её, сморщенные и окровавленные, остались лежать на каменном парапете.
– Фу, гадость якая - Настя сморщилась, смахнула пальцы на землю и отпихнула их от себя ногой.
Она выкинула доску и склонилась над бездной колодца.
– Ну что? - деловито спросила она - Вертаете мне Славку?
– МААААААЛООООО - ответил ей бесплодный голос - МААААААЛООООО….
– Как мало? - удивилась Настя - Целая баба Люба - и вам мало? Может, всё-таки водки притащить?
– ЕЕЕЕЕЕЩЁЁЁЁЁ - шептал голос её голове - НУУУУУЖЖЖЖНООО... ЕЕЕЕЕЕЩЁЁЁЁ…
– Да кого ж я вам ещё скину? - задумалась Настя - Никто не захочет со мной сюда идти…
– СЛААААВААААА... ЖДЁЁЁЁЁЁТТТТТ…
– Я приведу вам кого-нибудь! Приведу, слышите? - крикнула в колодец Настя - Только обещайте, что после этого - усё! Что потом вы мне Славку вертаете! Обещаете?
– ОБЕЕЕЕЕЩААААААЮЮЮЮЮ…
– Ты «скормила» бабу Любу тому, кто жил в колодце, правильно? Но ему нужно было ещё. К кому ты пошла?
Пока вся деревня была взбудоражена очередным исчезновением местного жителя и прочёсывала окрестности в поисках бабы Любы, Настя наведалась к участку дяди Тихона и тихонько зашла к незапертую хату.
Сам дядя Тихон сидел на маленькой кухоньке и в одиночку глушил дешёвую водку.
– А-а-а-а, это ты, Жульета! - поприветствовал он Настю заплетающимся языком - Шо, пришла мне мстить за своего Ромео?
– Дядя Тихон, я тут недалеко играла и случайно в колодце папины трусы посеяла…
– Так и знал, шо это ты безобразничаешь - икнул дядя Тихон - Шо, бабу Любу сгноила, теперь за мной пришла?
– Дядя Тихон, я правда папкины трусы поте…
– Да батя твой отродясь трусов не носил! Это у вас, кстати, семейное - дядя Тихон прищурился, всматриваясь под подол короткого Настиного платья - Знаю я, зачем ты меня к колодцу хочешь повести.
Он встал со скрипучей табуретки и подошёл к грязному, годами немытому окну.
– Вот ты думаешь - за каким лешим я Славку то гитарой прибил? Потому что я злой? Или бес в меня вселился? - хмыкнул дядя Тихон - Да Славка сам хотел тебя в колодец скинуть. Думаешь, нахера он тебя водил туда каждый день - видами полюбоваться али за сиськи помацать? Выбирал момент удобный, чтоб вниз тебя скинуть...к этой...твари...богомерзкой…
Дядя Тихон грустно вздохнул, налил себе рюмку и залпом опрокинул её в себя.
– В этом доме ведь раньше никто не жил...Его ещё во время войны местные партизаны построили, припасы тутача хранили, патроны, ружжа с автоматами...Война скончилась, а дом продолжал стоять. Никто даже не ведает, кто рядом с ним колодец этот вырыл - кто-то говорит, он сам по себе появился. Брехня, конечно, хотя…
Дядя Тихон налил себе ещё рюмку.
– Потом тут Зинаида поселилась. Мне она сразу так-то понравилась - баба не старая, не глупая, да и красивая, чего ужо там скрывать. Я к ней клинья то набивал первое времечко, а потом...потом заметил, что мужики ей местные не интересны, да и хозяйства она никакого не ведёт...Всё время у этого колодца ошивалась…Разговаривала с ним...Как умалишённая. Вишь какое слово знаю - умалишённая! Книжки, надо, Настёна читать!
Дядя Тихон улыбнулся и выпил рюмку.
– А потом у нас начали люди пропадать. Ты ишшо мелкая была, не помнишь, но деревня у нас была большая, не то, что сейчас - хаты до самых полей ржаных стояли...И начали у нас мужики пропадать, стабильно, слышь, раз в месяц, был мужик - и нема, вспоминай, как звали! Нас тогда ещё много было, мы могли помощи попросить у райцентра или даже у городских...А сейчас...Кому до нас дело есть?
Дядя Тихон вылил остатки водки в рюмку и предложил Насте. Настя благодарно приняла подарок и характерным причмокиванием вылакала рюмку до дна.
– Вот. Начал я, значитца, следить за Зинаидой - чё она делает, с кем общается, того-сего...и начал замечать, что мужики к ней начали захаживать. С вечерка зайдут - а утром уже и след простыл! А потом - ищи их, свищи - один хрен не найдёшь. Я подумал, что она на заднем дворе тела закапывает, но нет...в колодец всё скидывала. Я сам так-то усё видел. Глаза, Настёна, они врать не будут.
Дядя Тихон тихо поставил на стол и откупорил новую бутылку.
– Я тогда ещё, слышишь, молодой был, глупый, думал - отговорить её, к этой...к совести призвать, во! Говорил, что если колодец закроет навсегда и ко мне жить перейдёт - мы усё забудем, забудем как есть! Но она упрямая была, сказала, шо ничё я не знаю, не понимаю, шо колодец ентот - это дар, а не проклятье...Что он желания исполняет...надо токмо его кормить, взамен на желания то.
Дядя Тихон умело налил две рюмки - себе и Насте.
– Ну а я ей сказал, что ежели она захочет меня колодцу скормить - так я её первую перешибу чем-нибудь тяжёлым, и дело с концом. Так и порешили. Она меня не трогает, и я ей не мешаю людей сгублять...А вот потом...Потом она познакомилась со Славкой.
Настя вздрогнула и вылила на себя половину рюмки.
– Да, да, с твоим Славкой - а ты думала, у нас тут много таких певцов бегает, гитары хорошие мучает? Начали они общаться, вдвоём к колодцу ходить...Я тада одно понял, Настёна - ежели она хочет пацана этого сгубить - так я ей этого не дам. Я тада знаешь, чё придумал? Отравил её, паскуду! Этим, как его...бы-стро-дей-ству-ю-щим ядом! Которым ещё крысюков травят! Да, знатно так траванул...да вот токмо зря! Потому что Славик твой тем ещё Иудой оказался! Иуда - это из Библии, Настя, он Иисуса Христа предал! Не то шобы я на Христа был похож, ну, может, чуть-чуть, в профиль...короче, не суть.
Дядя Тихон разлил по новой.
– Короче, ентот гадёныш заделался у Зинаиды помощником - помогал ей мужиков одиноких выслеживать, в обмен на желания. Или ты думаешь, ему батя купил такие кроссовки понтовые? Ещё и песенку эту дебильную, про колодец, выучил, ходил везде, распевал, довольный...Как Зинаида кони двинула, он сразу смекнул, що один со взрослым мужиком не совладает. А кого можно колодцу скормить, ежели не мужика или бабку старую? Девку-дурочку, восемнадцать годков от роду, девять классов скончила, а мозгов не набрала. Вот он к тебе яйца то и подкатывал...Токмо я ему не позволил. Ты, может, и дурёха, да токмо такой участи не заслужила. Да и вообще - нравишься ты мне. Подрастёшь, я может, живой ещё буду, так, это - свадебку сыграем. На тебе, усё ровно, никто не жениться, на ущербной то. А так, может, хоть жизнь наладится...Давай, это, за любовь, а?
Дядя Тихон с Настей чокнулись и выпили за любовь.
– Я почему тебя просил в колодец не смотреть? Тому шо тварь, шо там сидит, она людей насквозь видит, знает, чё им надо, и предлагает им это, в обмен на жизти людские. Токмо ты, видать, меня не послушала, заглянула унутрь, чёй-то он тебе пообещал там - и ты начала людей сгублять. Нехорошо, Настёна. Я тя спас, а ты мне всю малину обосрала.
Дядя Тихон налил рюмку только себе и поднёс её к губам.
– Мне, слышь, перед смертью Зинаида то интересную вещь высказала. Сказала, что колодец энтот, ежели сытый - то он нормальный. Вода в нём есть, пить из него можно, усе дела. А вот кали жрать захочет - тада в нём одна сплошная пропасть тёмная. И человек, ежели в неё падает, то падает не на дно, а падает, как бы...в вечность. Летит по ентому колодцу усю свою заставшуюся жизть, помирает от старости - и токмо тогда эта тварь евоную душу сжирает…
– Он мне Славку обещал возвратить - угрюмо пробормотала пьяная Настя - Сказал, ежели я ещё кого-нибудь приведу - тада точно вертает.
– Так оно так, Настёна - кивнул ей дядя Тихон - Токмо ты не к тому человеку пришла. Я то ещё, слышь чё...пожить хочу!
Дядя Тихон резким движением выплеснул рюмку в лицо Насти и побежал за печку, где хранил своё двуствольное ружьё, доставшиеся ему от деда-ветерана.
– Ты, Настёна, со мной шутки не шути! - выкрикнул дядя Тихон, вставляя в оба ствола боевые патроны - Мне, может, и не недолго землю то топать засталось, да токмо я хочу её сам потоплать, а не в колодце лететь до скончания времён!
Выставив вперёд дуло ружья, дядя Тихон осторожно вышел из-за печки.
Насти нигде не было.
– Может, одумалась да ушла - подумал дядя Тихон, и в тот час же момент получил ножом в спину - тем самым ножом, которым недавно нарезал себе закусь под выпитую водку.
От внезапной и острой боли мужчина вскинул ружьё в воздух, нажал на курок - и из обоих стволов вылетели ослепительные оранжевые вспышки пламени, пробив внушительные дырки в ветхой деревянной крыше.
– АХ ТЫ! ПОСКУДА! - дядя Тихон еле смог повернуться с вонзённым в спину ножом - Я ТЕБЕ ЩАС УСТРОЮ!
Устроить дядя Тихон ничего не успел, поскольку пустая рюмка, которую Настя разбила об стол, превратилась в небольшую «розочку» и незамедлительно полетела в глаз обидчику. Дядя Тихон выронил ружьё, заорал благим матом и упал на пол, дрожащими руками пытаясь вытащить из глаза «розочку» - однако Настя ударом ноги вогнала её дальше и глубже. Острое стекло, достигнув мозга дяди Тихона, мгновенно умертвило его.
– Ты убила его, да? И что потом? Отнесла к колодцу?
Тащить дядю Тихона было нелегко, гораздо тяжелее, чем Славку, тем более, что тащила его Настя одна.
Кое-как перекинув тело через каменный парапет колодца, Настя с интересом наблюдала за тем, как тело дядя Тихона исчезает в непроглядной тьме.
– Я усё сделала, как ты велел! - крикнула Настя - Вертай мне Славку!
– МААААААЛООООО - прошелестел в голове бесплодный голос - НУУУУУЖЖЖЖНООО...ЕЕЕЕЕЕЩЁЁЁЁ…
– КАК МАЛО? КАК МАЛО! - заверещала Настя с красным от гнева лицом - ТЫ ЖЕ ОБЕЩАЛ! Ты обещал, что это последний! Кого мне ещё привести? Папу? Маму? Дядю Анатолия?
– ВЕЕЕЕЕДИИИИ….ВССССЕЕЕЕЕХХХХХ…
– Итак, он не сдержал обещание. И что ты сделала, Настя? Хотя как раз таки это нам всем хорошо известно.
Дверь допросной открылась, и в комнату вошла женщина в полицейской форме.
– Сколько ещё вы будете её допрашивать? - строго спросила она у мужчины, сидящего за столом - Девочка не ела, с тех пор как вы привезли её сюда. Ей нужно в туалет, принять душ, привести себя в порядок.
– Девочка... как мило... по вашему, она просто несмышлёный ребёнок? - спросил её следователь - Я вот вижу перед собой взрослого человека, который по собственной воле убил как минимум троих и устроил массовое захоронение в заброшенном колодце. По вашему, ребёнок на такое способен?
– Она больна - сквозь зубы процедила женщина в форме - Её нужно лечить.
– Да, её будут лечить - кивнул ей следовать - Как только она ответит на все мои вопросы.
– И сколько их ещё у вас осталось?
– Всего один - Виктор Сергеевич повернулся к девочке и улыбнулся - Настя, мы знаем, что ты убила бабу Любу, дядю Тихона и своего отца. Их тела мы нашли в том самом заброшенном колодце. Там нет никаких тварей, исполняющих желания, Настя, и нет никаких бесконечных туннелей в никуда. Это просто колодец.
– Задавайте уже своей вопрос - раздражительно сказала женщина в форме.
– Не торопите меня - осёк её Виктор Сергеевич - Настя, ты сказала, что Славку убил дядя Тихон и вы скинули его в тот же самый колодец, но его тела мы там не нашли. Куда вы его спрятали, Настя? Где Слава?
– Он... падаеть… - тихо и бессвязно проговорила Настя, хлопая глазами и пуская тоненькую струйку слюны изо рта - Славка...всё ещё...падаеть…
Текущий рейтинг: 61/100 (На основе 46 мнений)
