Да где он там

Что угодно, если постараться, можно выставить в хорошем свете. Такая мысль недавно пришла мне в голову. Согласен, не то чтобы это было нечто прорывное, но в моём нынешнем состоянии странно, что я вообще думаю связными предложениями, не говоря уже о таких вот умозаключениях.

В хорошем свете, например, можно выставить тот факт, что после расставания с Лидой я провёл всего неделю, жалея себя, а затем нашёл новых друзей, и они помогли мне переключиться. Достаточно просто сказать «нашёл друзей», а не «связался с дурной компанией» - и вот я уже активный и общительный парень, а не чмо, хватающееся за любую социализацию, лишь бы не оставаться наедине с собой.

Тут надо сказать, что с этой группой товарищей (их чат в телеге назывался, «колхозники» -долгая история, что называется, локальный мем так что дальше я буду называть их так), я спутался вообще случайно: когда Лида, поморозив меня пару недель, всё-таки написала, что нам надо расстаться, я почти сразу начал вести активную жизнь в соцсетях. Пока мы были вместе – мне вполне хватало того круга общения, который у меня был помимо неё, ведь зачем нужны людишки, когда есть ОНА, да? После же расставания, мне резко захотелось, чтобы как можно больше людей, а особенно девушек, писали мне хоть что-нибудь, хоть «привет». Вот и получалась странная картина – грустный (будем честны, заплаканный) я сижу, листаю инсту и вк, ставлю огоньки и пишу радостные предложения встретиться всем подряд. Выглядит это, пожалуй, жалко, но я не думаю об этом. Думаю я о том, что Лида, идущая по дороге жизни беззаботной походкой феи, уже и забыла, что был на её пути такой вот удобный камушек, как я. А камушку этому больше не хочется ничего, только чтобы она снова наступила на него – чего не случится уже никогда. И вот, думая о чём-то таком, я написал очередной девушке, на которую почему-то был подписан и откуда-то знал. А она, не в пример другим, ответила.

Так я впервые попал на тусовку «колхозников». На самом деле это не стоит воспринимать как какое-то приглашение на секретную сходку, или в подпольный клуб. Просто спустя несколько дней общения, Клара, так звали ту девушку, написала что-то вроде «слушай, а ты прикольный, приходи к нам как-нибудь». Вот и вся инициация.

Тусовка происходила на нескольких хатах, пару раз в неделю, или реже, ближе к выходным. Не было там ни оргий, ни жертвоприношений, ни ещё какого-то сотонизма. Просто все притаскивали бухло, кто сколько сможет. Те, кто побогаче – были там и такие, кто талантливый программист, кто популярный в узких кругах художник – приносили что-то поинтереснее. Объединяющей темой это, кстати, тоже не было, так что кочующим наркопритоном это тоже не назвать – были разговоры, иногда танцы, вот ей-богу, только настольных игр не хватало. Говорили они обо всём, с уклоном, естественно, в массовую культуру. Именно поэтому я, как мне кажется, и вписался в эту компанию так легко – учась в Заборостроительной-Имени-Не-Хочу-В-Армию шараге, я отчаянно пытался найти себе хобби, так что посмотрел, прочитал и воспринял очень много чего из разных направлений. Этого, так сказать, материала я запоминал немного – не дольше чем на пять минут разговора про какой-то конкретный тайтл или инфоповод – но как раз примерно столько на тусовке обычно не перескакивали с темы на тему. Иногда разговоры там заходили и про то, что я действительно люблю – монтаж видосов, ваха, порнуха, джентльменский набор.

Костяк группы составляло примерно человек семь, и было ещё где-то столько же приходящих. Из «основы» я хорошо помню ту самую Клару, довольно веселую девушку, у которой, судя по услышанному мной в прошлом были какие-то проблемы не то с родственниками, не то с парнем, уточнять я не стал. Был Юра, молодящийся мужик (хотя он настаивал на «чуваке») лет тридцати, для которого эта компания явно была последней попыткой вернуть молодость – всем остальным там было не больше – а чаще сильно меньше - двадцати пяти. Тусовки в основном проходили у него, потому как у остальных хаты были маленькие, съёмные, или с родителями. Был Тимофей, который любую беседу старался свести к политике, а затем перейти к рассказу о своих довольно безумных взглядах на то, как нам обустроить Россию, которые кто-то окрестил «монархизм-социализм с уклоном в капитализм». Он явно очень гордился тем, какой он необычный. Помимо этого Тима был нормальным парнем, да и на шутки в адрес своего увлечения реагировал нормально, разве что с лёгким снисхождением.

Может показаться странным, что я так подробно описываю людей, не оказавших на историю особого влияния, и я прошу за это прощения. Просто я стараюсь дать максимально точную картину ситуации – вдруг именно такой набор людей и обстоятельств и привел к тому, к чему привел? Вдруг именно таким компаниям лучше не собираться вместе? Бред, конечно, но ведь и произошедшее дальше иначе как бредом не назовёшь.

Я вообще много думал о произошедшем, пытаясь понять, что стало причиной. Может быть, дело было в чём-то ещё? Были ли в этом виноваты наркотики, к которым фокус внимания тусовки всё-таки смещался, медленно и неизбежно? Или просто собралось много людей – коллективное психополе, все дела. Или куда более обидный вариант – это просто произошло.

Первое появление гостя я, кстати, застал. Всё началось с того, что в начале весны, во время очередного «слёта» в куче обуви, сваленной у порога, каким-то образом оказалось на одну пару обуви больше. Это были типичные «батины» ботинки, такие забавные полусапоги, разительно выделявшиеся на фоне кроссовок и кед разной степени брендовости и дороговизны. В чьей квартире это было я уже не помню, но точно не у Юры – хозяин хаты точно был моложе большинства, так как жил с родителями, и тусовку созвал по случаю их отъезда. Он пояснил, что ботинки и правда отцовские, выпали, видимо из шкафа. Но услышали его не все, а ещё в этот момент где-то в соседней квартире спустили воду в унитазе (слышимость, как понимаете, была прекрасная), и кто-то пошутил, мол вот, ещё один чел к нам сейчас присоединится. Это и шуткой-то назвать было сложно, так, замечание, с расчётом вызвать лёгкую улыбку. Но почему-то оно запало всем в голову.

Уже позже, когда мы накурились и смотрели какой-то мультик типа «Южного парка», лёжа кто где, мы вдруг начали совместно делать вид, что среди нас есть ещё один участник, тот самый обладатель ботинок. Кто-то сказал, мол вот, щас он придёт, кто-то подхватил.

- Да, где он там, тормоз, бля, пусть из холодоса что-то захватит, я опять жрать хочу. – ответил со своего дивана Юра.

- Он тебе в слуги не нанимался, я тебя заложу, когда он придёт, что ты его так назвал – ответил кто-то ещё, может быть даже я.

Это не выглядело так зловеще и странно, как может показаться сейчас – обычный коллективный прикол, такие часто возникают в группах, где все друг друга хорошо понимают.

- Да реально, где он там, сдох он что-ли? Пойду позову– это, кажется, был хозяин хаты. Он и правда встал, и ушёл на кухню. Но так как тем вечером свобода (читай «алкоголь») ударила ему в голову сильнее, чем остальным, он забыл, куда конкретно идёт едва выйди из комнаты. Его недоуменное «А нахер я пошёл куда-то?» вызвало у всех остальных взрыв хохота и ещё пару дней возглавляло топ локальных мемов группы. Про коллективный прикол с ожиданием тогда все забыли, и вечер продолжился.

Потом наш новый друг стал (почти) появляться снова и снова – первое время это происходило по накурке или по пьяни, однако постепенно стало чем-то, за неимением другого слова, родным, и нашего таинственного незнакомца стали ждать даже без применения чего-то, что изменяло сознание. Доброй традицией, например, стало при подсчете количества участвующих в пьянке называть на одного больше, а при попытке уточнить – говорить «ну ещё кое-кто подтянется, сам понимаешь», и слегка усмехаться. Тут бы мне и сказать, мол я с самого начала почуял неладное, сам в этой недомистификации не участвовал, а остальных – пытался отговорить. Нет, я тоже улыбался, вместе со всеми шутил, если кто-то, например, уходил куда раньше остальных.

- По пути если этого слоупока встретишь – передай, чтобы ускорялся - кричал вслед уходящему Юра, напропалую выдавая этим свой возраст.

- Да, а то мы всё без него выпьем и сожрём, чё тогда ему приходить? - вторил я, чувствуя себя частью компании, а не одиноким неудачником.

А затем я на время перестал посещать встречи нашей дружной компании. Какая-никакая сессия была и в нашей шараге, а кроме того, мне пришлось (не то чтобы я не испытывал от этого унизительной для меня радости) пересечься с Лидой. Ей надо было отдать какие-то вещи, заехать за которыми ей не позволял график, внезапно ставший невероятно загруженным после нашего расставания. Мы немного пообщались, а потом она ушла. Я как раз пригласил её как-нибудь посидеть где-нибудь, исключительно с целью невинного общения. Начал шутку про «наши дружеские отношения были указаны в контракте о расставании», но она не дала мне её закончить и, перебив прямо посреди предложения, ушла. Я, как и всегда, не мог на неё злиться. Но я мог думать о ней. И эти мысли – о том, как я, оказывается, много о ней не знаю, как много я для неё не сделал и чего я ей не сказал – эти мысли выбили меня из колеи ещё дней на пять. Сообщения из чата я в это время, конечно, проверял, но нечасто, мельком, не особо вдумываясь, куда больше внимания я обращал на редкие и совершенно обыденные сообщения от Лиды. Они выглядели так, будто мы всё ещё были вместе, вот только они приходили по одному-два раз в пару дней.

Педагоги не могли понять мою тонкую душевную организацию, им невдомек было, что мне не до их жалкого образования – я страдал. Сессию я, однако, сдал каким-то чудом, фигурально выражаясь, царапнув дно.

Затем, отдохнув ещё день или два, я вновь зашёл в замьюченный до поры чат «колхозников», но на этот раз вчитался внимательнее. Что-то в чате стало слегка другим. Меньше стало мемов и каких-то шуток, а те, что были, выглядели так, будто их скинули дежурно, по таймеру, просто чтобы беседа не выглядела вымершей. Возможно, даже скорее всего, это было и не так, просто сейчас я ретроспективно пытаюсь уложить всё в канву произошедшего. Но я точно помню, что не было, например, мемов про «спасай белую расу, бей рептилоидов, пей воду из Байкала» от Тимофея. И вот это я точно заметил уже тогда, ведь раньше он спамил ими регулярно, причём мы всегда не могли понять – а на сто процентов ли это шутка? Теперь же он, как и остальные, скидывал что-то невнятное про усталость на работе, реакцию на события в мире и чуть ли не смешных, сука, котиков.

Впрочем, если я и придал тогда этому значение, то не слишком большое, ведь уже через пару дней я снова посетил встречу «колхозников». И вот тут я, должен без лишней скромности сказать, быстро заметил неладное.

Всё шло нормально, алкоголь открывался, еда поедалась, а шутки – шутились. Однако я буквально чувствовал повисшее напряжение, как будто мы не столько на самом деле собрались отдохнуть, сколько играли в это. Из-за ощущения неправильности (и ещё, отчасти, из-за подавленного состояния – я, всё-таки, не отошёл до конца), я мало говорил, и не особо порывался участвовать в этом действе.

Под конец, когда все уже выпили, атмосфера стала менее напряжённой – мне кажется что-то похожее происходит на втором-третьем-пятом часу поминок, когда все уже выпили и больше тусят, чем поминают. Вернулся нормальный, по-хорошему агрессивный юмор, потекла размеренная, а не вымученная беседа. Всё стало как обычно: снова начал говорить о компьютерных играх и прочем «молодёжном» Юра, выдавая свой возраст тем, что упорно называл игры игрушками, начал рассказывать о том, как просрали Россию Тимофей, снова подсела ко мне Клара (именно подсела, а не просто села рядом, как до этого – разница огромная). Всё было хорошо.

-А где этот-то? – вдруг задал вопрос Ринат. Рината я видел всего несколько раз и я, в целом, отнес бы его скорее к приходящим, чем к «основе» группы. Я точно помнил про него, что он учился на юриста, и что он откуда-то из маленького города. Возможно, ничего больше я не могу про него вспомнить не просто так.

-Кто? – спросил Юра насторожённо. Гул разговоров вокруг стих – не одномоментно, но довольно быстро.

- Ну… этот. Мы же ждали кого-то, нет? – Ринат криво улыбался, так что было непонятно – он пошутил и ждёт всеобщей реакции, или же он вдруг понял, что сказал что-то не то, а теперь не знает, как вырулить.

- Нет… - медленно проговорил Юра. – Мы никого не ждём. Все здесь, все – он выделил это слово – уже пришли.

- Да нет, не все… Ещё один кто-то щас придёт. Или нет? – вдруг сказала Клара. Она выглядела удивлённой, как будто сама не поняла, почему это произнесла. Все, включая меня, напряглись. Я посмотрел на входную дверь, а затем - почему-то на приоткрытую дверь одного из шкафов в коридоре. Никто оттуда не выходил, вообще ничего не происходило. Но тусоваться дальше не было никакого желания, причем, видимо, не только у меня – все как-то быстро разошлись.

Время шло. Я пару раз пришёл на встречу «колхоза», но нравиться мне перестало. Начало всегда было напряжённым, а затем всё шло по одному из двух сценариев – либо все быстренько, явно второпях, нажирались и вечеринка перетекала в пьяный угар, либо же кто-нибудь не сдерживался, и говорил что к нам кто-то вот-вот присоединится. После такого вечер обычно быстро сворачивался, и все не столько расходились, сколько разбегались, будто не желая признать страх перед тем, что входная дверь вот-вот откроется им навстречу. Я не понимал, почему это происходит – неужели так сложно сдержаться и не упоминать ожидаемого нами? Не понимал я до тех пор, пока сам однажды не ляпнул что-то такое. Было это уже ближе к концу вечера, так что все просто сделали вид, что уже пора разойтись. Странно, но никто не то что не винил меня – на следующей встрече никто просто не вспоминал об этом.

А потом я опять на какое-то время выпал из жизни. Причем изначально не только из «колхозной» - сначала сильно заболел, траванувшись чем-то в нашей прекрасной столовой. Выздоровев, я оказался вынужден участвовать в какой-то казённой самодеятельности от института – за это позволяли чуть легче закрыть сессию. Страдал по Лиде, чего уж, хотя и поменьше. В чат «колхоза» я всё это время только изредка заглядывал, но ничего не писал, и о встречах тем более не договаривался. Может быть из-за занятости, а может и из-за того, что вписки «колхоза» стали… неправильными, я не знаю, как сказать лучше. Позже, став посвободнее, я решил, что странности у ребят, конечно, есть, но с ними весело, да и от депрессии спасли меня, во многом, они. Надо перестать себя накручивать, и снова увидеться со всеми, подумал я и зашёл в чат.

Там всё стало ещё хуже – место котиков и неиронично тупых мемов занял какой-то винегрет, который только не вчитываясь можно было принять за нормальную переписку. Фразы были абсолютно безликими, как будто несколько ботов-комментаторов, которыми накручивают активность в комментариях, зацепилось друг за друга, и невпопад отвечает друг другу общими радостными фразами.

«Я уверен, что всё будет круто!»

«Не, ну это вообще мощь!»

«О, я тоже там был, там вообще кул!»

Репосты из других групп были не лучше – вперемешку шла реклама из чатов с объявлениями, какие-то случайные посты, чужие сообщения.

«Ну ты где? Уже почти все пришли!» - писал Тимофей в ответ на чей-то репост рекламы салона стрижки животных. Сообщение было отправлено во вторник, в три часа ночи. Всё это было пугающе, но я убеждал себя в том, что они там все скурились, или это какой-то метаприкол, о котором мне просто забыли рассказать – и расскажут, когда я приду. Понимая, что не врубаюсь в тему, я вышел в чат с вопросом, мол ну что, где и когда встретимся? Как обычно, у Юры? Ответили мне быстро и невразумительно, но из потока слабо осмысленной радости я смог, в итоге, выцепить дату и место – как обычно, у Юры, завтра. По времени я понял только ориентировочно – сложно чётко интерпретировать вот такое: «вечером, Вечером, соберёмся на тусовку после работы, незадолго до темноты»?

В общем к Юре я пришёл к пяти, решив, что это уже считается «вечером». Обычно я слышал шум из-за двери и понимал, что веселье уже началось без меня. Ну а если я приходил раньше прочих, то Юра впускал меня, и мы готовились к приходу остальных. Сейчас я тупо стоял у двери, не понимая, что же мне, собственно, делать. Писать в чат было бесполезно – ответом на мои робкие «я здесь» и «открывайте» был всё тот же поток бессмысленного позитива. Простейший вариант – позвонить в дверь, казался каким-то неправильным. Не хотелось издавать лишних звуков. Отличный настрой для совершенно нормальных посиделок с друзьями, да? В итоге я просто попробовал толкнуть дверь. Конечно же она поддалась.

В квартире было пусто. Пусто, тихо и весьма неуютно. Я обошёл, испуганно озираясь, все комнаты. Никто не выпрыгнул на меня из-за какого-нибудь угла, ничего такого – это явно не был затянувшийся пранк (я и так понял это довольно давно). Вообще не было ощущения, что тут кто-то живёт. Квартиру будто готовились снимать для рекламного буклета – такой там был безжизненный порядок. Почему я не ушёл? Не знаю, наверное, мне хотелось понять, что же случилось с моими новоявленными друзьями – пусть они и не сделали для меня ничего такого, я всё же был обязан им своим относительно нормальным состоянием. Так что я сел на тумбочку, стоявшую неподалеку от входа, и принялся ждать.

А вообще, подумал я, мало ли, что. Может Юра на секунду отскочил в магазин, а остальные ещё в пути. Все просто опаздывают, мало ли может быть причин. Скоро все уже придут. Я понемногу начал успокаиваться.

И тут же запаниковал. Откуда у меня такие идиотские мысли? Куда он там «отскочил»? Если даже и «отскочил» - почему не закрыл дверь? Бред, неуместно оптимистичный бред. Да и чат замолчал, стоило мне войти в квартиру – я несколько раз проверил его, надеясь, что-то прояснить. Никто не придёт, а если кто-то и явится – «колхоз» ли, или тем более тот, кого мы ждали – я не хочу быть здесь, когда это произойдёт. Я быстро – но не слишком, чтобы не нарушать странный покой квартиры – встал и вышел. Зачем-то посмотрел на телефон – там вновь были сообщения от «колхоза», чат вновь ожил. Я вышел из него, стараясь не читать написанного, но одно сообщение всё же успел увидеть – «скоро мы все придём». Дверь в квартиру Юры я слегка прикрыл – грабить его вряд ли будут, а если и так – не завидую грабителям. Не дождавшись лифта, я пошёл по лестнице. Пройдя пару этажей услышал, как хлопнула, закрываясь, входная дверь. Как раз с этажа Юры. Я просто не стал об этом думать.

Никого из той тусовки я больше не видел – в обычной жизни мы, что логично, не пересекались. Расследовать их дело, связываться с родней и знакомыми я не стал. Отчасти потому, что не знал что им сказать. Ну серьёзно, «ваш сын/подруга пропал/а, потому что его забрало…» А что забрало я и сформулировать бы не смог. Главным же образом я не делал этого потому, что просто хотел забыть о произошедшем. Да, трусливо, но жить мне есть ради чего – вдруг, например, у Лиды всё станет плохо и ей будет нужен кто-то? Тут, как говорится, мы её и встретим. Шутки шутками, но мне страшно.

Страшно думать о том, что было бы, если бы остался тогда, страшно думать, что происходило в квартире Юры после того, как её дверь закрылась. Ну и сами понимаете, о чём ещё. А ещё я боюсь, что как бы я не гнал от себя эти мысли – я всё ещё жду, что ко мне кто-то придёт. Я ловлю себя на этой странной мысли, похожей на те небольшие флуктуации, которые выдаёт мозг невыспавшегося человека. Я гоню эти мысли от себя, но это классическое «не думай о белом слоне» - рано или поздно, через день или два – я вновь понимаю, что рефлекторно замер, ожидая, что сейчас какая-то из находящихся рядом дверей откроется, и кто-то, наконец, придёт. Тот ли, кого мы ждали, а может кто-то из ребят. А может и все – вообще все они – разом. Почему мне так кажется, откуда я это взял? Ну, а почему нам казалось, что мы кого-то ждём?

Как говорится, если перенести забор за границы участка, то у кого-то там будет всё та же полянка, а у кого-то – канава. Возможно, у кого-то из тусовки там, за этим условным забором была не канава, и не озеро – возможно там стоял он, этот проклятый сосед, который только и ждал, чтобы его включили в состав участка. Значит, что кто-то из нас просто был невезучим носителем, который и сам об этом не знал. Не я – не может такая серая личность носить в себе что-то настолько серьёзное. Это даже не самый плохой вариант, ведь по всему миру ежечасно «переносят заборчик» тысячи людей – а явилось это только к нам – больше никого такая участь не постигла. Ну, или я об этом не слышал.

Возможно, вы заметили, что я не пишу про посетившего нас в кавычках и с большой буквы, как обычно принято в историях такого рода – я мог бы для красного словца назвать его «Друг» или «Приятель», было бы эффектно. Но мне не хочется. Дело, наверное, в том, что я не хочу как-то конкретизировать его, давая ему имя, или в целом что-то большее, чем определение, которого хватит для того, чтобы вы поняли, про кого я. Он (оно?) кажется мне буквальной манифестаций отсутствия, ходячим воплощением предчувствия чего-то плохого, дырой в форме идеи. Или идеей в форме дыры, хе-хе. Я понимаю, как безумно и глупо это звучит, но я правда не могу сформулировать лучше – и также я не могу точнее сформулировать, почему я не хочу давать нашему визитёру даже подобие имени.

Но я что-то заболтался. Мне пора попрощаться.

Все пришли.

Текущий рейтинг: 76/100 (На основе 43 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать