(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Ухух
Всех нас в детстве родители пугали различными страшилками на ночь. Большинство из них, такие как Бабайка или рука, появляющаяся из стены, известны каждому, некоторые — лишь узкому кругу людей, наподобие отдельно взятой семьи, среди членов которой есть как минимум один человек с богатым воображением. Многие из них содержат в себе определённую скрытую мораль. Некоторые не содержат в себе ничего, кроме банального желания напугать ребёнка. Именно о такой страшилке и пойдёт речь.
Слышали когда-нибудь о таинственном персонаже с довольно странным именем Ухух? Нет? Неудивительно: знают о нём лишь члены моей семьи. Мой отец никогда не был образцовым родителем: запуганный и вздрагивающий от каждого шороха ребёнок, всю ночь всматривающийся в приоткрытый шкаф или дверной проём, ожидая увидеть там невесть что — для него дело обычное. Это его мерзкое качество не могли компенсировать ни превосходное чувство юмора и оптимизм, с которыми он шёл по жизни, ни доброта и забота по отношению ко мне во всех других жизненных аспектах. Этого человека не сломила ни сложная судьба, полная многочисленных тягот и лишений, ни трагическая смерть старшего брата, с которым он был неразлучен и который выпал из окна в шестилетнем возрасте, сломав себе шею, ни наплевательское отношение к нему его собственных родителей. Он на всё смотрел с улыбкой и, по большому счёту, я горжусь им… но вот состраданию и снисхождению по отношению к детям он так и не научился. Благодаря ему большую часть своего детства я провёл в дикой тряске, спрятавшись под одеялом. Позволить мне спать в одной кровати вместе с ним и мамой он категорически отказывался, со смехом приговаривая, что так я никогда не стану настоящим мужчиной и не научусь смотреть в лицо страху. Спасибо за счастливое детство, отец!
Но вернёмся к страшилке про Ухуха. Отец сопровождал свой рассказ ужасными гримасами, тихим, зловещим голосом и активной, служащей для усиления эффекта жестикуляцией наподобие взмахов руками или характерного шевеления пальцами. Надо отдать ему должное, нужной реакции он добился: без соответствующей экспрессии, позавидовать которой мог любой вожатый в отряде бойскаутов, рассказывающий детишкам у костра истории о «жуткой смерти туристов в этих краях», его история не произвела бы на меня столь сильное впечатление. Впрочем, мальчиком я был наивным и пугливым, так что это вопрос спорный.
Краткий её пересказ: есть такое существо по имени Ухух, являющееся в ночи. Каждое своё появление он сопровождает высоким возгласом «ухух!», напоминающим уханье филина (за что он и получил своё имя). Отец не стал подробно описывать его внешность, ограничившись лишь расплывчатым «он неимоверно высокий, противный и нагоняющий жуть», предлагая моему разыгравшемуся детскому воображению самому снадбить этот образ всеми недостающими деталями. Мой мозг не придумал ничего лучше высокого антропоморфного филина и такой Ухух, стоящий перед моими глазами, надо признать, меня даже рассмешил, но вскоре мне вновь стало не по себе. По его словам, Ухух никогда не выходит из тени и ждёт, пока ребёнок уснёт и пока в комнате погаснет весь свет. Как только это произойдёт — он тут же похищает ребёнка и доставляет его в своё логово, где совершает с ним «ужасные вещи», после чего тот пропадает без вести. Своё присутствие он будет сопровождать различными странными звуками, непрерывной ходьбой по участкам комнаты, в которых отсутствует свет, и неотрывным взглядом на тебя. Даже если наивное дитё притворится, что спит, пользы от этого не будет никакой: оно продолжит ощущать на себе пронзительный взгляд Ухуха до тех пор, пока не уснёт по-настоящему. Отец рассказал, что боролся с ним следующим образом: он никогда не закрывал дверь, оставляя свет в коридоре включённым и позволяя ему проникать в комнату, благодаря чему Ухух не мог до него добраться. Монстр предпринимает лишь несколько попыток похитить ребёнка: если он потерпит фиаско, то оставляет его в покое.
Сказать, что я был испуган, услышав данную историю — это значит не сказать ничего. Отец рассказывал мне о многих сверхъестественных тварях, что норовят съесть мою плоть или напугать меня до седых волос, стоит мне лишь сомкнуть веки, и перспектива встретиться с ещё одной, которая, в моём представлении, начала бы пытать меня до смерти в своём логове, не то чтобы воодушевляла меня. Однако благодаря описанному им «методу борьбы» с Ухухом, в котором я увидел очевидный намёк, у меня в голове родился гениальный план: зажечь в комнате свет на ночь и гарантированно обезопасить себя! Однако, как оказалось, это был не намёк, а чистой воды издёвка, так как мой отец не желал предоставлять мне лёгкого спасения.
«Спокойной ночи, Андрюш! Желаю тебе успешно пережить эту ночь в полном одиночестве. А может быть, и не в одиночестве…» — проговорил отец, смотря на своего сына, всем телом вжавшегося в матрас, выпученным взглядом маньяка, явно получающего удовольствие от своей деятельности, и низко, неспешно хохоча. После этого он мгновенно исчез в дверном проёме, назло мне выключив в коридоре свет. Включать его в самой комнате он также запретил, сказав, что в таком случае накажет меня за трусость и что «даже Ухух жмётся в угол и трясётся от страха, когда я в гневе». Пока я, вцепившись пальцами в одеяло и боясь хоть пошевелиться, ледяными от ужаса глазами осматривал погрузившуюся во мрак комнату — отец, жизнерадостно напевая какую-то мелодию себе под нос, шёл чистить зубы, предоставив меня самому себе. Журчание воды и звуки его жизнедеятельности ненадолго успокоили меня, но вскоре и они стихли, вернув меня в суровую реальность. Мне предстояла длинная бессонная ночь, которую я проведу один на один с Ухухом. Первая, но явно не последняя.
Я ждал. Ждал внезапного появления Ухуха, который будет терроризировать меня всю ночь, не позволяя сомкнуть глаз. Ждал скорейшего наступления утра, знаменовавшего собой, что опасность миновала и я могу с лёгким сердцем уснуть. Но больше всего я ждал, пока уснёт отец, чтобы включить свет в коридоре и восстановить своё душевное спокойствие. «Наказание ждало меня за свет, включённый в комнате, но про коридор отец ничего не говорил» — утешал я себя «лазейкой», найденной в утверждении отца. Где-то через час сурового испытания моей психики я услышал знакомое похрапывание из родительской спальни, послужившее для меня призывом к действию.
Едва ли не вздрагивая от тихого скрипа половиц под моими ногами, я крался по собственной комнате в надежде, что так Ухух меня не заметит (а вдруг?), периодически судорожно стреляя глазами на «чудовищ», что мерещились мне в каждой мягкой игрушке, лежавшей на полу, от чего мне становилось ещё более жутко. Наконец, с горем пополам, я добрался до выключателя в коридоре, зажёг свет и уже радостной, непринуждённой походкой вернулся в постель. В тот момент я чувствовал небывалое облегчение. Яркая пелена света, доносящаяся из коридора и будто обволакивавшая мою кровать, расположенную в центре комнаты, а также разделявшая саму комнату на две тёмные половины, давала мне стойкое ощущение покоя и безопасности. Мне казалось, что я нахожусь под защитой древних чар, не позволяющих нечисти вроде Ухуха добраться до меня. Ура! Моей жизни больше ничего не угрожает! Окончательно успокоившись и расслабившись, я с довольной улыбкой на лице постепенно погрузился в сон.
Ухух так и не явился ко мне в ту ночь. Но он явился мне во сне.
Сон этот был довольно странным. Если бы не свойственное сновидениям чувство «воздушности», нереальности происходящего, я бы и сейчас считал, что бодрствовал той ночью. Я всё ещё находился в своей комнате. Пред моим взором предстала привычная мне обстановка без каких-либо, мало-мальски заметных изменений. Даже разбросанные по полу детали конструктора «Лего», казалось бы, находились на тех же местах. Свет в коридоре по-прежнему горел, словно говоря мне «расслабься, ты всё ещё под моей защитой». Тут же решив, что я случайно проснулся по той или иной причине и не придав этому событию особого значения, я закрыл глаза и постарался уснуть вновь, как вдруг услышал звук, который боялся услышать больше всего.
Тихое, насмешливое, отчётливое «ухух!», прозвучавшее откуда-то из-за шкафа. В то же мгновение из-за массивной деревянной конструкции ловко вынырнул непропорционально огромный и длинный человеческий силуэт. Он походил на тень, но я прекрасно знал, что ей он не являлся: в таком случае его не было бы видно во тьме. Движения его были какими-то дёргаными и неловкими. Изначально я не разглядел деталей внешности этого существа, а потому в моей голове невольно возникло сравнение с марионеткой, которую дёргает за ниточки не очень умелый кукловод. Но стоило ему подойти поближе и он, слегка освещаемый яркой лампой в коридоре, предстал передо мной во всей «красе».
С филином это существо не имело ничего общего, а потому мои первоначальные ассоциации с этой птицей мгновенно канули в лету, будто их и не было вовсе. Я смутно помню его внешний вид, но всё же постараюсь описать его как можно более подробно. Это странное, высокое, тощее существо. Ухух заметно сутулился, но даже в сгорбленном состоянии он возвышался бы над моим отцом примерно на голову, в распрямленном и вовсе достигал потолка. Одет он был в некое подобие старого поношенного фрака, мешком висевшего на его худощавом теле. Для полноты картины не хватало лишь цилиндра на его слегка увеличенной гидроцефальной голове, но отсутствие этого головного убора позволило мне получше разглядеть её: она покрывалась редкими, водянистыми седыми прядями, небрежно зачёсанными назад, как у лысеющего старика, таким смехотворным образом отчаянно пытающегося скрыть сей недостаток своей внешности. Его гипертрофированный левый глаз постоянно «качался» влево-вправо, не фокусируясь в одной точке, от чего казался мне стеклянным. Огромный чёрный зрачок занимал его почти целиком, лишь вверху можно было заметить тонкий «полумесяц», образованный белком. Правого глаза во тьме я не разглядел и могу только гадать о его наличии. Рот с рядом гнилых зубов относительно тощего лица был непропорциональным и огромным: уголки его губ были насильно «стянуты» к тем местам, где должны были располагаться уши, тем самым заставляя их растечься в хищной улыбке, обнажавшей его дёсна. Давший этому безобразному существу имя непонятный звук «ухух» доносился из его горла, заставляя самого Ухуха дважды, словно рефлекторно, дёргать головой в такт.
И эта тварь, сокрытая тьмой и неподвижно стоящая около моей кровати, смотрела прямо на меня.
Быть может, будучи взрослым, я бы отреагировал на его появление более спокойно (психика у меня крепкая), но в тот миг мне хотелось закричать как можно громче, чтобы родители наверняка услышали меня, и стремглав помчаться в их спальню, сверкая пятками, но я не мог сделать ни того, ни другого. Я старался кричать изо всех сил, но из моего рта не доносилось ни единого звука, как оно обычно бывает во снах, а моё тело словно прибили гвоздями к постели, не позволяя даже шевельнуть рукой. Отчаянные крики моего разума «Проснись! Ну же, проснись скорее!» также не возымели эффекта. А Ухух тем временем по-прежнему играл со мной в «гляделки», с некоторым любопытством наклонив голову вбок, словно пёс, увидевший что-то необычное.
Не прошло и мгновения, как он рывком сдвинулся с места и принялся стремительно ходить по тёмному участку моей комнаты вперёд-назад, от шкафа до спинки моей кровати и обратно, старательно избегая полосы света. Свои длиннющие руки он выставил перед собой, точно богомол, а также заметно прихрамывал, но это не мешало ему двигаться так быстро, что мой взгляд еле поспевал за ним. На меня он не смотрел (или смотрел?), но на тот момент зрительный контакт с ним волновал меня меньше всего: совокупность внешнего вида этого урода, его неестественное поведение и странная манера передвижения приводили меня в ужас и это Я не мог оторвать от него взгляда. Так как он не мог меня тронуть, этот сукин сын, дабы не уходить с пустыми руками, принялся психологически «играть» со мной, зная, что я точно не смогу уснуть, пока он мельтешит у меня перед глазами. В тот момент в моей голове промелькнула мысль: «садизма в нём явно больше, чем в моём отце». Умное словечко, выученное накануне, тогда пришлось очень кстати.
Не знаю, сколько это продолжалось, но по моим ощущениям прошло как минимум полчаса. Его поведение медленно, но верно сводило меня с ума. Тихие шаркающие шаги вряд ли можно было услышать из спальни моих родителей, но мне они не позволяли успокоиться хоть на секунду даже в те моменты, когда я закрывал глаза или прятался под одеяло. Он неустанно напоминал о своём присутствии. Собрав волю в кулак и кое-как утихомирив напряжённое дыхание, я зажмурился как можно сильнее, дабы лишний раз не видеть эту страшную морду, но резкий запах гнили и сырости, ударивший в нос, всё же вынудил меня их открыть.
Перед собой я увидел обезображенное лицо Ухуха. Он навис надо мной и наклонил свою голову так, что его «стеклянный» глаз смотрел прямо в мои глаза. Тот омерзительный гнилостный запах доносился из его пасти. После нескольких секунд «неловкого молчания» он начал издавать клокочущие звуки и конвульсивно дёргать головой вверх-вниз. В тот момент он походил на незадачливого едока, в горле которого застрял кусок пищи, что он отчаянно пытается выплюнуть. Я чувствовал, как от этого существа буквально смердило чем-то загробным и нечеловеческим, по моей коже пробегал ощутимый холодок. После очередного «ухух!», раздавшегося следом, я не выдержал и всё-таки закричал во весь голос, даже не заметив своего перехода из сна в реальность.
Отсутствие Ухуха поблизости не сразу дало мне осознание того, что это был всего лишь кошмар: я по-прежнему считал, что он здесь и просто успел спрятаться, зная, что родители сейчас придут в мою комнату. Мой крик, разумеется, разбудил их и те незамедлительно примчались сюда. Мать тут же принялась успокаивать своего напуганного ребёнка, в то время как отец пообещал мне утром «серьёзный разговор». Честно говоря, на тот момент наказание казалось мне наименьшей из моих проблем и я всё равно был рад присутствию родителей, ведь с ними мне было гораздо спокойнее. Несмотря на злость отца, мать убедила его позволить мне лечь спать с включённым светом. Ухух в ту ночь больше не появлялся.
Наказание стало для меня проблемой первостепенной важности лишь на следующий день. Когда я проснулся — отец уже стоял в дверном проёме. «Вот блин!» — раздосадовано подумал я.
— Ну как, выспался? — насмешливо спросил он. Его вопрос заставил меня почувствовать себя виноватым. — Это хорошо, ведь в ближайшее время выспаться тебе больше не удастся.
Признаться честно, такое начало диалога лишило меня всякой надежды на какой-либо более-менее благоприятный исход, ибо я прекрасно знал, что будет дальше. Мой отец временами был до смешного прямолинейным человеком и всегда вышибал клин клином: плаванию впоследствии он обучал меня, попросту швыряя меня в воду, как это делает большинство отцов. Здесь он, судя по всему, собирался использовать тот же метод.
Взяв стул и поставив его к себе спинкой вперёд, он вальяжно уселся на него, последовательно сложив на спинке руки, а затем придавив их своим массивным подбородком, и с некоторым снисхождением в своих бездонных глазах орехового цвета взглянул на своего сына. Медленно опустив взгляд в пол, он неторопливо начал:
— Я мог бы запретить тебе гулять во дворе. Смотреть телевизор. Перестал бы покупать тебе сладости... — рассуждал он, резко оборвав свой речевой поток и выдержав длительную паузу. Я нервно сглотнул. — ...но я люблю тебя и ты провинился не так сильно, чтобы сурово тебя наказывать. Несмотря на это...
— Пап, прошу, не надо. — жалобно заскулил я. Он перевёл взгляд на меня и улыбнулся своей фирменной улыбкой. Добро, по-отечески улыбнулся, но я прекрасно знал, что его улыбка не сулила ничего хорошего.
— ...я должен научить тебя смотреть в лицо страху. Ты должен вырасти настоящим мужчиной, Андрей! — шутливо продолжил он, выставив перед собой сжатые в боевой готовности кулаки. — Не знаю, чем Ухух тебя так напугал, но следующей ночью у вас с ним будет достаточно времени, чтобы поговорить и всё обсудить. Ты проведёшь её один на один с Ухухом. В полной темноте.
Я округлил глаза, не веря своим ушам, но отец лишь одобрительно кивнул в ответ, как бы говоря мне «Да, Андрей, ты всё правильно услышал». Его слова «Ты не так сильно провинился, чтобы сурово тебя наказывать» прозвучали эхом в моей голове. Разве можно придумать наказание суровее этого?!
Но затем он решил проявить удивительное для него милосердие.
— Но! — воскликнул он, подняв указательный палец вверх. — Если ты выдержишь это испытание, то я разрешу тебе спать с включённым светом. Это будет твоим вознаграждением. Если же сорвёшься — я буду рвать и метать, а меня лучше не злить, сам знаешь. Так что запасайся терпением: сегодняшняя ночь будет долгой и бессонной. Возможно, даже твоей последней...
После этих слов он рассмеялся во весь голос. Даже Доктор Зло позавидовал бы этому смеху. Присутствие напуганного до чёртиков ребёнка в комнате его нисколько не смущало. Внезапно успокоившись и сделав невозмутимое лицо, он похлопал меня по плечу и издевательски произнёс:
— Ну, желаю тебе удачи, солдат. Она тебе понадобится.
Одним молниеносным движением вскочив со стула, он едва ли не скачущей походкой, словно румяная девочка на лугу, помчался к выходу, насвистывая мелодию «На сопках Маньчжурии». Насвистывал он её довольно часто, но название этой мелодии я узнал лишь в более зрелом возрасте.
— Да ты сам с включённым светом спал, жулик! Почему мне не позволяешь? — обиженно крикнул я вслед.
Я заметил, как выражение его лица переменилось. Он явно не ожидал такого удара в спину. Не останавливаясь ни на секунду, он не растерялся и мгновенно парировал мою словесную атаку со всё той же улыбкой на лице, возникшей вновь так быстро, будто она и не пропадала:
— Я его не боялся, в отличие от тебя! Я лишь обезопасил себя от похищения! Так-то он интересный собеседник!
День пролетел незаметно. Ни прогулка по красивому осеннему парку вместе с мамой, ни рисование, ни просмотр мультфильмов по телевизору не смогли отвлечь меня от мыслей о грядущем. Я и опомниться не успел, как вновь оказался в своей постели, в комнате, в которой не было ни одного источника света. Дабы я не смухлевал — отец специально запер дверь снаружи, подперев ручку стулом. Он сказал, что я могу позвать его, если захочу в туалет, но только один раз за ночь, а потому мой запасной план — всю ночь не давать отцу спать частыми походами в уборную — потерпел крах. Плюс ко всему я, как назло, бодрствовал весь день, от чего мои глаза предательски слипались. Я держался из последних сил, но в какой-то момент, окончательно потеряв контроль над своими усталыми телом и разумом, уснул без задних ног.
Ухух не заставил себя долго ждать.
Сон этот ничем не отличался от предыдущего. Обстановка была той же. Помня, каким образом Ухух объявился в предыдущий раз, я не мигая смотрел на шкаф, но, как оказалось, монстр уже давно успел вылезти из своего логова и поджидал меня. Громкое «ухух!», раздавшееся над моей кроватью, заставило меня вздрогнуть. Я резко поднял голову вверх и обомлел, боясь пошевелиться.
Эта тварь висела на потолке прямо надо мной и неотрывно «пожирала» меня своим въедливым взглядом. Его суставы были неестественно вывернуты назад, а судя по тому, что держаться на потолке было не за что – он буквально прилип к нему ладонями и подошвами ботинок. В таком положении он походил на паука. Я отчётливо слышал его тяжёлое, прерывистое дыхание, напоминавшее дыхание дикого зверя, загнавшего свою добычу в угол и предвкушавшего трапезу. То, что произошло дальше, сильно удивило меня. Не двигаясь с места, он попытался вытянуть свою шею, чтобы получше рассмотреть меня, и получилось это у него более чем успешно: она медленно, с противным скрипом удлинилась, став походить на шею страуса, благодаря чему его лицо стало находиться в нескольких сантиметрах от моего. От мерзкого запаха из его рта, напоминающего запах разлагающихся тел (как пахнут трупы — мне довелось узнать значительно позже, но, как выяснилось, я помнил этот смрад), меня тошнило. Наши взгляды встретились, от чего его улыбка стала ещё шире: ему явно нравилось доминирующее положение, в котором он оказался. Он получал удовольствие, видя и ощущая мой страх.
В тёмном помещении Ухух чувствовал себя как дома. Он получил возможность свободно передвигаться по комнате и вовсю ею пользовался, ловко спрыгнув с потолка на стену. Продолжая издеваться надо мной, он принялся бешено мотать головой из стороны в сторону, будто бы в него вселился бес, и издавать тихие, леденящие душу завывания, напоминающие собачий лай. Затем он лёг на пол и, согнув свои длиннющие руки пополам в вертикальном положении, принялся ползти под кровать, рывками двигаясь по направлению к ней. Удобно уместившись под моим матрасом, он затих и принялся ждать, пока я пошевелюсь. Судя по всему, он пытался поймать удобный момент, чтобы высунуть свои руки и схватить меня. Оригинальный подход: мог бы просто накинуться прямо со стены и утащить невесть куда.
В тот момент в моей голове сумбурно зарождалась тысяча вопросов, ответов на которые я не знал. «Что мне делать? Позвать на помощь? А если не получится? Попробовать сбежать? Или не стоит? А если не получится открыть дверь и Ухух схватит меня?». Но из хаотичного поиска решения сложившейся ситуации меня выдернуло знакомое насвистывание, доносящееся из коридора.
Отец!
Ухух, предугадав ход моих мыслей, даже не показываясь мне на глаза, мгновенно заткнул мне рот, сомкнув свои длинные и костлявые, напоминающие змей пальцы на моих губах. Это неимоверно напугало меня и я стал брыкаться, мычать и стараться вырваться, своими маленькими детскими ладошками расцепляя его руки, но мои попытки были тщетны: он держал меня крепко. В какой-то момент я начал вырываться так рьяно, что Ухух со всей силы сдавил мою голову, причинив мне боль. Боясь, что при дальнейшем сопротивлении ему попросту надоест играть со мной и он размозжит мне голову, я перестал двигаться и отчаянно предпринимать попытки позвать на помощь. Шершавая и холодная кожа его рук вызывала у меня лютый дискомфорт, от которого хотелось избавиться как можно скорее, но я не издал ни звука.
Всё то время, пока мой отец справлял малую нужду, совершенно не спеша удалиться обратно в спальню, Ухух держал меня. Как только звуки за дверью стихли – он разомкнул пальцы и стремительно вылез из-под кровати: так быстро, что я не успел ничего предпринять. Встав напротив, Ухух резко выдернул меня из-под кровати за ногу и потащил в сторону шкафа, одной ладонью затыкая мне рот, а другой крепко держа меня за туловище.
В тот момент ко мне вновь вернулся голос, чем я и воспользовался. На какое-то мгновение Ухух ослабил хватку и я тут же укусил его за руку, благодаря чему тот инстинктивно выпустил меня. Я убежал в противоположную часть комнаты и принялся орать, как сумасшедший. Должно быть, меня было слышно даже в соседних квартирах. Ухух, озлобленно зарычав, уже было захотел кинуться ко мне, но мои родители зажгли свет в коридоре и толстая полоса света расстеклась по полу, отрезав Ухуха от меня. Он незамедлительно умыкнул за шкаф за несколько секунд до того, как открылась дверь.
Я не помню дальнейших событий, произошедших в ту ночь. По словам родителей, они нашли меня забившимся в угол, заплаканным и полностью бледным. В руках я крепко сжимал плюшевого мишку и вздрагивал от малейшего прикосновения матери, из-за чего она не на шутку перепугалась. Родителям с трудом удалось успокоить меня. Спустя какое-то время после этого я уснул и проснулся только в обед. Родители были всерьёз обеспокоены моим состоянием, считая, что мне нужен детский психолог, но я довольно быстро пришёл в себя.
Для матери это стало последней каплей. Последующие несколько недель я спал в одной спальне с родителями. Изначально я засыпал с трудом, ибо по-прежнему боялся Ухуха, но впоследствии я погружался в сон достаточно быстро, ибо знал, что его надёжно охраняют. Отец был недоволен таким развитием событий, но под железным напором матери он сдался, попутно проронив фразу (её я отчётливо запомнил) «А у меня богатая фантазия. Может, мне начать писать страшные истории, как Стивен Кинг?». Страшилок после случившегося он мне больше не рассказывал, а затем признался, что все его истории, в том числе и Ухух — выдумка, от чего мне стало гораздо легче.
В конечном итоге я всё-таки вернулся в свою спальню, хоть и с некоторой опаской. Отец разрешил включить свет в коридоре. Постепенно я был приучен спать и вовсе без него. С огромным усилием воли закрывая глаза ночью — утром я всегда просыпался бодрым и полным сил: Ухух больше не являлся мне во снах и был позабыт навеки. Как мне казалось.
Сейчас мне уже за 30. Пару лет назад мы с отцом вспомнили про эту страшилку и дружно посмеялись над ней. По его признанию, он выдумал её спонтанно в детском возрасте. Ухух также явился ему во сне. Своим видением этого персонажа он изрядно удивил меня: многие детали были схожи с тем, что в бессознательном состоянии видел я. Рождение такого жуткого образа в его воображении он объяснил огромным стрессом после смерти брата, нашедшим своё отражение в причудливых детских фантазиях. Похищение ребёнка придумал уже после, подготавливая эту страшилку для меня. «На самом деле я даже не представляю, что делал бы Ухух с детьми, существуй он на самом деле. Мне ведь этого так и не довелось узнать» — усмехнувшись, сказал отец. Само же имя «Ухух», по его мнению, возникло вследствие уханья филина за окном, которое отчётливо отложилось в его сознании во время сна. Откуда филину взяться в подмосковном городе — мы и предположить не могли, но, в общем-то, и не придали этой детали особого значения. Мало ли, какие чудеса на свете бывают.
См. также[править]
Текущий рейтинг: 60/100 (На основе 117 мнений)
