Кладбищенские крысы (Г. Каттнер)

Материал из Мракопедии
(перенаправлено с «Кладбищенские крысы»)
Перейти к: навигация, поиск

Старик Мэнсон, смотритель одного из самых старых и заброшенных кладбищ Салема, враждовал с крысами. Они обосновались здесь с давних времен, покинув верфи, — целая колония необычайно крупных крыс. Вступив в должность после необъяснимого исчезновения бывшего смотрителя, Мэнсон решил изгнать их. Он оставил ловушки и подбрасывал к их норам яд, но все было напрасно. Крысы остались, продолжали плодиться и носились по кладбищу хищными стаями.

Они были слишком крупны даже для крыс вида ”mus decumanus”, достигающих иногда сорокасантиметровой длины, не считая голого розово-серого хвоста. Мэнсон подмечал особей размером с крупную кошку, а когда могильщики случайно обнажали норы, то открывшиеся зловонные тунелли были так велики, что туда мог вползти человек на четвереньках. Да, корабли, прибывшие в незапамятные времена из дальних портов и бросившие якоря у гниющих Салемских верфей, привезли странный груз.

Иногда, поражаясь необычайному размеру нор, Мэнсон вспоминал неопределенные, пугающие легенды, услышанные им после приезда в старинный Салем – город ведьм. Легенды рассказывали о зловещей, нечеловеческой жизни, якобы существовавшей в заброшенных подземных норах. Здесь так как прежде кренились друг к другу закопченные домики с двускатными крышами над булыжными улицами и велись все те же разговоры о таинственных подземных пещерах и подвалах, где кроются оскорбляющие бога тайны и празднуются забытые языческие обряды – в нарушение закона и здравого смысла. Мудрые старики, покачивая седыми головами, уверяли, что в пещерах под старинными кладбищами Салема прячутся существа похуже червей и крыс.

И откуда этот необъяснимый страх перед крысами? Маленькие свирепые грызуны не вызывали симпатии у Мэнсона, но он уважал их, поскольку сознавал опасность, таящуюся в блестящих, острых словно иглы, зубах. И все же он не понимал, почему старые жители испытывали страх перед заброшенными домами, населенными крысами.

До смотрителя доходили слухи о каких-то упырях, обитающих глубоко под землей и способных управлять крысами, манипулируя их ужасными отрядами. Старики шептали, будто крысы – это посланцы, снующие между этим миром и мрачными древними кавернами глубоко под Салемом, что тела из могил похищаются ими для ночных подземных пиршеств.

Мэнсон не верил этим россказням. Более того, он изо всех сил старался скрыть от посторонних само существование крыс. Он понимал, что если начнется расследование, неминуемо вскрытие многих могил. И если несколько изгрызанных гробов можно объяснить действиями крыс, то как объяснить увечья, сохранившиеся на телах?..

Чистейшее золото, которое используется для зубных пломб, так и остается в зубах, когда человека хоронят. С одеждой дело обстоит иначе, потому что обычно гробовщик поставляет простой и легко узнаваемый костюм. Но золото – не одежда. А иногда появляются студенты – медики или не столь известные доктора, которым нужны трупы и которым все равно, как удалось их раздобыть.

До сих пор Мэнсон успешно избегал расследования и яростно отрицал факт существования крыс, хотя те иногда лишали его добычи. Смотрителя не заботило, что происходит с телами после того, как они побывают в его руках, но он знал, что крысы неизбежно утаскивали покойников сквозь дыру, которую они прогрызали в гробу. Иногда Мэнсона беспокоил размер нор, а кроме того, странным казалось, что гробы всегда вскрывались в торце и никогда – сбоку или сверху. Казалось, крысы действовали по указаниям разумного существа...

Смотрител стоял в открытой могиле, выбросив последнюю лопату рассыпчатой влажной земли на высившуюся рядом кучу. Шел дождь – мелкая морось, уже несколько недель сеющая из набухших, черных туч. Кладбище превратилось в болотце из желтой хлюпающей грязи, из которого тут и там неравномерными рядами торчали омытые дождями надгробья. Крысы убрались в свои норы, и Мэнсон уже несколько дней не видел ни одной. Все же худое, небритое лицо смотрителя хмурилось: гроб, на котором он стоял, был деревянным.

Похороны состоялись на днях, но Мэнсон не осмелился открыть гроб раньше. На могилу регулярно, даже в сильный дождь, приходил родственник покойного. «Но как бы он не переживал, он не появится здесь в столь поздний час», — с хитрой ухмылкой подумал Мэнсон. Он выпрямился и от ложил лопату в сторону.

С холма, на котором находилось старинное кладбище, виднелись тускло мигающие сквозь дождь огоньки Салема. Он вытащил из кармана фонарь. Свет ему сейчас понадобится. Взяв лопату, он наклонился и осмотрел защелки гроба.

И вдруг замер: под ногами ощущалось какое-то шевеление и царапанье, будто что-то двигалось внутри ящика. На миг его пронзил суеверный страх, тут же сменившийся яростью, потому что он понял причину шума: крысы снова опередили его!

Охваченный гневом, Мэнсон подсунул острый край лопаты под крышку и расшатал ее настолько, что работу можно было завершить руками. Затем направил холодный луч фонаря в ящик.

Дождь стучал по белой атласной обивке – гроб был пуст. Заметив быстрое движение в изголовке, Мэнсон посветил туда.

Торцовая стенка гроба была прогрызана, и дыра вела во тьму. Он успел заметить черный ботинок и понял, что крысы опередили его всего лишь на пару минут. Торопливо плюхнувшись на четвереньки, он попытался было схватить башмак, но фонарь упал в гроб и погас. Ботинок вырвали у него из рук – послышался пронзительный, беспокойный писк. Он снова схватил фонарь и, включив его, осветил дыру. Та была широкой настолько, чтобы принять в себя тело. Мэнсон еще раз подивился величине крыс, способных утащить человека, но его подбодрила мысль о лежащем в кармане заряженном револьвере. Пожалуй, коснись дело какого-то заурядного покойника, смотритель скорее позволил бы крысам убраться со своей добычей, нежели рискнул бы влезть в узкую нору, но он припомнил особенно изящный комплект запонок и несомненно настоящую жемчужину в галстучной булавке покойного. Не медля ни секунды, он пристегнул фонарь к поясу и влез в нору. В ней было тесно, но он все же ухитрился понемногу продвигаться вперед. Впереди, в свете фонаря, он видел волочащиеся по влажному полу туннеля ботинки. Мэнсон полз быстро, как мог, с трудом протискивая тощее тело между узких стенок.

В туннеле сильно отдавало затхлым запахом падали; он решил повернуть назад, если через минуту не нагонит тело. В мозгу вновь, подобно червям, закопошились прежние страхи, но жадность подгоняла вперед. Он полз дальше, несколько раз миновав входы боковых туннелей. Стены норы были влажными и осклизлыми; дважды за ним обрушивались комья грязи. Когда это произошло вторично, он остановился, изогнул шею и посмотрел назад. И, конечно, ничего не увидел, пока не отстегнул с пояса фонарь и посветил назад.

Позади лежали комья земли, и опасность его положения вдруг приобрела реальные очертания. При мысли о возможном обвале пульс его участился, и он решил оставить погоню, хотя уже почти догнал тело, которое волокли невидимые твари. Но он не предусмотрел одной вещи: норы были слишком узкими для того, чтобы развернуться.

Его едва не охватила паника, но, вспомнив последнй боковой туннель, он неуклюже попятился и, добравшись до него, засунул в него ноги и продвинулся, пока не появилась возможность развернуться. Затем, не обращая внимания на ушибы и боль в коленях, торопливо устремился назад.

Внезапно ногу пронзила острая боль; он ощутил впившиеся в икру зубы и в отчаянии лягнул. Послышался резкий писк и шорох множества ног. Посветив назад, Мэнсон всхлипнул от страха: дюжина огромных крыс уставилась на него глазами – бусинками. Они были уродливы, размером с кошку, а позади них он заметил темную фигуру, быстро скользнувшую в тень, и содрогнулся от немыслимой величины этой твари.

Испугавшись света, крысы на секунду приостановились, но тут же осторожно двинулись вперед; в бледном электрическом свете зубы их казались тускло-оранжевыми. Мэнсон потянулся за револьвером, ухитрился извлечь его из кармана и прицелиться. Положение было неудобным, и он постарался прижать ноги к влажным стенкам норы, чтобы ненароком не всадить в них пулю.

Грохот выстрела на минуту оглушил его, а клубы дыма вызвали сильный кашель. Когда дым рассеялся, оказалось, что крысы исчезли. Он сунул револьвер на место и быстро пополз по туннелю, но они догнали его и набросились вновь.

Множество тварей одновременно насели на ноги, кусая и визжа. Мэнсон в ужасе закричал и, выхватив револьвер, выстрелил не целясь, — к счастью, не отстрелив себе ступню... На этот раз крысы отступили не столь далеко, но Мэнсон изо всех сил заспешил вперед, держа оружие на готове на случай попытки нападения.

Услышав шорох, он направил назад режущий луч: огромная серая крыса, замерев, следила за ним. Ее длинные, колющие усы подрагивали, а чешучатый голый хвост медленно передвигался из стороны в сторону. Мэнсон вскрикнул, и животное отступило. Он двинулся было дальше, но приостановился, ощутив под локтем отходящую вбок нору и заметив впереди бесформенный комок глины. На миг ему показалось, что эта земляная масса рухнула с потолка туннеля, но он тут же распознал в ней человеческое тело.

Это была коричневая, высушенная мумия, и – к великому потрясению Мэнсона – она двигалась.

Существо ползло к нему, и в бледном луче света смотритель увидел приблизившееся вплотную, химерически страшное лицо, смахивающее на череп давнишнего трупа, оживленного силами ада. Остекленелые и выпуклые словно луковицы глаза говорили о слепоте мумии. Издав слабый стон, существо устремилось к Мэнсону, вытягивая потрескавшиеся, шелушащиеся губы в кошмарной гримасе голода. Смотритель застыл на месте, охваченный первобытным ужасом и отвращением...

Не успел ужас коснуться его, как Мэнсон в отчаянии бросился в боковую нору, слыша за спиной неуклюжую возню и стоны ползущего существа. Мэнсон, вопя, протискивался в узкий ход; он полз торопливо, то и дело раня ладони и колени об острые камни. Грязь дождем сыпалась в глаза, но он не смел остановиться даже на миг, а только полз, задыхаясь, ругаясь и лихорадочно молясь.

С торжествующим писком на него вновь напали крысы, и он едва не пал жертвой их свирепых укусов. Туннель сужался. Он в страхе вопил, лягался и стрелял, пока курок не щелкнул вхолостую, но крыс ему удалось отогнать.

Вскоре Мэнсон вполз под огромный камень, образующий крышу туннеля и жестоко оцарапавший ему спину. Камень чуть поддался под напором тела, и в полуобезумевшем мозгу Мэнсона промелькнула мысль: если бы ему удалось обрушить камень и заблокировать туннель!

Из-за дождей земля была влажной и набухшей. Мэнсон чуть приподнялся и принялся откапывать камень. Крысы приближались — он уже видел их блестящие в свете фонаря глаза, но продолжал лихорадочно отгребать землю пальцами. Камень поддавался. Он потянул, и камень зашатался у основания.

К нему приближалась крыса-гигант, которую он приметил раньше, — серая, жуткая, с оскаленными оранжевыми зубами, а следом со стонами ползло слепое, мертвое существо. Мэнсон потянул камень изо всех сил, чувствуя, как тот скользит сниз, и тут же заспешил прочь.

Камень позади него обрушился, и он услышал предсмертный, испуганный вопль. Комья посыпались на ноги, потом что-то тяжелое навалилось на ступни, и он с трудом высвободил их. Туннель обрушивался по всей длине!

Задыхаясь от страха, Мэнсон ринулся вперед, а земля продолжала осыпаться следом. Ход сузился до того, что ему едва удавалось протискиваться, он извивался наподобие угря, и вдруг – он ощутил под закостеневшими пальцами рвущийся атлас и уперся головой в неведомую преграду. Ноги шевелились, значит их не придавило землей. Он лежал на животе, а попытавшись подняться, обнаружил, что крыша располагалась лишь в нескольких сантиметрах от спины. Его охватила паника.

Когда слепая тварь преградила ему путь, он в отчаянии бросился в боковой туннель, выхода из которого не было. И вот

Мэнсон оказался внутри гроба – одного из тех, торец которых выгрызли крысы!

Попытка повернуться на спину не удалась: на него неумолимо давила крышка ящика. Он собрался с силами и уперся в нее – но она не сдвинулась.

Впрочем, если ему и удастся выбраться из гроба, — сможет ли он пробиться сквозь плотно спрессованные полтора метра земли?

Он уже задыхался; воздух был зловонным и нестерпимо горячим. В приступе страха он в клочья разодрал атласную обивку, потом попытался было ногами откинуть обрушившуюся в туннель и забившую выход землю. Если бы Мэнсону удалось развернуться, возможно, он смог бы пробить себе пальцами путь к воздуху... Воздуху...

Грудь словно пронзило раскаленной добела стрелой, а голову раздуло до огромной величины, и вдруг – ликующий визг крыс. Мэнсон в истерике забился в своей тесной тюрьме, но через мгновение затих. Веки его сомкнулись, высунулся почерневший язык, и он погрузился в черную бездну, унося с собой заполнивший уши безумный крысиный визг...


Автор: Генри Каттнер
1936 г.

См. также[править]

Текущий рейтинг: 85/100 (На основе 74 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать