Владыки Смерти 8: Чистильщики

• Список серий
• К предыдущей серии

От автора

Дорогой читатель! Этот эпизод – восьмой по счету – во многом отличается от остальных семи.

Во-первых, в нем раскрываются почти все тайны сериала.

Во-вторых, в нем целых три ключевых локации, тогда как раньше в каждом эпизоде было по одной, причем в каждой «серии» они менялись.

В отношении нового монстра традиции остались прежними, а в плане нового кусочка мозаики, составляющей главный над-сюжет цикла, могу с гордостью сказать, что наша мозаика завершена. Все точки над «ё» поставлены, а все скелеты извлечены из шкафов и выставлены на всеобщее обозрение.

В-третьих, этот эпизод завершается клиффхэнгером, чего я прежде себе не позволял.

В-четвертых, он является кроссовером: мифология «Владык смерти», как я и обещал когда-то в комментариях на безвременно почившем ffatal.ru, вобрала в себя мифологию «Черного шамана». Изначально история о шамане планировалась как трилогия: «Пробуждение Черного Шамана», «Гнев Черного Шамана» и «Сон Черного Шамана». Позже, по ряду причин, я отказался от этой идеи, хотя нашлись читатели, которые просили продолжения. Теперь у них появилась возможность встретить персонажей этой истории в данном эпизоде.

Еще раз подчеркиваю, что пишу эту историю ради моих дорогих читателей, коих нашлось немало. Большинство отзывов, что я получаю, положительные; «Владык» публикуют на других ресурсах, даже создаются фан-арты.

Напоминаю, что цикл желательно читать с первой истории и по порядку.

Тех, кто жаловался на то, что истории длинные, предупреждаю: эта история еще длиннее.

Тех, у кого «Владыки» по каким-либо причинам вызывают негативные эмоции, прошу не тратить нервы и заняться чем-нибудь другим, например, почитать других авторов. Впереди у нас еще два финальных эпизода, и они выйдут «в свет» уже независимо от рейтингов и отзывов (в отличие от первых эпизодов), ибо любая история, особенно востребованная, должна быть завершена.

РАНЕЕ ВО «ВЛАДЫКАХ СМЕРТИ» – Самолет в Москву вылетает сегодня вечером, в десять тридцать, – пояснил Иноземцев. – (…) Рейн упоминал о Катакомбах, и я уверен, что он имел ввиду вовсе не канализацию и не метрополитен. Уже известные вам Танатофилы в начале девятнадцатого столетия построили под Москвой разветвленную сеть подземных переходов. (…) Там были их лаборатории и своего рода убежище. Они боялись в те времена – кого-то или чего-то…

***

– Счастливо оставаться, господа, – сказал Талбот, когда Доусон, ухитрившись захватить сразу четыре чемодана, двинулся к особняку. – Должен предупредить, этот дом с привидениями. Хотя всё лучше, чем Лаутус.

***

Мы прошли один квартал, прежде чем Даша нарушила молчание:

– Кирилл, я хотела сказать… Я давно об этом думала… – Она явно сильно волновалась, что было не в ее обычаях. – Короче… Я встал как вкопанный. Не оттого, что хотела сказать Даша. Возможно, она хотела предложить нам жить вместе, или обручиться, или признаться мне в любви, или сообщить, что у меня на носу прыщ соскочил. Это было неважно, потому что меня пронзило почти осязаемое чувство опасности…

***

По мере того, как я говорил, на лицо Столярова наползало выражение спокойствия, а потом и презрения.

– Ах, вас Артур послал? – фыркнул он сиплым голосом. – И что теперь? Иноземцев – придумал тоже…

– Что придумал? – не понял я.

– Фамилию придумал себе, – пояснил Столяров, обдав меня мощными винными парами. Я подумал, что чиркни кто-нибудь тут спичкой, мы все взлетим на воздух. – Ну, и чего вам надо?

***

Я фыркнул.

– А вы думали, что будет, если Кукловоды доберутся до вас, Артур Григорьевич? Если они будут пытать вас?

Иноземцев прищурился. Лицо его застыло, глаза смотрели на меня не мигая, как у змеи.

– В мое тело имплантирована капсула с сильнейшим ядом. Я могу раздавить ее простым напряжением нужных мышц и выпустить яд в кровь даже со связанными руками и ногами. Поверьте, я умру, но не раскрою тайн Фонда. А ввести меня в заблуждение или читать мысли крайне затруднительно благодаря специальной подготовке.

***

Во мраке внезапно засияли багровым накалом линии, те, что я начертал на корабле Первых Богов. Они складывались в светящийся красным светом рисунок, причудливый иероглиф в полной темноте.

Где-то вдали раздался низкий гул. Вся пещера содрогнулась.

А потом дверь в корабль открылась впервые за целые века.

***

Отбросив костыли, которые грохнулись о пол, я слез с постели и уселся рядом с Винни. Протянул руки и обеими ладонями вытер слезы напарницы. Винни смотрела на меня большими, мокрыми от слез глазами, приоткрыв рот, как маленький ребенок, и я неожиданно для самого себя осознал, что буду защищать ее даже ценой собственной жизни.

РАНЕЕ В «ПРОБУЖДЕНИИ ЧЕРНОГО ШАМАНА» – Ну, что, Вадим, нашел себе учителя сострадания?

Я неожиданно остановился. Сам не понял, зачем. Мы стояли на относительно пустынном пятачке перед входом в парк. Лина тоже остановилась и со странным вызовом поглядела на меня.

– Нет, не нашел, – сказал я твердо. – И не найду… Потому что кроме тебя больше никто не годится на роль учителя сострадания.

Лина улыбнулась и, кажется, покраснела. Теперь она смотрела не в глаза, а ниже, на мои губы. При этом ее собственные губы слегка приоткрылись. Я прекрасно понял, что всё это значило, но на меня напал паралич. …Паралич пропал, я наклонился и поцеловал Лину в губы, которые оказались в этот холодный день удивительно теплыми и мягкими. Она ответила – довольно неловко на мой неискушенный взгляд, не так, как показывают по телику. И это меня обрадовало.

Я оторвался от нее в страхе, что выдам свое полное неумение в этом важном деле. Я даже ее не приобнял, как полагается. Лина не сразу открыла глаза, ее рука, державшая зонт, чуть отклонилась назад, рукав отодвинулся, открыв едва заметную татушку на запястье. Одно слово, перечеркнувшее весь этот прекрасный день: «Lautus»…

***

…Оглушительный лязг голема заглушил все остальные звуки. Выметнувшаяся с немыслимой скоростью рука монстра пробила Диомида насквозь. Лина отлетела в сторону, и к ней тут же подскочил отец. Несколько секунд Диомид с детским удивлением смотрел на ржавое щупальце, торчащее из груди. Потом голем с той же скоростью выдернул щупальце, и Диомид рухнул на землю, заливая мокрый асфальт двора кровью.

Я поднял лицо к черному слезящемуся небу. По моему лицу теперь тоже текли не только дождевые капли.

Медленно, с сутулившимися плечами, я пошел прочь, не оглядываясь. Позади неистовствовали Тени, железный голем с грохотом крушил всё вокруг, а дом горел, как моя жизнь. Никто меня не преследовал.

Я не знал, что буду делать дальше. Просто оставлял за спиной остывающее тело учителя, свою первую любовь и дом, который почти стал моим родным, и растворялся в ночи – ведь именно в ней место черному шаману.

Глава 1

Крупные международные аэропорты разных стран, в сущности, мало чем отличаются друг от друга: огромные терминалы, зоны беспошлинной торговли, пронумерованные «гейты», разноликая толпа, эскалаторы и многоязычный говор схожи между собой, как клоны. И всё же, когда мы с Гором и Винни, покинув самолет рейса Лондон – Москва, едва ступили на территорию аэропорта «Домодедово-2», что-то в самом воздухе подсказало, что мы наконец-то дома.

Нет, Англия мне вполне понравилась, но, как ни крути, дома лучше. Меня не было на территории Российской Федерации чуть больше месяца, и я с удивлением обнаружил, что за это короткое время отвык от русской речи.

Несколько дней назад нам позвонил Иноземцев, и мы поняли, что затяжные каникулы на Туманном Альбионе закончились. Доктор велел нам возвращаться и пообещал, что в аэропорту нас встретят. На наши вопросы о настырном ФСБ-шнике Волкове, который упорно шел по нашим следам – иногда кровавым, – Артур Григорьевич сухо ответил, что подробности сообщит по прилете.

Из всего сказанного мы поняли, что нам предстоит поторчать в Москве, с которой лично у меня возникали неприятные ассоциации. Катакомбы-то под нашей столицей никуда не делись, так же, как и запертые в них чудовищные порождения Танатофилов…

На выходе из аэропорта нас действительно встретили – пятеро мужчин в строгих костюмах, с военной выправкой.

Один из них, невысокий, лет пятидесяти, вышел к нам навстречу, на ходу вынимая «корочку».

– Станислав Сивцев, ФСБ, пройдемте.

Я узнал его: когда-то он с лакейской предупредительностью держал над Иноземцевым зонт на кладбище. Позже выяснилось, что его подослал к Иноземцеву тот самый Волков.

«Встряли», – подумал я.

Пока он говорил, остальные «люди в штатском» как бы невзначай окружили нас. В зале аэропорта толклась толпа народа, на нас никто не обращал внимания.

– В чем дело? – спокойно спросил Гор.

Я ждал, что ответа не последует. Представители власти не любят отчитываться перед простыми смертными, но Сивцев меня удивил:

– С вами хочет побеседовать мой шеф, подполковник Виктор Волков. Кстати, ваш знакомый доктор находится у него. Что-то у меня в груди оборвалось, я оперся на трость, с которой до сих пор мне приходилось передвигаться. Коленки ослабли, и мне захотелось прилечь – прямо на пол. Кожей я ощутил, как напряглась рядом Винни. Гор нахмурился и, поправив огромный рюкзак за спиной, уставился на носки кроссовок, как нашаливший школьник.

– А у вас есть право задерживать нас? – набравшись сил, дерзко спросил я.

Сивцев подарил мне резиновую улыбку:

– Учитывая количество и особенности материала, что мы на вас собрали, у нас есть право расстрелять вас всех троих на месте. Так что не старайтесь нам помешать.

Глава 2

Мы вышли из здания аэропорта – Винни я тащили за собой чемоданы на колесиках, Гор шагал со своим рюкзаком, а вокруг нас маячило пятеро безопасников с оттопыривавшимися в области подмышек пиджаками. Электрический свет заливал всё вокруг, но небо над нами было чернильным и беззвездным.

Пока шли к парковке, я успел переглянуться с Винни и Гором. Оба были встревожены и тщетно пытались это скрыть. Собственно, у нас не оставалось выбора, кроме как идти с ними, тем более что Иноземцев был уже арестован…

Нас усадили в минивэн, марку которого я не сумел определить. Я думал, что безопасники затолкают нас в салон, уперев ладонь в темя, как это показывают в фильмах, однако с нами обошлись куда вежливее, чем можно было ожидать, принимая во внимание угрозу Сивцева расстрелять нас на месте.

– На базу, – коротко приказал Сивцев водителю. Тот молча вырулил с парковки на улицу.

Ехали в полном молчании. Через полчаса молчаливой езды я не выдержал:

– Хоть бы радио включили, что ли?

Винни и Гор кинули на меня удивленные взгляды. Сидевшие напротив нас «люди в штатском» ничем не выдали эмоций, а Сивцев, восседая рядом с водителем, повернул к нам голову, усмехнулся и слегка кивнул. Водитель послушно включил радио, и зазвучали возбужденно-веселые голоса ди-джеев радио «Евразия Плюс». Так, под болтовню ведущих и музыку мы ехали еще час.

Проплывающие за окном московские пейзажи мне ни о чем не говорили, мы много раз заворачивали то вправо, то влево, кружились по головоломным развязкам, и я окончательно потерял направление. Мне лишь казалось, что мы едем куда-то на окраину.

Наконец, минивэн затормозил перед высоким бетонным забором, за которым в свете прожектора виднелась крыша крупного особняка. Не успел я подумать, что это место мало похоже на штаб-квартиру ФСБ, как нас попросили выйти из машины.

Мы вылезли из салона вместе с багажом. Под ногами захрустел гравий. Сивцев позвонил в стальные ворота, потом что-то пробормотал в динамик. Наверное, секретный пароль.

За воротами был широкий двор, освещенный мощными лампами. По обеим сторонам от ворот росли ели. В тени одной из елей мне почудилось движение – что-то сероватое очень плавно проплыло прочь от нас и пропало из поля зрения. Может, собака? Но собаки не двигаются так плавно.

Наши конвоиры обменялись короткими фразами с ожидавшими нас за воротами людьми. Смысл фраз ускользнул от моего сознания, они говорили на каком-то специальном профжаргоне.

– Это не ФСБ, – шепнул мне Гор, воспользовавшись тем, что конвоиры отвлеклись от нас.

– А кто? С чего ты решил?

Нас повели к особняку, не дав Гору ответить. Впрочем, мне и самому было ясно, что «база» больше смахивает на обитель какого-нибудь криминального авторитета, чем на «офис» силовиков.

Если у меня и имелись сомнения в том, что Гор прав, то они развеялись, когда мы подошли ко входу. Дверь открыл человек в странном серебристом костюме, шлеме и зеркальной маске, полностью скрывающей лицо. Он молча посторонился, пропуская всю процессию в просторное помещение, залитое светом многочисленных торшеров.

В центре помещения стоял длинный стол, вокруг него на стульях расположились люди. Я узнал Иноземцева; он выглядел так, будто прибыл на светский раут. Рядом с ним сидел какой-то пожилой бурят или калмык, с лысой головой и большой родинкой посреди лба. Напротив, подперев ладонью подбородок, явно скучал от безделья парень лет двадцати пяти, худой, лохматый, с оттопыренными ушами. Когда он обернулся к нам, я увидел, что у него опущено левое веко и левый уголок рта, как у людей с параличом лицевого нерва.

«Боже мой», – мелькнуло в голове.

В противоположном конце помещения спиной к нам, а лицом к широкому дисплею, висевшему на стене, стоял высокий стройный человек с копной темных волос, в хорошем темно-синем костюме. Он повернулся к нам и улыбнулся. На вид ему было лет сорок или около того, лицо открытое, доброе, но между бровями залегла глубокая складка, да и жесткие губы выдавали в нем натуру властную и даже жестокую.

– Добрый вечер, дорогие гости! – сказал он. – Оставьте, пожалуйста, багаж в том углу и присаживайтесь. Мы вас уже заждались.

Мы поставили сумки в угол и уселись: Гор возле криволицевого парня, а мы с Винни возле Иноземцева и лысого бурята. Никто из нас не осмелился задать вопрос Иноземцеву, в чем, собственно, дело. Артур Григорьевич приветствовал нас вежливой улыбкой. Конвоиры отошли в тень и замерли, как статуи.

– Ну вот, наконец, мы все в сборе, – продолжал человек в костюме. Он не садился. – Позвольте отрекомендоваться: Виктор Волков, подполковник ФСБ. Официально, так сказать. А неофициально я – глава тайного общества Чистильщиков, коих на латыни называют Лаутусами. Наш орден существует еще с четырнадцатого века. Мой титул – Лаутус Магнус Пятьдесят Пятый.

У меня отвалилась челюсть. Я даже не счел нужным скрывать изумление. Так вот о чем говорил Пол Талбот! Но если Лаутус борется с Кукловодами, то нам по пути! Враг моего врага – мой друг. Почему тогда у меня стойкое ощущение, что мы в плену?

Заговорил Гор:

– Пятьдесят пятый? За каких-то неполных семь веков? Долго вы не живете, надо сказать.

Я мысленно поаплодировал ему, хотя и понимал, что дерзить бессмысленно и глупо.

Волков-Лаутус ничуть не смутился. Улыбка его не поблекла.

– Да, долго не живем. Наша стезя опасна и трудна. Мы ведь боремся с выродками этого мира, так называемыми «Странными». К ним принадлежат и известные вам Кукловоды. Мы боремся с теми тварями под личинами людей, что веками терзают невинных.

В голосе его явственно прозвучала гордость на грани с пафосом.

– Непонятно, при чем тут мы, потому что мы не странные, мы обычные и никого не терзаем, – сказала Винни.

Волков сладко ей улыбнулся.

– Вы трое – Винсента Энеску, Кирилл Ратников и Дмитрий Гор – возможно, и обычные – не странные. И никого не терзаете. Но вы работаете на человека, который в свое время совершил много зла и занимался гнусным искусством некромантии.

Я вздрогнул. Даже в глазах всегда спокойного Гора промелькнул испуг. Мы с Винни развернулись к Иноземцеву. Тот как ни в чем не бывало пожал плечами, сквозь очки разглядывая пальцы сцепленных на столе рук.

– Допускаю, что вы не знали, на кого работали. – Волков понимающе поджал губы. – Разрешите представить вам Кукловода Артура Георга Гринберга, соратника печально известного некроманта Себастьяна Рейна. Господин Гринберг взял себе довольно говорящий псевдоним Иноземцев. Он и правда иноземец… Пришлось нам за ним побегать!

Волков замолк, и повисла тишина. Первой не выдержала Винни:

– Это ложь! – выкрикнула она. – Артур Григорьевич, почему вы молчите? Он наговаривает на вас вранье!

Акцент Винни проступил в эту минуту сильнее обычного.

Волков потер руки. Он наслаждался моментом. Глаза его болезненно горели, улыбка превратилась в волчий оскал. Я мимолетно поразился тому, что Волков сначала показался мне приятным человеком. Это был дикий и смертельно опасный зверь, заточенный в клетку из улыбок, добрых взглядов и дорогих костюмов. Зверь, умеющий ждать своего часа…

– Это не ложь, – рыкнул он. – Я слишком долго собирал на него информацию, чтобы опускаться до голословных обвинений. Я могу доказать каждое свое слово. Но сперва продолжим знакомство… Это Этигел Дорджиев и Роман Мельников, пособники нашего Кукловода. Вы, Кирилл Валентинович, с ними не знакомы… Я попросил Артура Григорьевича позвонить им и вызвать сюда. Как и вам троим. И пособники сами приехали в ловушку…

У меня кружилась голова. Сказанное не укладывалось в мозгу.

– Артур Григорьевич много лет боролся против Кукловодов, – вдруг сказал Гор. – Мы боролись вместе с ним!

Этигел Дорджиев степенно кивнул. Кривой Роман Мельников вздохнул и спрятал лицо в ладонях.

Вместо ответа Волков взял со стола пульт и включил телевизор. Видимо, экран показывал то, что проецировалось на него с компьютера, который находился вне поля зрения.

Мы увидели на экране помещение, похожее на гибрид лаборатории и морга: кафельные стены, стеклянные шкафчики и два металлических стола с желобками-стоками, на которых обычно вскрывают трупы. Запись была, судя по качеству, старая, сделанная на видеопленку и позже оцифрованная. В помещении работали двое мужчин в халатах и клеенчатых фартуках. Один из них, собственно, и включил камеру. Когда он отошел, я узнал Иноземцева – он был моложе лет на двадцать, в волосах ни одного седого волоска, но бородка и очки уже наличествовали.

– День третий, – провозгласил Иноземцев. Мне послышалось, что говорит он с легким акцентом. – Выращивание и испытание Драйвера. Себастьян, ты готов?

Второй мужчина, который и был, конечно, Себастьяном Рейном, обернулся, отвлекшись на секунду от шкафа, из которого доставал инструменты. Внешность у него была колоритная, он одновременно напоминал Мефистофеля и Дзержинского: высокий бледный лоб, впалые щеки, острый нос и узкий подбородок, еще более удлиненный бородкой клинышком. Глаза сидели глубоко под густыми низкими бровями и смотрели пронзительно и настороженно.

Я не мог оторваться от вида этого человека, который породил Феникса. Вот он какой, Себастьян Рейн, о котором я столько слышал…

– Герман Васильев, Артур, – мягким голосом напомнил Рейн без малейшего акцента. – Да, я готов. Начинаем.

Иноземцев – тот, что на экране, – развернул камеру, и мы увидели накрытые простынями два тела. Одно было заметно больше другого.

Себастьян Рейн откинул простыню с большого тела. Оно принадлежало женщине. Сейчас оно набухло, словно его надули изнутри, голова слилась с туловищем, груди практически исчезли, зато живот – блестящий и напряженный – горой вздымался над столом.

Я подумал, что мне не хочется смотреть, что будет дальше. И не потому, что дальше будут демонстрироваться мерзости, а потому, что творить их будет Иноземцев.

Между тем нынешний Иноземцев невозмутимо смотрел на экран. Будто он и не при чем.

Рейн и ассистирующий ему Артур Гринберг ловко вскрыли живот женщине, которая была, как я понял, некромантским коконом. Из вспоротого живота на стол густым потоком полилась желтовато-зеленая жидкость. Рейн извлек обеими руками в резиновых перчатках некое существо.

Нет, это был не человеческий плод и не адское дитя. Существо было меньше новорожденного ребенка и выглядело как сплющенный короткий червь с крючками по сторонам и уродливой головкой, на которой выделялся маленький беззубый ротик и круглые, но, судя по матовой белизне, совершенно слепые глазки.

– Wunderbar! – сказал Рейн. – Bist du vertig, Arthur?

Гринберг откинул простыню со второго тела.

– Нет, – тихо простонала Винни.

Обнаженный мужчина на втором столе был еще жив и привязан к столу. Во рту торчал кляп. Он задергался и замычал. Гринберг положил червя ему на живот. Червь зашевелился, затем словно провалился сквозь живот, оставив после себя широкую рану, которая заживала на наших глазах. Минуту ничего не происходило, затем мужчина на столе снова задергался и мучительно замычал. На шее выступили напряженные вены, лицо и грудь побагровели.

– Хватит! – воскликнула Винни.

Кривой не смотрел на экран, у Гора на щеках бегали желваки. На глазах Винни, полных ужаса и отвращения, выступили слезы.

– Еще немного осталось, – заверил ее Волков. Он улыбался.

Но агония мужчины длилась куда дольше. Он мычал всё громче, пока голова его, разгрызаемая изнутри червем, не разлетелась на ошметки плоти и брызги мозга и крови, что заляпали объектив камеры.

– Теперь всё, – сообщил Волков, выключая экран.

Глава 3

Винни вскочила и отошла в угол комнаты. Она не могла больше находиться возле Иноземцева.

– Сядьте на место, – велел Волков.

– Как его звали? – крикнула Винни, обращаясь к Иноземцеву. – Как – его – звали?!!

Я не сообразил, кого она имеет ввиду, но Иноземцев, в отличие от меня, сразу ее понял.

– Я не знаю, – ровным голосом сказал он. – Не знаю ни имени этого парня, на котором мы испытывали Драйвера, ни женщины, из которой сделали кокон. Я не интересовался тогда такими вещами. Меня больше заботила наука.

– Наука? – переспросила Винни. – Боже мой!

– Да. Таких экспериментов было много. И большинство неудачные, как вот этот… Винсента, я давно отрекся от пути Кукловодов. И то, что я был одним из них, помогает мне бороться с ними…

– Не пытайтесь оправдаться! – взвизгнула Винни.

– Сядьте на место, – повторил Волков.

Один из охранников, неподвижно стоявших в сторонке, выдвинулся вперед. Я опередил его, встав и взяв Винни за плечи. Я сел рядом с Иноземцевым, на которого старался не смотреть, а Винни, помедлив, села возле меня.

Заговорил лысый Этигел:

– Он изменился, доченька, вот что главное. Главное, не то, кем ты был, а то, кем ты стал…

В ответ Винни выпалила яростную тираду на румынском. Сомневаюсь, что хоть одно слово из этой тирады можно найти в приличных словарях. Этигел сконфузился, хоть и не понял ничего, и замолк. Гор с упор смотрел на Иноземцева.

– Ну, поговорили? – спросил Волков. – Признаюсь, я ожидал более темпераментной реакции. Подмороженные вы какие-то… Ну да ладно. Это еще не все скелеты в шкафу нашего уважаемого доктора. Запись эту я изъял у господина Мельникова, известного под прозвищем Кривой. Против его воли изъял. Но мне вовсе не стыдно, потому что господин Кривой украл эту запись много лет назад, взломав электронную почту Иноземцева… Роман у нас выдающийся хакер, что ни говори. В сущности, так они и познакомились – Гринберг-Иноземцев и Кривой, который тогда еще не был кривым. Видите ли, Мельникову взбрела идея шантажировать Иноземцева, вымогая у него деньги за эту запись. Он, вероятно, вообразил, что получил доказательство незаконных медицинских опытов. О некромантии он точно не подозревал. И тогда наш Кукловод Гринберг отправил домой Мельникову одну из марионеток. Не убить, а просто попугать. Ну, она и попугала. Да так хорошо, что у Мельникова от страха произошел паралич лицевого нерва, отчего он и сделался – простите – кривым…

Роман побелел как полотно.

– А потом, – продолжал Волков, – Иноземцев пришел к Роману в больницу и предложил защиту от нежити. Не сказав при этом, что марионетку послал именно он. Иноземцев рассказал о Кукловодах, но забыл упомянуть, что он сам – Кукловод. Мельников получил версию, согласно которой наступил на мозоль Рейну, а сам Иноземцев-де работал у Рейна под прикрытием. Не знаю, как можно поверить в эту чушь, но доктор, кажется, умеет убеждать.

Волков замолк, словно бы задумавшись. Все сидели молча, как гипсовые статуи. Потом побледневший Роман внезапно покраснел.

– Так это ты послал ту хрень!!! – заорал он. – Из-за тебя я… я… С-сука!

Он вскочил и перегнулся через стол, чтобы схватить Иноземцева, но его перехватил Гор. Кривой сразу обмяк и скрючился на стуле, закрыв лицо руками.

– Артур Григорьевич, это всё правда? – холодным, звенящим голосом спросила Винни. Мне вспомнилась Энанна и то, как она реагировала на предательство Ур-Гала.

– Да, правда, – тотчас ответил Иноземцев. – Я совершил много дурного. И я не в силах исправить прошлое. Но правда и то, что я больше не Кукловод и борюсь с ними всеми силами.

Волков фыркнул:

– Бывших Кукловодов не бывает, знаете ли. Он по-прежнему манипулирует всеми вами. Кто знает, каковы его истинные намерения? Может быть, он с вашей помощью просто избавляется от конкурентов, а? Может быть, он хочет остаться единственным Кукловодом на свете? Я для этого и рассказал вам все эти подробности, чтобы открыть глаза на реальность.

Я развернулся вместе со стулом к Иноземцеву. Вспомнил кое-что.

– Артур Григорьевич, – сказал я. – У меня к вам другой вопрос. Почему вы так легко попались этому Волкову? И позволили попасться нам? Помните наш разговор после того, как мы с Винни вернулись из Катакомб? Неужели вы струсили?..

«…струсили раздавить капсулу с ядом», – договорил я про себя.

Иноземцев меня понял. Он – очень умный человек, это я знал давно.

– Еще не время, – ответил он тихо.

– А когда будет время?

– Что значит «легко попались»? – спросил Волков. – Мы за ним побегали. А вообще-то, возможно, он просто сдался, понял, что у него нет шансов. Лаутусы не теряют след. Даже Танатофилы, о Катакомбах которых вы упомянули, Кирилл, всегда боялись ордена Лаутусов-Чистильщиков, основанный самим Роласом Воскрешенным!

– Так вас основал Ролас? – удивился я, проигнорировав напыщенный тон и забыв о вопросе, на который Иноземцев так и не ответил.

На лице Волкова появилось выражение вежливого любопытства.

– Вы что-то знаете про него?

– Достаточно много. Это был Иентайер из касты младших жрецов, совершивший покушение на императора Хорджахаса, и казненный на пирамиде Высшей Справедливости в Х`рокхасе, столице Дильмуна. Дух его, связанный Перстом Первых Богов, вернулся через несколько поколений в тело Зиусудры. Он собрал команду и снова попытался уничтожить Хорджахаса, но снова безуспешно, потому что истратил силу Клинка Упокоения на Энанну, приговоренную к Шиокха-Дахана-Року… Он совершил убийство, которое прощают сами боги – убийство из сострадания…

Я выпалил все это, как хорошо выученный урок. Почему-то был уверен, что сказать это необходимо. Если Ролас основал орден лаутусов, это должно произвести на Волкова впечатление.

И впечатление было произведено.

Впервые с момента нашей встречи Волков выглядел потрясенным. За моей спиной зашевелились охранники. Они тоже были поражены. Иноземцев слегка улыбнулся, но тут же стер улыбку с лица.

– Но… но… – пробормотал Волков. – Откуда тебе это известно? Такие подробности знают только посвященные! Ролас возвращался не раз. Второй раз – в Этрурии незадолго до основания Рима, третий – при Карле Великом в Западной Империи, четвертый – в Византии за век до нашествия османов… Все его деяния остались в легендах, хоть имя его покрыто тайной… Инанна в аду у шумеров, Зиусудра как прототип Ноя…

– Он вернулся в пятый раз, – сказал я. – Его дух живет во мне.

Момент был до смешного торжественный. Стражники таращились на меня с благоговением. Волков остолбенел. Потом неуверенно улыбнулся и спросил:

– Тогда вам известно имя его возлюбленной? Никто, кроме посвященных лаутусов, не знает этого.

Я улыбнулся:

– Ее имя Лиша.

Кто-то из людей Лаутуса позади шумно выдохнул. А Волков перестал улыбаться. Он как-то неловко поклонился и произнес:

– И что приказывает Великий Жрец?

Я догадался, что с этой секунды мне не стоит бояться этих Чистильщиков. Они с меня пылинки сдувать будут. Может, на это и рассчитывал Иноземцев, когда «попался» Волкову?

– Он ничего не приказывал. Он просил найти последнего члена команды – колдуна, способного повелевать духами стихий. Понимаю, звучит, как полный бред, но именно так он и просил. Надо полагать, это единственный способ побороть Хорджахаса. Опыта-то Роласу не занимать. Хорджахас – маг, значит, и победить его можно только магией. Этот колдун – нынешнее воплощение шамана Уату, чей элементаль стер Атлантиду с лица земли. То есть с лица океана.

Я замолчал, и наступила тишина. Все пялились на меня, словно впервые видели – даже Гор с Винни, которые были в курсе относительно моих откровений с Роласом.

Единственным, кто не смотрел на меня, был Иноземцев. Он незаметно наблюдал за Волковым. И, клянусь, лицо у него было довольное, почти торжествующее.

Наконец, Волков произнес:

– Я знаю, о ком вы говорите.

Глава 4

– Его зовут Вадим Вольский, ему двадцать четыре года. – Волков зашагал туда-сюда перед столом. – Шесть лет назад мы вышли на его след, но он ушел от нас. Я повидал Странных, но такую мощь я еще не встречал. Он управляет энергоинформационными сгустками, криптоплазмой, он называет их духами или Тенями. В ту ночь он убил пятнадцать наших лучших воинов, а также своего приемного отца, тоже шамана. Он невероятно силен. Так что да, он подходит под требования Роласа, я знаю.

– Может быть, вы знаете и местоположение объекта Альфа-Зиро? – неожиданно спросил Иноземцев не в тему.

Волков зыркнул на него, но не ответил.

– С тех пор у нас с ним негласный договор, – сказал он, обращаясь ко мне. – Мы не трогаем его, а он ведет себя паинькой. Вадим сейчас тихо и мирно живет в одной из бывших союзных республик. Мы за ним присматриваем, но сильно глаза не мозолим.

Я переглянулся с Винни и Гором. Похоже, все мы думали об одном и том же. Вадим, убивший пятнадцать человек и своего приемного отца, не похож на смиренного Уату, добровольно заточившего себя в темницу…

– Если вы думаете, что это он, – сказал я, – то мы должны уговорить его примкнуть к нашему сопротивлению. Иначе наследники Первых Богов одержат верх.

– Интересно… – пробормотал Волков. – Не то, чтобы я сомневался в решениях Роласа, но мне просто интересно… Какой толк от шамана? Если он уничтожит современную цивилизацию, как его прежнее воплощение, то я пас. Не уверен, что спасение мира заключается в его уничтожении. Как думаете?

– Если это единственный способ… – сказал я. – Нет, я так не думаю, – поспешно добавил я, когда у всех присутствующих глаза полезли на лоб. – Но причин не доверять Роласу у нас нет, ведь так?

Волков колебался не дольше минуты.

– Хорошо, вы поедете уговаривать шамана присоединиться к вам. Вы, Кирилл, и эта девушка – Винсента. Вдруг сработает женское обаяние? Дмитрия не отпущу – слишком ушлый. Да и вообще, не доверяю молчунам. Никогда не знаешь, какую фигню они там думают. – Волков хихикнул. Я остался серьезным, уже привык к его странным эмоциональным зигзагам. – Он, доктор и все остальные остаются здесь, в качестве заложников.

На этом необычное собрание закончилось.

Два дня мы просидели в особняке Лаутуса. Друг с другом видеться нам не разрешали, еду приносили в комнату. При каждой комнате, как я понял, были ванная и туалет.

За тот первый вечер в обществе Лаутуса я узнал больше, чем за всю прошедшую жизнь. Однако, несмотря на вылившуюся на меня кучу информации, особого душевного волнения я не испытывал. Работа оперативником Фонда контр-Кукловодов меня определенно закалила.

Не скажу, что меня потрясла новость о Кукловоде Гринберге, которого мы знали как Иноземцева. Больше поразило осознание того факта, что я вовсе никогда не утруждался размышлениями о прошлом Иноземцева. Просто так в сопротивление не вступают. Гор и Винни, к примеру, пережили трагедию в детстве благодаря Кукловодам, я прищемил хвост Фениксу Рейну… А Иноземцев? И почему он перешел на светлую сторону? Ведь без причины не меняют знамена.

На другой день после разговора я сидел возле окна, смотрел на улицу и деревья, залитые лучами летнего солнца, и думал, что, будь даже Иноземцев на стороне Кукловодов, финал нашего противостояния так или иначе близок. Мы не можем доверять Иноземцеву, но лично я доверяю Роласу. Он не обманывал. Он советовал найти шамана, и вот мы его почти нашли. Что потом? Хорджахас будет, наконец, повержен?

А Даша? При мысли о ней болезненно сжималось сердце. Я так редко ее вспоминал. А ведь из-за меня она попала в переделку. Я – эгоист, который никогда ее по-настоящему не любил.

– Она тебя тоже не любила, так что расслабься, – сказал я своему отражению в зеркале в дверце шкафа. – Она любила только экстрим.

Слова эти прозвучали как-то неуверенно, да еще и в прошлом времени. Как вопрошал когда-то поэт, кто способен понять тайны женского сердца?

Через пару дней мы с Винни вылетели из Москвы в Алма-Ату, столицу Республики Казахстан, где жил потенциальный великий шаман Вадим Вольский.

– У нас всех неидеальное прошлое, – сказала Винни в самолете, когда мы взлетели. – Этигел прав, важно то, кто мы сейчас, сегодня. А Кривой сам виноват, что делал шантаж Иноземцеву…

– Мы до сих пор не знаем, – сказал я, не обращая внимания на ошибки в речи Винни, – на чьей стороне Иноземцев. С чего ему меняться? Отрекаться от старых идеалов? Быть Кукловодом куда проще и круче, чем борцом за справедливость, разве нет?

Винни покачала головой.

– У него есть причины. Всегда есть причины…

На этом обсуждение нашего шефа закончилось. Мы оба понимали, что не добьемся больших успехов, переливая из пустого в порожнее.

В Казахстане виза для россиян, как оказалось, не требовалась, достаточно было паспорта. Аэропорт Алма-Аты – или, по-местному, Алматы – был сравнительно небольшим, немноголюдным, каким-то тихим и чистым. Возле стойки паспортного контроля я обратил внимание на необычайно красивую и стройную девушку чуть старше меня, она летела вместе с нами на самолете и теперь стояла в очереди позади, придерживая локтем небольшую сумочку. Почти все мужчины потихоньку поглядывали на нее; Винни тоже ее приметила. А красавица смотрела куда-то поверх наших голов рассеянным взглядом.

Выйдя на улицу, мы с Винни спустились по пандусу и тут же очутились во власти таксистов.

– Медицинский центр «Асклепий», пересечение улиц Фурманова и Абая, – назвал я адрес, который мне дал Волков.

Таксист кивнул и, быстро проехав под шлагбаумом, преграждавшим путь на территорию аэропорта, вырулил на узкую улицу.

Алма-Ата, конечно, была поменьше Москвы или Лондона, но тоже производила впечатление современного города с небоскребами, парками, развязками и пробками. Тут даже метро было…

Пока ехали, Винни молчала, нахохлившись, и смотрела в окно. Хотя она и старалась оправдать Иноземцева, раскрытая тайна шефа причинила ей боль. Это было заметно невооруженным глазом. Я поерзал на месте, пытаясь придумать, что бы такое сказать в утешение, потом ограничился тем, что просто накрыл ладонью ей руку. Винни криво улыбнулась мне, слегка сжала мне пальцы, но сразу же уткнулась в окно.

Я убрал руку. Главное, она поняла меня.

– Приехали, – сообщил таксист на чистейшем русском. – Вон там «Асклепий», видите?

Мы видели. Медцентр расположился на первом этаже многоквартирного дома, полускрытого густыми кленами и карагачами.

Внутри тянулся недлинный коридор, стены которого были увешаны плакатами с указаниями, как кормить грудью, бросить курить и не заразиться ВИЧ. На обитых дерматином скамьях сидело человек десять, многие с детьми. Как я понял, очередь была к мануалу-костоправу В. Вольскому.

– А практика нашего шамана процветает, – сказал я негромко.

– Придется подождать, – отозвалась Винни, глядя на очередь. Едва я открыл рот, чтобы поинтересоваться, кто крайний, дверь кабинета открылась, и вышел парень в белом халате. Я сразу догадался, кто это. Сердце у меня зачастило. Ну-ка, посмотрим на тебя, Уату…

Волков уже показывал мне фото Вольского, но в жизни он был другим. И совершенно не похожим на Уату. У него были густые темные волосы, по старомодному зачесанные на косой пробор, бледное узкое лицо с острым носом и тонкими губами и черные пронзительные глаза. Он вышел и сразу посмотрел на меня. Я почувствовал, что мне трудно выдерживать этот тяжелый, давящий взгляд.

При его появлении разговоры в коридоре на двух языках мгновенно прекратились. Даже дети перестали ныть. Все уважительно поглядели на шамана.

Вслед за шаманом вышла молодая девушка со спящим ребенком на руках. Она что-то лепетала по-казахски, я различил слова «Коп рахмет сизге». Он что, вылечил ее ребенка?

Вадим кивнул ей и что-то протараторил в ответ. Голос у него был высокий, с хрипотцой. Потом снова уставился на меня.

Я вспомнил, что он убийца и, возможно, психопат, обладающий мистической силой. А еще потенциальный палач цивилизации.

С трудом, но я всё же выдержал его инфернальный взгляд.

У Вадима приподнялись брови.

– Сегодня я принимать больше не буду, – сообщил он очереди. – А вы двое, зайдите, пожалуйста. Вы ведь ко мне?

Вопреки моим ожиданиям, никто не вякнул, что костоправ внезапно прекратил прием. Пациенты молча засобирались и потянулись к выходу. А мы с Винни, переглянувшись, вошли в кабинет вслед за Вадимом.

Кабинет был небольшой, в нем стоял стол с компом, за шторкой находилась койка, в углу поблескивал умывальник с флаконами дезинфицирующих средств. Коротким жестом Вадим пригласил нас присаживаться.

– Я привык доверять интуиции, – с немного виноватой улыбкой сказал он, садясь за стол. – А сейчас моя интуиция подсказывает, что мы встречались. Хотя я прекрасно помню, что прежде мы никогда не виделись.

– Мы встречались, – сказал я. – В прежней жизни.

Вадим снова приподнял брови, затем улыбнулся.

– У меня с Лаутусом договор, – проговорил он, не в силах скрыть некоторую настороженность. – Мы не лезем в дела друг друга. Я поклялся не пересекаться с Чистильщиками, ни с кем из них… А они пообещали не попадаться мне на глаза, хотя, конечно, наблюдают издали, чтобы я не натворил глупостей. Но я не делаю глупостей. Просто лечу людей, избавляю от фобий и тревожности… Местные думают, я умею изгонять злых духов…

Он продемонстрировал ряд белых зубов в широкой улыбке.

– Извините, – мягко сказала Винни, – мы здесь не из-за ваших отношений с Лаутусом.

Вадим откинулся на спинку стула в немом изумлении. Я вспомнил, что он лишь ненамного старше нас, еще пацан, на долю которого выпало слишком многое. Смерть родителей, предательство того, кого он считал новообретенным отцом… Волков рассказал мне его историю.

– Вы не от него? Но вы о нем знаете? Тогда зачем?.. – Он не договорил.

Я вздохнул, рассказывать придется долго. Но необходимо. Я ухитрился уложиться в десять минут, тем более, никто меня не перебивал, а Вадим слушал внимательно, без скептических гримас.

– Вот такая вот ситуация, – подытожил я.

После продолжительной паузы, тишину которой нарушал лишь надоедливый шум автомобильного движения, Вадим сказал:

– Вполне допускаю, что всё это правда, хоть и смахивает на бред сумасшедшего, помешанного на фэнтези и зомби-апокалипсисе. Но не преувеличивайте мои возможности. Я лишь один раз в жизни вызвал Реаниматора, который и убил множество людей. С тех пор я ничего подобного не совершал, да и не уверен уже, что смогу совершить. Мое нынешнее дело – лечить людей. Я ради этого даже медицинский ВУЗ закончил. И не думаю, что могу хоть как-то навредить вашему могущественному Хорджахасу. Я могу только вызывать «сгустки криптоплазмы», как говорят ученые из ордена Чистильщиков…

Я усмехнулся, вспомнив, как оправдывался Уату, а потом вызвал Духа Океана… Брат, ты не знаешь всей своей силы!

– Этого достаточно, – сказал я, повторив слова Эн-Эламшура.

На краткое мгновение меня охватил страх. Идет повторение пройденного, а в прошлый раз все кончилось не совсем хорошо – если не сказать: хуже некуда…

Вадим будто прочитал мои мысли: – Вы сказали, что в далеком прошлом Уату вызвал элементаля воды, и миллионы жизней погибли.

– И некромантов тоже, – поспешила добавить Винни.

– А какова цена? Притом, что Хорджахас остался жив? Мне страшно даже представить масштабы трагедии, раз уж легенда о всемирном потопе живет до сих пор. Звучит всё это невероятно круто, но я не готов, извините.

– Вам не обязательно снова вызывать всемирный потоп, – попробовал я урезонить его. – Ваше дело может заключаться в другом.

– В чем?

Я пожал плечами.

– Не знаю…

– Когда узнаете, скажете мне, – мягко сказал Вадим, вставая. – Вы знаете, где меня искать. Прощайте.

Глава 5

Мы вышли из прохладного медцентра на жаркую и пыльную улицу. Автомобили с ревом проносились мимо. Немного растерянные провалом переговоров, мы остановились в тени развесистого карагача. Вдали над городом нависала массивная горная цепь, ее снежные верхушки сверкали на солнце.

– Винни, – обратился я к напарнице, – прошлый раз, когда мы уговаривали помочь Столярова, ты поняла, что он вернется. С помощью эмпатии. Что скажешь сейчас?

Винни задумалась, потом покачала головой:

– Он не Столяров. Думаю, он не вернется… И уговаривать бессмысленно…

Я мысленно чертыхнулся. И что стоило Роласу сказать, в чем заключается задача шамана? Или он сам этого не знал? Не удивлюсь, если так. Мы все шли впотьмах, хватались за соломинку…

Из-за поворота вышла девушка – та самая, что повстречалась нам в аэропорту. Совпадение? Сомнительно… Одетая в облегающие белые брюки и белую же маечку, с шевелюрой светлых волос, в больших зеркальных очках с розоватым отливом, она казалась воплощением лета. Этакий ангел во плоти…

Я поймал себя на том, что пялюсь на нее слишком откровенно. Мне стало неловко перед Винни, но она смотрела на незнакомку с не меньшим интересом… Черт, вечно забываю о ее ориентации!

Незнакомка тем временем подошла к медцентру и, остановившись перед окном, в котором отражалась, как в зеркале, вся улица, принялась безмятежно поправлять волосы.

Не прошло и пары секунд, как из медцентра вышел Вадим – видно, заметил ее в окне. Он уставился на девушку, как на привидение. Винни толкнула меня локтем в бок.

– Каролина? – полувопросительно-полуутвердительно проговорил Вадим. Лицо у него было испуганно-радостное.

– Здравствуй, Вадим, – ровным, мелодичным голосом сказала летняя красавица по имени Каролина. – Давно не виделись… Точнее, шесть лет. Видишь ли, я приехала убеждать тебя… присоединиться к этим людям.

И она неожиданно кивнула в нашу с Винни сторону. У меня перехватило дыхание. Мы не стали больше притворяться деревьями и подошли к Вадиму и Каролине. Сердце у меня тревожно билось.

– Так вас всех подослал Лаутус! – тихо и злобно процедил Вадим, его взгляд, только что горевший счастьем, потемнел, стал тяжелым и недобрым.

– Волков был против, чтобы я ехала вместе с ними, – невозмутимо сказала Каролина. – У нас ведь договор не видеться… Но я решила послать его подальше. Не время выполнять дурацкие правила. К тому же Волков, когда отправлял вас, – она подняла очки наверх, и я увидел лучистые глаза, – понимал, что у вас мало шансов уговорить Вольского. Слишком он упрямый, уж я-то знаю.

– Зачем тогда он нас отправил? – спросил я недовольно.

– Он не мог идти против воли Роласа. Но воля эта противоречит всей его натуре. Он – человек плана, а вы предлагаете идти вслепую… Думаю, Волков просто растерялся… Короче, я нарушила приказ шефа и полетела вместе с вами на самолете. Когда есть деньги, преград становится меньше. Вам я не показывалась до последнего, боялась, что вы откажетесь нарушать правила Лаутуса…

– Ты плохо нас поняла, – заявила Винни немного агрессивнее, чем следовало бы ожидать.

– Наверное, – легко согласилась Каролина. – В любом случае, я села на такси и велела водителю следовать за вами, как в кино.

На какое-то время установилось молчание. На Вадима было смешно смотреть. И дураку понятно, что он влюблен в девушку по уши. Оно и неудивительно, красотка эта Каролина редкая. Винни на ее фоне напоминала серую птичку.

– Почему Лаутус был против, чтобы вы ехали к Вадиму? – спросила Винни.

Каролина заметно смутилась. Вместо нее ответил Вадим:

– Потому что именно из-за нее я убил приемного отца шесть лет назад. Лаутус боится, что я опять наделаю дел.

Это признание прозвучало немного сюрреалистично посреди обычной улицы обычным днем, возле обычного медицинского центра. Мы с Винни переглянулись.

Каролина нервозно хихикнула:

– Плохой из меня вышел учитель сострадания…

– Да ну, брось. Я поступил так, как велело сердце, – тут же ответил тот. Он говорил так, будто цитировал чьи-то слова, и они совсем не звучали напыщенно в его устах. – Не то, что…

– …мускульный орган, – договорила Каролина.

Она улыбалась, но на глаза ее навернулись слезы. Эти двое смотрели друг на друга так, как смотрят влюбленные – не видя никого и ничего вокруг. Сплошная ваниль, конечно, но я их понимал. И чувствовал себя неловко. Винни тоже слегка замялась.

Через минуту Вадим вспомнил о нас.

– Где вы остановились? – спросил он рассеянно.

– Пока нигде, – ответил я.

– Можете переночевать у меня, – сказал Вадим. Он посмотрел на Каролину и покраснел, как несовершеннолетний мальчишка. – Все вы… Дом у меня большой, места хватит с избытком…

Я спросил:

– Значит, ты к нам присоединишься?

Вадим тотчас нахмурился:

– Это лишь значит, что я гостеприимный человек.

Глава 6

Шаман и по совместительству врач-мануал Вадим Вольский, как выяснилось, вовсе не страдал от безденежья. Умение манипулировать «сгустками криптоплазмы» и, соответственно, лечить одержимых больных приносило свои дивиденды. Притом, как я понял, в Казахстане к «таубам», то есть целителям, отношение особенное: скепсиса мало, а доверия много. У Вадима был почти новый «Лексус» и просторный, хоть и одноэтажный дом выше улицы Аль-Фараби.

Так вышло, что я сел рядом с водителем, а девушки – позади, и я подозревал, что никто из нас не был доволен таким положением. Всю дорогу – к счастью, недолгую – мы хранили неловкое молчание.

Дома Вадим угостил нас ужином собственного приготовления: сырным супом и овощном рагу с мясом и грибами. Я сидел в обширной, оборудованной по последнему слову техники столовой и размышлял, зачем одинокому парню такой шикарный дом.

– Не люблю многоквартирные дома. Мои приемные родители жили в частном доме, – словно прочитав мои мысли, сказал Вадим. – И мой учитель Диомид, у которого я жил какое-то время.

«Того самого, которого ты завалил?» – хотелось спросить мне. Но я, конечно, от такого вопроса воздержался.

Во время ужина Вадим вел себя вежливо, но немного холодно и отстраненно – даже с Каролиной. То ли он после всех этих шаманских штучек и преследований в детстве слишком замкнулся в себе, то ли просто-напросто зажрался… Я заметил, что Каролина уязвлена его отношением.

Она подошла ко мне позже вечером, когда я прогуливался по двору и любовался урючными деревьями, растущими в небольшом огородике. Вадим возился на кухне, Винни смотрела спутниковое ТВ в гостиной. Наверное, Каролине хотелось с кем-то поделиться своей историей – сейчас, когда Вадим будто отстранился от нее.

– У нас семейный подряд, – сказала она. – Родители и я работаем на Лаутуса. Негласно, конечно. Десять лет назад столкнулись со Странными, они бы нас убили, если б не орден… Так мы и вошли в ряды славных борцов с ведьмами… Это я уже позже поняла, что не все Странные – монстры. Среди них есть и вполне хорошие люди…

– Как Вадим? – уточнил я.

– Как Вадим, – согласилась Каролина. – Ему просто не повезло. Сначала от него отказались собственные родители. Потом погибли приемные. Еще потом единственный человек, который принимал его таким, как есть, оказался предателем.

– Диомид?

– Да. Он использовал силу Вадима в собственных целях. Втемную. Ну и… – Каролина замялась. – Он познакомился со мной, но не знал, что я из ордена и слежу за ним…

Я подумал над ее словами. Пока до меня не дошло как следует, что из себя представляла жизнь нашего злосчастного – хоть и небедного – шамана. Сплошные разочарования, надо полагать.

– Неудивительно, что он боится впускать других в свою жизнь, – заключила Каролина.

– То есть вы оказались по разные стороны баррикад? – спросил я. – Как Ромео и Джульетта?

Каролина рассмеялась.

– Слишком громко сказано, Кирилл! Но в целом ты прав. Хотя мы далеко не Ромео и Джульетта. По крайней мере, мы остались живы. У Шекспира – сплошная жесть! Джордж Мартин отдыхает!

Теперь мы оба смеялись.

Позади послышался звук. Я обернулся и успел заметить Винни, которая уходила в дом. Наверное, она хотела выйти, но увидев нас, решила удалиться. Когда она отвернулась от нас, спина ее была напряжена. Ревнует она, что ли? Да не может быть, чушь какая…

Вскоре Каролина тоже ушла, а я еще немного постоял во дворе, в сумерках, вдыхая свежий воздух, что стекал с гор.

В саду под деревьями мне снова почудилась серебристо-серая тень, которая очень плавно уплыла во мрак. Я включил фонарик на смартфоне и посветил под деревья. Ничего и никого.

Что это? Призраки? Или остаточные глюки от Роласа? Слишком долго Жрец копался у меня в мозгах, должны быть последствия. Как бы то ни было, эти серые призраки пока не наносили нам вреда. Будь это подарком от Кукловодов, нам пришлось бы жарко, разве не так? Скорее всего, глюки…

Думая о том, что надо бы поделиться с Винни насчет новых видений, я вошел в дом. Как раз вовремя, чтобы услышать короткий, но пронзительный крик из комнаты Каролины.

Я бросился туда, перехватив поудобнее трость. В коридоре со мной столкнулись Вадим и Винни. Тоже услышали. Мы вломились к Лине, как чекисты в дом врага народа.

Она уже поднималась с пола, оправляя одежду.

– Простите, что напугала! Столько лет проработать Чистильщиком, а остаться пугливой и неловкой девчонкой! Споткнулась…

Вадим, отбросив свою несвоевременную холодность, проявил себя джентльменом и помог даме сесть на кровать. Хотя она и сама могла с этим справиться.

– Прости, – повторила Каролина, на этот раз обращаясь персонально к Вадиму. И добавила тихо: – Всё должно было быть по-другому…

– Знаю.

Они сидели на кровати, как голубки. Винни потянула меня за рукав, но я и сам понял, что надо бы оставить их наедине. Без нас справятся. Когда я прикрыл дверь, эти двое так и не заговорили, зато до моего слуха донеслось отчетливое чмоканье. Ну что ж, всё, что не делается, делается к лучшему…

– Ты чего такая веселая? – подозрительно спросил я, когда мы направились к нашим комнатам.

Винни с трудом погасила улыбку до ушей.

– Просто. Рада за них.

– Да, – согласился я. – Вадим, скорее всего, останется у нее на ночь, настроение у него улучшится, и наши шансы заполучить шамана увеличатся на порядок.

Винни остановилась, словно натолкнувшись на невидимую стену. У нее прямо лицо перекосилось от моих слов.

– Acest lucru este teribil! – выкрикнула она, затем, спохватившись, понизила тон. – Ты стал слишком рациональный, Кирилл! Циничный! Что это – влияние Гора? Или Иноземцева?

– Скорее, нашего образа жизни, – пробормотал я, чувствуя, что уши начинают гореть. Раньше я и вправду никогда не сказал бы такого. Не подумал бы даже. А сейчас, мало того, что выдал фразу, более достойную Кукловода-манипулятора, так еще и не желал виниться перед напарницей. – То есть ты просто рада за них?

После крохотной заминки Винни ответила:

– Да.

Если б не эта заминка, я бы не вслух не предположил:

– Или ты рада, что на месте Вадима оказался не я? А что? У меня были шансы, пусть и крохотные!

В шутку сказал, конечно. Но Винни и не думала улыбаться и отшучиваться в ответ. Я с запозданием вспомнил, что у нее вообще нелады с чувством юмора.

– Я вовсе не это имела ввиду. Ты говоришь глупости! И уже не первый раз за сегодня…

Но гнев у нее поутих, она расслаблено стояла перед дверью в выделенную ей комнату. Моя комната была напротив.

Я пожал плечами. Разговор начинал меня немного напрягать, хотя я и сам его завел.

– Тогда – спокойной ночи, Винни!

– Спокойной ночи, Кирилл.

Я подождал, когда она уйдет в комнату. Не дождался. Винни продолжала стоять напротив меня, смотрела куда-то в сторону, и лицо у нее было странное: напряженное и – выжидательное, что ли…

«Какая же она хорошенькая», – мелькнула в голове мысль. Ее будто внедрили извне, настолько она была внезапной. – «Как я раньше не замечал? Она даже красивее этой Каролины, пусть даже миллионы других мужчин скажут иное. Да и сам я так же думал всего несколько минут назад».

Так уж получилось, что наше знакомство с ней прошло в не самых лучших условиях для такого дела: Гор «умер», Хорджахас возродился, а сам я стал осознанным убийцей. К тому же я состоял тогда в каких-никаких отношениях, а полигамность, как казалось, мне была не свойственна. Позже выяснилось, что Винни страдает андрофобией, а потому вся ее любовь изливается на представителей ее же пола. Одним словом, несмотря на массу времени, что мы с ней проводили вместе, несмотря на ее женственность, я никогда прежде не воспринимал ее как девушку.

Наверное, только сегодня это произошло впервые, когда я насмотрелся на отношения Вадима и Каролины…

И вот мы стоим посреди коридора в чужом доме, в двух шагах от комнаты, где, скорее всего, уже занимались любовью – настоящей любовью, а вокруг нас бушевал океан невысказанного…

Потом я сделал шаг вперед с бешено стучащим сердцем. Винни сразу повторила мое движение, как отражение в зеркале.

«Я точно рехнулся», – подумал я, и мы поцеловались. Сначала очень нежно, почти робко коснулись губами. Затем поцелуй стал куда откровеннее…

В мозгу мельтешили обрывки воспоминаний, особенно – памятная сцена из Бездны. Нет, там было всё по-другому: чересчур материально, что ли… Хотя и происходило в нематериальном мире. А сейчас мы в самой что ни на есть реальности. Но почему тогда я ощущаю неземное блаженство, будто готов воспарить над собственной грешной плотью?

Я не сразу сообразил, что Винни деликатно, но старательно отталкивает меня ладошками. Крепче сжал объятия, но Винни уже явно отстранилась и прошептала:

– Нет, не надо…

Меня как будто по затылку огрели. Мои руки разжались.

Винни опустила голову.

– Извини, – сказала она едва слышно. И ускользнула в комнату. Дверь за ней затворилась.

Я постоял какое-то время, потом тоже двинулся к себе.

Глава 7

Утром, за завтраком никто особо не удивился, когда Вадим объявил ворчливым голосом, что так уж и быть, полетит с нами в Москву. Ненадолго. И вообще, ему надо поговорить с Лаутусом по-мужски. Сегодня он позвонит главному врачу медцентра «Асклепий» и возьмет отпуск на пару недель. Всем своим видом шаман показывал, что делает нам гигантское одолжение, так что мы можем особо губу не раскатывать, потому что он готов в любой момент передумать.

Но при этом светился всеми порами, как ни старался напустить на себя ворчливый вид, и, как говориться, палился по-полной. Ох уж эти женские чары, подумалось мне. Жаль, что история помнит в основном те моменты, когда они разрушали, а не созидали.

Каролина вела себя как обычно, была спокойна и рассудительна. Винни вроде бы тоже ничем не выдавала, что вчера между нами случилось кое-что, не регламентированное трудовым кодексом, разве что старалась избегать прямых взглядов на меня и вообще ко мне обращаться. Впрочем, не уверен, что она редко на меня смотрела, потому что сам старался не глядеть на нее.

Полночи я проворочался. Помнится, гораздо крепче спал после битвы в Катакомбах. Да и после «тренировок» с Дашей тоже, если на то пошло. Вот уж никак не мог подумать, что один-единственный поцелуй так выведет меня из душевного равновесия.

Уже этой ночью мы большой компанией прилетели в Москву. Люди Лаутуса встретили нас в аэропорту – наверное, переживали, что мы заблудимся. Привезли на «базу», но отчитываться Волкову не пришлось: его не было на месте. Поэтому мы со спокойной душой улеглись спать.

Разговор с Лаутусом состоялся уже утром, в том же помещении. Кроме нас четверых и самого Волкова, присутствовали Гор и Этигел. Кривой не пришел – то ли не позвали, то ли сам не захотел, а Волков не настаивал.

– И что дальше? – спросил Волков, по обыкновению расхаживая перед нами. – Шаман здесь и готов сотрудничать. Спасибо Лине Валовой, которая, как я понял, повлияла на это решение. Ради такого успеха я даже нарушу вековые традиции ордена и не буду наказывать ее за нарушение прямого приказа…

– Да ну? – насмешливо переспросил Вадим. – Вы добры как никогда.

Волков метнул на него горящий взгляд. «По-мужски», насколько я знал, они еще не беседовали, но напряжение между ними было заметно невооруженным глазом.

– Вопрос в другом, – прервал возможную пикировку Гор. – План действий на будущее. Ролас не оставлял инструкций непременно повторять действия команды Зиусудры. Да это и нереально. Так что в целом непонятно, в чем функции шамана. Да и всей команды тоже.

– Это ясно, – слегка раздраженно произнес Волков, опершись кулаками о стол. – Уату разрушил остров некромантов, а сейчас, как нам всем понятно, такого острова нет.

– Уверены? – спросил Вадим. – Может, затерялся где-то? А то я с удовольствием его разрушу.

Я отчетливо фыркнул. Просто мальчишество какое-то. Лина ласково положила руку ему на локоть, и Вадим, тоже осознав бессмысленность своих колкостей, слегка покраснел.

– Такого острова нет, – твердо и серьезно заявил Волков. – Мы бы знали. Да и не в традициях Кукловодов организовывать отдельные государства. После разрушения Атлантиды Уату и разгрома Танатофилов с их Катакомбами нашим орденом они больше не строят крепостей. Предпочитают скрываться среди обычных людей. Так их труднее выследить и накрыть одним ударом. Видимо, вняли советам Макиавелли и Сунь-цзы.

– Я слышал, что Танатофилов разгромил НКВД, – вставил я.

– Орден Лаутуса всегда был теневой стороной правительственных силовых структур, – объяснил Волков. – Мы и сейчас официально ФСБ. Очень удобно. Общие ресурсы, и не нужно становиться оппозицией и тратить время на конспирацию.

Иноземцев шевельнулся.

– Судя по видениям, что показал Ролас Кириллу, Хорджахаса можно убить артефактом Первых Богов, – сказал он. – Клинком Упокоения.

– Предлагаете порыться в схронах Танатофилов и поискать Клинки Упокоения? – спросил Волков. – Среди тех артефактов, что мы заполучили, таких Клинков не было. Я уверен.

Иноземцев не смутился:

– Именно поэтому я и спрашивал об объекте Альфа-Зиро.

– Да что это такое? – спросила Винни. – Говорите понятно! Мы все – одна связка!

Я спрятал улыбку. Молодец Винни!

Все остальные остались серьезными.

– Да, думаю, хватит уже скрытничать, – поддакнул я.

Покосился на Винни. Она смотрела только на Иноземцева.

Артур Григорьевич только открыл рот, чтобы ответить, как заговорил Гор:

– Я не в курсе, но могу предположить, что доктор говорит о Небесном корабле Гриик`хтахенов. Там должны остаться разные артефакты. Может быть, орден Лаутуса знает, где он находится?

Я подскочил на месте.

– Последний раз он был на дне океана!

Волков замялся. А у меня вспотели ладони: неужели они знают?

– С того «последнего раза», уважаемый Кирилл Валентинович, многое изменилось. Я не представляю, как вы прознали про объект Альфа-Зиро, – он посмотрел на Иноземцева. – Наш орден сумел разыскать корабль еще в начале двадцатого века и переместить в одно местечко на территории нашей страны через Око Гриик`хтахенов. Да, у нас есть реквизированный артефакт портала… Сейчас корабль там же и находится, но толку от него мало, потому что никакие современные технологии не способны его открыть и как-либо повредить. Даже когда при переходе через Око случилась авария, потому что мы были неопытны по части перемещения таких крупных объектов, он не пострадал.

– Дайте угадаю, – сказал Иноземцев, – эта авария случилась в 1908 году в районе реки Тунгуски?

– Тунгусский метеорит? – удивился Вадим, забыв наконец-то, что недоволен самим присутствием Волкова в одной с ним комнате.

– Именно.

– Ничего себе авария! – вырвалось у меня. – Взрыв был такой, что полтайги сгорело! Но как вы нашли корабль на дне океана? В начале двадцатого века подводных лодок еще не было!

Волков хмыкнул.

– Это вам в школе преподавали?

Я промолчал, а Иноземцев сказал:

– Взрыв тунгусского метеорита сопровождался многими странностями, несвойственными падениям небесных тел в целом. Не было кратера, например… Значит, корабль находится где-то там, в тайге?

– Перемещать еще раз мы его не рискнули, – ответил Волков. – И без того погибли сотни человек только из ордена. При переходе через Око происходит спонтанный выброс энергии, и чем больше объект, тем больше энергия. Так что хлопнуло неслабо. Сейчас корабль спрятан в специально оборудованном и замаскированном схроне. Но, еще раз повторяю, смысла ехать туда нет, потому что корабль невозможно вскрыть. Мы пытались, и не однажды.

– Ролас показал Кириллу способ открыть корабль, – сказал Иноземцев раньше, чем я успел вмешаться. – Да и, кстати, не пытайтесь одурманить Ратникова или просто его пытать, чтобы узнать этот способ. Ролас позаботился, чтобы его не узнали насильно. Даже Хорджахас потерпел в этом деле полное фиаско. Подозреваю, что в крайнем случае Кирилл просто-напросто забудет способ. Он сотрется из его памяти.

Волков с шумом втянул в себя воздух. Снова заходил по комнате. Остановился.

– Что вы еще от меня скрываете? – спросил он у Иноземцева холодно.

– Вы всё знаете, – ответил тот. И добавил: – Всё, что должны знать.

На лицо Волкова было любо-дорого смотреть. Я думал, что выдержка ему сейчас изменит. Но он каким-то чудом сумел сдержаться.

– Вы только что познакомились с мозаичной стратегией доктора Иноземцева, – произнес я, не удержавшись от усмешки. Винни впервые за долгое время прямо посмотрела на меня и улыбнулась.

– Иногда мне кажется, что вы продолжаете манипулировать мной, даже сейчас, когда вы в моей власти, – негромко и задумчиво сказал Волков. – Значит так, Кирилл поедет к кораблю вместе с группой Чистильщиков…

Я перебил его, не дослушав:

– Поедем все. Я имею ввиду названную Роласом команду.

– Вы ставите мне условия?

На сей раз я сам едва сдержался, чтобы не высказать Волкову все, что думаю о его комплексе большого начальника.

– Я лишь надеюсь на то, что разум в вас восторжествует, господин Лаутус. Мы уже объяснили вам всё, в том числе про команду. Но вы упорно стремитесь диктовать свои условия. Если все Лаутусы были такими же упрямыми, то неудивительно, что за столько веков вы не справились с наследниками Первых Богов.

Повисла тишина. Этигел мне хитро подмигнул.

Волков побуравил меня взглядом, но после Вадима выдержать его взгляд было несложно.

Наконец Волков оторвался от меня и снова начал расхаживать по комнате.

– За время моего пребывания на посту Лаутуса наш орден уничтожил одиннадцать Кукловодов, сотни марионеток, тридцать пять пособников некромантов из обычных людей с черной душой, восьмерых черных магов и пять алхимиков-убийц, о существовании которых вы не подозреваете. Если бы Иноземцев соизволил открыться нам, мы бы объединили наши усилия, и тогда результаты нашей деятельности были бы куда значительнее. Но Артур Григорьевич предпочитал играть в свои игры, скрываться от нас, бегать, путая следы, как старый лис. Вместе с Этигелом Дорджиевым он основал Фонд, эксплуатировал молодежь, вместо того, чтобы обратиться к мощи древнего ордена… А теперь скажите, кто из нас глуп и упрям?

Все, словно сговорившись, посмотрели на Иноземцева. Тот пожал плечами с невозмутимым видом.

– За годы существования орден Лаутуса стал фанатичным – сказал он. – Вы бы мне не поверили. Вы и сейчас мне не верите. Вы верите этому юноше, в котором поселился дух Роласа, которого вы обожествляете.

Волков рассмеялся.

– А вы совершенно правы! Я не верю вам! Я верю великому Жрецу!

Он отошел от стола и обратился к молчаливым охранникам, замершим возле стен:

– Готовьте людей. Когорты Тау, Дзетта и Эпсилон. Мы поедем к объекту Альфа-Зиро, с которого всё началось. И которым все наверняка закончится. Видимо, скоро будет развязка этой затянувшейся войны. Хорджахас не допустит, чтобы мы просто так добрались до Клинков Упокоения. Будем исходить из допущения, что он знает о наших планах. И пусть мой первый помощник готовит Основной Легион Лаутуса.

Слушая эти архаические термины, я вспомнил, что орден зародился в Византии, и пусть там больше говорили на греческом, латинская терминология осталась.

Охранник, к которому обращался Волков, заметно вздрогнул.

– Простите, Лаутус, мы готовимся к войне?

– Да, к последней войне, – тихо сказал Волков. – Мы готовились к ней со времен падения Царь-града. Увы, но час настал.

Глава 8

Этой ночью я снова плохо спал. Мне снились кошмары, которые давненько не тревожили мой истерзанный мозг. Мне чудилось, что Хорджахас завоевал мир, во всем величии он стоит на вершине новой пирамиды Высшей Справедливости, построенной из человеческих тел. Что все мои друзья погибли.

Один я остался в живых, но ненадолго: меня ждала казнь. Как когда-то Роласа.

Стыдно признаться, но проснулся я в слезах, как безответно влюбленная девчонка. Сон был настольно реален, что понадобилось несколько минут, чтобы убедить себя, что мы еще живы, и никакой войны не было.

Чертов Лаутус умеет поднять дух!

В комнате, погруженной в сумрак зарождающегося утра, мне снова примерещились серовато-серебристые тени. Когда я проморгался, они исчезли. Хотелось бы посоветоваться с Иноземцевым, ведь он лучше всех знал все эти потусторонние штуки, но все время, кроме совещаний, мы проводили в своих комнатах, под запором. Волков не доверял даже мне, носителю духа Роласа, он перестраховывался, и я не мог его в этом упрекнуть.

Утром, после завтрака, мне в комнату принесли обмундирование, в котором мы должны были пробираться к схрону, где спрятан корабль: крепкий комбинезон, куртка, берцы и фонарь. Когда под присмотром охранника я вышел во двор «базы», оказалось, что остальные тоже переоделись и выглядели, как члены таежной экспедиции.

Во дворе уже стояли Иноземцев, Этигел, Кривой, Гор, Винни, Лина, Вадим и Лаутус. И еще десятка два выстроившихся ровными рядами Зеркальных воинов, похожих на роботов. За воротами гудели автомобили, где сидели, наверное, другие бойцы ордена.

У меня защемило в груди. Мы готовились к нешуточной войне… Никто не был уверен, что война состоится непременно, Волков попросту перестраховывался, но вид этих бойцов вызывал нехорошие предчувствия.

Кто знает, может, я в последний раз вижу друзей?

Вероятно, остальные думали в том же духе. Пока Лаутус отдавал последние наставления и разговаривал по рации, члены Фонда контр-Кукловодов заговорили друг с другом так, словно неминуемая смерть уже была гарантирована стопроцентно.

Краем уха я уловил разговор Кривого и Иноземцева: Роман тихим и смущенным голосом признал, что шантаж – дело гиблое, и он получил по заслугам. Иноземцев сдержанно поблагодарил его за откровенность. Нетрудно было догадаться, что Кривой простил шефа за то, что тот сделал когда-то, и спешил сказать это, пока не поздно…

Вадим и Лина стояли в обнимку, не обращая ни на кого внимания. Они не разговаривали, зачем им это? Влюбленным достаточно слышать стук сердца друг у друга, и этого достаточно.

Гор подошел ко мне:

– Кирилл, – сказал он, – рад, что мы познакомились и подружились. Ты изменился так, что и не узнать.

– По большей части благодаря тебе, – сказал я.

– Нет, если бы в тебе изначально не было духа бойца, я бы ничего не смог поделать.

– Ты у нас детерминист, – усмехнулся я. – Все равно спасибо.

Гор крепко пожал мне руку, чуть не вывихнув пальцы.

– Друзья, – заговорил Иноземцев негромко. – Времени у нас больше нет, поэтому буду краток. Я очень надеюсь, что вы продолжите мое дело, если я сойду с дистанции, а враг не будет повержен. И будете продолжать, пока последний некромант не отправится за пределы всех возможных миров. Я мог бы раздавить капсулу, как ты мне намекнул, Кирилл. – Он повернулся ко мне. – Но я решил использовать Лаутуса, с его помощью мы достигнем корабля.

Я кивнул, пораженный откровенностью Артура Григорьевича. – И еще я должен рассказать о себе, потому что больше у меня может не представится такой возможности, – сказал Иноземцев. Мы собрались вокруг него – вся команда Фонда. Лаутус нас не слышал, занятый организационными вопросами. – Я действительно был Кукловодом, соратником Себастьяна Рейна. У меня были жена и дочь. Обе погибли в автокатастрофе. Это было давно и в другой стране… Но я ничего не забыл. Я… я воскресил их обеих, используя технологии Владык Смерти, но они стали иными…

Мы молчали, потрясенные рассказом. Даже Этигел, давний друг Иноземцева, выглядел удивленным.

– Это были не мои родные и любимые, как я воображал себе, несмотря на манускрипты Танатофилов, где было ясно написано, что полноценное воскресение невозможно. Это была нежить – послушная, безвольная и бездушная. Я упокоил их… Я похоронил их во второй раз. После этого во мне что-то надломилось, и тогда я и отрекся от пути Кукловодов. Поэтому Лаутус совершенно зря подозревает меня. Я никогда не вернусь к прошлому.

Иноземцев говорил быстро и спокойно, но я буквально воспринимал те переживания, что бушевали в шефе. Будто я был телепатом.

– Почему вы ему не сказали? – спросил Гор.

– Его это не касается. Я рассказал это вам, потому что вы – моя семья.

Винни подошла к Иноземцеву и поцеловала его в щеку. Доктор заморгал и улыбнулся с такой теплотой, какую я никогда за ним не замечал.

Гор пожал ему руку – молча. Я поступил также и также не нашел слов.

– Постараемся выжить, – с кривой улыбкой сказала мне Винни.

Откуда-то вынесли ящик из непонятного сероватого материала, Волков подошел к нему и приложил ладонь к пластине на крышке. Возле пластины замигали красные огоньки. Пластина отодвинулась, и из отверстия под ней выдвинулся рубильник, который Волков с заметным напряжением повернул. Раздался звук, точно внутрь ящика всосался воздух, и крышка медленно откинулась.

Волков вынул золотой диск. Я видел такой: в руках Ур-Гала.

Око Гриик`хтахенов.

С щелчком Волков надавил пальцами на центр диска, превратив его в спираль, и опустил ее на землю. Спираль осталась в вертикальном положении, как вращающаяся юла. А над ней в воздухе материализовался туманный жемчужный шар метра два в диаметре, с тремя желтыми огоньками внутри…

– Эпсилон – пошел! – рявкнул Волков. Зеркальные солдаты по двое заскакивали в Око и сразу же пропадали из виду. Подумать только, технологии древних пришельцев до сих пор работали!

– Теперь вы! – скомандовал Лаутус, когда два легиона прошли через портал. Он указал на нас.

Первым пошел Иноземцев. Последним – я.

Я уже знал, что будет.

Чужеродная желтизна. Полная мертвящая тишина. А затем я оказался совсем в другом месте.

Глава 9

В лицо мне пахнуло свежим воздухом, напоенным запахом хвои. Земля по ту сторону портала оказалась немного ниже, и я чуть не потерял равновесие, как если б пропустил ступеньку; удержался с помощью трости. На узкой поляне, зажатой со всех сторон деревьями, выстроились Зеркальные воины. Солнце стояло выше, чем в Москве: мы находились сейчас намного восточнее, поэтому день тут наступал раньше…

А вообще впечатления от перехода через портал были потрясающие. Никак не верилось, что, сделав пару шагов, ты преодолел много десятков и сотен километров. У меня заложило уши, пришлось сглатывать, видимо, сказывалась разница в давлении. По идее, через портал должен дуть неслабый ветер из места в повышенным атмосферным давлением в место с пониженным…

От научных размышлений меня отвлек Лаутус и группа из пяти последних Чистильщиков, что выбрались из портала последними. Волков наклонился, поднял спираль, которая материализовалась здесь, и Око сразу же погасло. Лаутус сунул диск Ока за пазуху комбинезона, другой рукой отодвигая в сторону висевший на плече автомат.

– А нам оружие не дадите? – осведомился Кривой.

– Вы в безопасности, если не будете отбиваться от когорт, – отрезал Волков. – Вперед! Нам еще идти пару километров. Точку выхода сдвигать было нежелательно, мы могли выйти прямо посреди какого-нибудь дерева.

– И что бы тогда было? – тихо спросила меня Винни.

– Второй тунгусский метеорит, надо полагать, – ответил я так же тихо.

Зеркальные воины разделились по трое и ряд за рядом зашагали по едва заметной тропинке, петляющей между елями. Она слегка шла вверх. «Команда Роласа» была зажата между передними и задними когортами. Никто из нас не возражал.

Марш-бросок в зеленоватом полумраке леса дался нам на удивление просто. Я приготовился идти долго и упорно, но вот прошло каких-то полчаса, и мы достигли глубокого оврага, врезающегося в заросший лесом холм.

– Почти пришли, – сообщил Лаутус. Он спрыгнул в овраг вслед за передней когортой, воины которой умело рассредоточились и контролировали ситуацию.

Мы спустились следом, прошли вдоль крохотного ручейка, журчавшего по дну оврага, и остановились перед каменистым склоном. Волков поколдовал над камнями, и в склоне открылась дверь – настолько умело замаскированная под камень и дерн, что вычислить ее было практически невозможно. Дверь размером была с обычную квартирную, забетонированный проход за ней вел вниз под углом в 45 градусов.

– Если сюда сунется кто-то, кто не знает, как открыть эту дверь, – сказал Волков, шагая в темноту подземного прохода, – сработает охранная система.

– И все взорвется? – спросил Вадим.

– Зачем нам портить схрон? Взорвется только злоумышленник! – И Волков захихикал.

Коридор окончился еще одной, уже не замаскированной, дверью. Лаутус открыл и ее. Возле третьей двери я подумал, что это уже перебор.

За третьей бронированной дверью мы спустились еще как минимум на десяток метров и находились сейчас глубоко под тайгой. При свете фонарей увидели, что бетонный ход окончился, влившись в обширную известняковую пещеру. С потолка ее свисали самые настоящие, пусть и крохотные сталактиты, с них сочилась влага. Вот сталагмитов почти не было, пол то ли специально выровняли, то ли условий для их возникновения не возникло.

Пока мы стояли и озирались по сторонам, стараясь разглядеть противоположный край пещеры, в тоннеле позади заметались лучи фонарей, и появились Зеркальные. Двое несли небольшой, но тяжелый ящик. Они отнесли его в сторонку, присоединили кабели, и вдруг – о чудо! – пещера озарилась светом матовых фонарей, во множестве разбросанных по периферии пещеры.

Я увидел противоположный край пещеры метрах в тридцати от того места, где стоял. Там темнел узкий проход. Корабля космических пришельцев нигде не наблюдалось. Неужели нам идти еще глубже?

Между тем дышать становилось трудно. В пещере был сырой и вязкий воздух, давненько тут не проветривали. Вадим зашелся в мучительном кашле, не пришлась ему по нраву здешняя атмосфера. Лина поспешно вынула из рюкзака узкий походный термос и налила чая в крышку. Вадим выпил, и кашель, к счастью, прошел.

Лично на меня кашель не нападал, но зато легонько кружилась голова и в какой-то момент уже в который раз привиделись сероватые фантомы, плавно ускользающие куда-то во мрак.

Большая часть воинов не заходила в пещеру, они остались снаружи. Опасность грозила оттуда. Мы – оперативники Фонда, два основателя и Лаутус с двумя воинами – пересекли пещеру и вошли в узкий проход в его дальнем конце. Проход был коротким и, резко расширяясь, упирался в гладкую, явно металлическую стену цвета потемневшей от времени бронзы. На стене кто-то выгравировал причудливый узор…

– Вот и наш корабль! – весело объявил Волков.

Я разинул рот. Эта стена и есть корабль! Наверняка он огромен, и тело его втиснуто в нутро горы, а тоннель всего лишь упирается в корпус.

– Сколько же ему лет! – протянул Этигел в благоговейной тишине.

– Не меньше миллиона, – сказал Волков. – Итак, здесь находится вход в корабль. Этот узор – единственный на всем корабле. Мы полагали, что это неспроста. Кирилл Валентинович, ваш выход.

Все уставились на меня, а я похолодел внутри. Если у меня не получится…

На несгибающихся ногах я прохромал к узору, закрыл глаза. Мне вспомнился иероглиф, что начертал Ролас на этом же корабле больше двенадцати тысяч лет назад. Я поднял руку и провел пальцем по узору.

Чертил медленно и старательно. Металл был гладким, почти липким, и холодным. Зрители, сгрудившись сзади, молча следили за каждым моим движением.

Наконец, я закончил узор. Крохотное мгновение ничего не происходило, отчего я успел облиться холодным потом: вдруг у корабля «села батарея» за столько лет? Затем внезапно – я даже зажмурился – на бронзовой поверхности вспыхнули красные линии. Они складывались в известный мне знак.

И дверь открылась.

Она открылась не так, как обычная дверь. И не так, как дверь лифта – не заезжая в пазы. Было такое впечатление, будто металл вдруг обрел пластичность и заворачивается внутрь, образовывая овальное отверстие высотой в три с половиной метра. За дверью царила непроницаемая тьма.

Тьма, откуда на заре времен вышли чудовищные и жуткие прародители некромантии…

Меня передернуло, но я нашел в себе смелость осветить проход в инопланетный корабль фонарем.

Остальные чуть ли не навалились на меня, тоже заглядывая в недра «объекта Альфа-Зиро».

Лучи фонарей высветили круглый в поперечном сечении коридор с ребристыми стенами. Мы будто заглядывали внутрь огромной гофрированной трубы. Стены были темно-серыми и шероховатыми. Через метра три коридор заворачивал направо, а у самого поворота на полу лежал знакомый мне по видениям предмет, похожий на витую раковину.

– Перст Первых Богов, – сказал я.

Позади кто-то с шумом выдохнул.

Ладонь в перчатке легла мне на плечо, отодвигая от входа. Лаутус громко заговорил:

– Молодец, Кирилл! А теперь все отойдите, мы сами займемся кораблем. Вы, Артур, и без того слишком долго манипулировали мной.

– Но только Кирилл знает, как выглядит Клинок Упокоения! – вскричал Иноземцев. – Да не будьте же вы упрямым ослом, Виктор!

– Спасибо, не буду, – издевательски сказал Волков. – Мы знаем, как выглядит Клинок Упокоения. Видели на древних рисунках Роласа и его последователей. И в свитках.

– Свитки? Древние рисунки?.. Ролас показал Кириллу Клинок в видении, таком же ярком, как сама жизнь! Ему лучше известно, что искать…

Волков помолчал, глядя на Иноземцева, который выглядел очень взволнованным. Морщина между бровей Лаутуса стала еще глубже. Он поджал губы.

– И все же этим займемся мы, Чистильщики, – заявил он.

У Иноземцева на щеках забегали желваки, заметные даже сквозь седую бороду. Губы его зашевелились, он хотел что-то сказать, но, похоже, не нашел слов. Наш великий психолог и манипулятор не знал, как переубедить этого осла.

А мне тем временем припомнилась одна штука: когда дверь открывал Ролас, она недолго оставалась открытой. Она закрылась автоматически через несколько десятков секунд.

Прежде, чем что-либо обдумать, как следует, я запрыгнул в коридор. Чистильщики дернулись было за мной, но поздно. Вскрикнула девушка – Лина или Винни, я не разобрался. Еще заорал Волков.

Они все опоздали. Дверь беззвучно и стремительно закрылась, как диафрагма фотоаппарата.

Я остался один в глубине древнего космического корабля, почти в полной темноте. Иноземцев прав: только я знаю, как выглядит Клинок Упокоения. Значит, и мне его искать.

Глава 10

Тяжело дыша спертым воздухом, я почти бегом двинулся по коридору. Луч фонаря метался по бугристым стенам. Идти по гофрированному закругленному полу было жутко неудобно; интересно, как выглядели Гриик`хтахены, если сделали такой коридор?

Перед поворотом я ненадолго приостановился, поглядел на Перст Первых Богов. Благодаря ему Ролас продолжал борьбу на протяжении тысячелетий. Я впервые задумался о том, каким человеком надо быть, чтобы обречь себя на вечное служение… Поистине надо быть безумным…

За поворотом я наткнулся на преграду в виде маслянистой зеленоватой мембраны, затянувшей коридор. Я не успел испугаться, что хода дальше нет, как мембрана развернулась на множество лепестков, которые втянулись в стены круглого коридора. Наверное, я только что прошел шлюзовую камеру, а заодно запустил автомат, открывающий внутренние двери. Ведь когда дверь открывал Ролас, в шлюзе была морская вода. Сейчас она пропала, значит, механизмы корабля еще жили. В этом нет сомнений.

Странно, у меня было сильное впечатление, что я двигаюсь внутри огромного живого существа. И что существо это уже давным-давно мертво и в то же время живо…

Чем дальше я двигался, тем сильней меня пробирал страх. Нет, я не боялся, что на меня прыгнет какое-то существо, чудом выжившее в корабле. Панику нагнетала сама атмосфера – темнота, полная тишина и чужеродность.

Поплутав по коридору, который стал заметно больше, и, казалось, едва заметно пульсировал, я очутился в первом «помещении», больше похожем на пещеру или гигантский желудок. С потолка и стен свисали какие-то перепонки и мембраны, растяжки и нити. Дальняя сторона «помещения» настолько сильно заросла этими нитями, что пройти там было невозможно. Хорошо, хоть выход из пещеры был вдали от «зарослей». В центре пещеры поблескивало пятиугольное озерко блестящей как ртуть жидкости. Вокруг озерка шел мясистый вал бурого цвета, будто сырое, чуть подпорченное мясо.

Я осторожно подошел к озерку.

Мясистый вал вспыхнул прожилками зловеще красного света так неожиданно, что я отшатнулся и почти рухнул на спину.

Пещера осветилась кровавым светом. Видимо, мое появление включило автоматику. Что бы эта автоматика из себя не представляла. Я надеялся, что она не сочтет меня врагом, я как-никак открыл дверь правильным способом…

Ртутное озерко пошло мелкой зыбью. Потом в абсолютной тишине в ней начали подниматься волны странной, нереальной формы – в виде каких-то капель, арок и стеблей. Волны то поднимались, то опускались, каждый раз меняя форму и увеличиваясь в размерах.

Я отошел от греха подальше, но продолжал наблюдать за представлением.

Волны уже почти достигали неровного потолка «пещеры». Они уже не опадали, лишь меняли форму, пока не обрели очертания некоего существа.

В страхе и восхищении я смотрел на ртутное изображение существа, которое давно исчезло из этого мира. Некий внутренний голос подсказывал, что я смотрю на трехмерное динамическое изображение настоящего Гриик`хтахена, Первого Бога…

Ростом он был метра три с половиной. Цилиндрическое гофрированное тело оканчивалось снизу тремя конечностями в окружении мелких хлыстообразных щупалец. В верхней части тела торчало множество извивающихся, как змеи, щупалец покрупнее. Некоторые достигали пяти метров в длину.

Головы или чего-либо подобного не было видно. Тело сверху просто сужалось, этот «наконечник» был изрезал продольными щелевидными углублениями. Там, где поперечные складки туловища плавно переходили в продольные, торчал выпуклый круглый глаз с тремя зрачками…

Гриик`хтахен медленно поворачивался посреди озерка, подсвечиваемый тусклым кровавым светом и лучом моего фонарика, щупальца развевались, как волосы утопленника, и я понял, что никогда не видел более ужасного зрелища. А оно было ужасным, потому что в Первом Боге не было ничего человеческого. Да что там человеческого, в нем не было ничего земного…

Я отошел к выходу, и мясистый вал погас, а озерко вобрало в себя изображение древнего пришельца. Автоматика сообразила, что я не намерен больше любоваться на бывшего хозяина корабля.

Я прошел еще несколько помещений, отличающихся друг от друга и в то же время схожих теми же чужеродными очертаниями. Нигде не встретил ничего похожего на Клинки Упокоения. Постепенно во мне зарождалось отчаяние: этот корабль надо изучать лет десять, и заниматься этим должны ученые всех научно-исследовательских институтов мира, а не один напуганный гуманитарий…

В одном из помещений, длинном, как кишка, в нишах вдоль стены застыло полупрозрачное зеленое желе, в котором навечно завязли фигуры некогда живых обитателей Земли. Вероятно, Гриик`хтахены собирали образцы фауны, пока не решили разом покончить с собой.

Совершенно голые мужчина и женщина, коренастые, волосатые, лбы низкие, глаза глубоко посажены, висели в зеленоватой мути неизвестного вещества. Лица их были искажены страхом, глаза вытаращены. Это были не неандертальцы, не кроманьонцы, но еще и не совсем Homo sapiens. Чуть дальше застыла другая парочка: больше раза в полтора, сутулые, с массивными плечами и кривыми ногами. Еще дальше я потрясенно разглядел настоящих колоссов больше четырех метров высотой.

Смахивает на то, что Гриик`хтахены делали опыты над первобытными людьми-исполинами, специально уменьшали их до «нормальных» размеров. Не знаю, зачем им это понадобилось, может, не устраивали слишком большие рабы. Мол, не подобает господину смотреть на раба снизу вверх? Так или иначе, именно экспериментам этих пришельцев мы и обязаны своими размерами и своим обликом.

А ведь люди сохранили память о них в легендах! Древние греки рассказывали о Гекатонхейрах, сторуких гигантах, которых породила сама Гея-земля, чтобы победить титанов и утвердить власть олимпийских богов. Действительно, Гриик`хтахены уничтожили титанов Эйконхаэров, как вид, и способствовали воцарению на Земле богов Дильмуна – Иентайеров, Владык Смерти.

В следующем помещении мне померещилось движение. Кто-то ходил во тьме за мной.

Я несколько раз повернулся вокруг своей оси, светя фонарем во все стороны. Чудилось, что тени давно умерших чудовищных существ прячутся за спиной и ждут момента напасть.

Ко мне подступала паника, и я ударил сам себя по лицу. Боль отрезвила. Даже если на меня нападет какая-нибудь тварь, я хоть и наделаю в штаны, но буду сражаться. Пусть нападают, черт бы их драл!

В этом помещении, как и в прочих, стены шли под сумасшедшими углами, близкое казалось далеким, а далекое – близким. Неевклидова геометрия сводила с ума, как рисунки с лестницами, заворачивающимися на самих себя; мозг буквально впадал в транс.

Но одну штуку я вроде узнал, несмотря на этот дурдом. В стенах поблескивали черные экраны – множество эбонитово-черных омутов разной причудливой формы, в которых отражался свет моего фонаря.

В центре помещения на возвышении громоздилась желтовато-янтарная масса. Я подошел к ней. Судя по всему, возвышение было на самом деле чем-то вроде миниатюрного кратера, из которого когда-то выползла эта масса, да так и застыла. Прыщ гигантских размеров.

В глубине полупрозрачной янтарной массы темнели небольшие объекты разной формы. Одно показалось мне знакомым…

Некоторое время я колебался. Оглянулся в поисках какой-нибудь палки – разумеется, ничего подобного поблизости не было. Я пожалел, что выронил трость, когда заскакивал в корабль.

Значит, придется действовать руками.

Мои пальцы коснулись массы; к моему удивлению, она была теплой, но не липкой. Ощущение было такое, будто я сую руку в только что поднявшееся тесто. Стараясь не думать, о всевозможных ядах и аллергических реакциях на инопланетные субстанции, я продолжал запихивать руку в массу, пока не дотянулся до продолговатого объекта. В тому времени рука ушла вглубь по плечо.

Я схватил Клинок Упокоения, законсервированный в непонятном веществе Первыми Богами в незапамятные времена.

Назад рука шла куда тяжелее, я даже на краткий миг запаниковал, что застрял. Тем не менее, мне удалось вытянуть Клинок без жертв. Рука у меня осталась совершенно сухой и чистой, а дыра в янтарной субстанции медленно затянулась.

Я поднес Клинок к глазам, не веря удаче. Вот оно, наконец-то! Я уж и не верил, что всё обошлось так просто. Поколебавшись, достал еще один Клинок. В «холодильнике» Гриик`хтехенов хранилось еще много других разных предметов. Уверен, каждый из них представляет огромную ценность, иначе их не стали бы «консервировать». Но лезть туда рукой в третий раз не рискнул, пора и честь знать, как говорят.

Я пошел назад. В одной руке сжимал Клинки Упокоения, в другой – фонарь. Меня охватило сильное ощущение, что что-то изменилось. Корабль будто бы напрягся, как живое существо. Он понимал, что я намерен украсть его вещь…

В одном из боковых коридоров, в полной темноте, я заметил движение. Серая сгорбленная тень отлетела во мрак, стоило мне посветить туда фонарем.

Меня затрясло.

Я уже не шел – бежал, хромая, сжимая до боли в суставах заветные Клинки. Мне было страшно обернуться.

Добежал до двери и остановился. С внутренней стороны на двери не было никаких узоров. Где чертить, спрашивается? Я попытался чертить наобум – никакого результата. Мертвый, неимоверно древний и чуждый корабль молчал. И, казалось, торжествовал. Вор попался в ловушку!

И тут меня прорвало. Паника вырвалась наружу в виде невнятных криков, я бил ногами и руками по неподатливому металлу, изо рта брызгала слюна. На долгие минуты – а, может быть, часы – я потерял разум и превратился в дикое перепуганное животное. То, что живет в глубинах разума любого человека, – первобытный ужас перед необъяснимым – вырвалось на свободу.

И как я не подумал о возвращении? Погеройствовать решил? Идиот! Вот Ролас был не таким дураком, он не лез внутрь, просто швырнул туда Перст Первых Богов и убрался подобру-поздорову.

Не знаю, что было бы дальше. Неверное, я сошел бы с ума.

Но дверь открылась. Это было так неожиданно, что я несколько секунд стоял с открытым ртом, заслоняя глаза от света кулаком, в котором были зажаты Клинки.

В круглом проеме, освещенная сзади светом электрических ламп, стояла Винни.

– Кирилл? – испуганно спросила она. – Выходи скорей! Я запомнила тот знак. И начертила. Тебя долго не было.

Мне захотелось схватить ее и обнять так крепко, как только позволили бы силы. Я выскочил из проклятого некрополя.

К моему удивлению, в маленьком «предбаннике» у входа в корабль, кроме Винни, никого не было. Снаружи, из пещеры, доносились отрывистые команды и крики.

– Винни, что случилось?

Дверь за мной бесшумно закрылась. Да и черт с ней. Больше я туда не сунусь, хватит с меня.

Винни оглянулась через плечо, затем повернула ко мне бледное лицо.

– На нас напали. Марионетки – очень много. Несколько сотен. Наверное, Хорджахас тоже использовал портал… Лаутус сражается… Иноземцев и другие ушли требовать оружие, когда убедились, что я могу открыть дверь. Кирилл, Хорджахас узнал, как и подозревал Волков! Узнал, где мы и что мы делаем! Среди нас есть шпион!

***

Мы выскочили из «предбанника». В известняковой пещере в выхода на поверхность стоял ряд Зеркальных воинов Лаутуса и удерживал Гора, Вадима, Лину, Этигела, Кривого и Иноземцева.

– Дайте нам оружие! – звучным баритоном орал Кривой.

– Здесь вы в безопасности, – отвечали ему. – Сохраняйте спокойствие.

– Вы еще не поняли? – крикнул Гор. – Хорджахас знает, что мы открыли корабль! Он ждал этого! Это шпион! Теперь император пробьётся сюда по-любому! И никакой Лаутус его не остановит!

– Сохраняйте…

Зеркальный солдат не договорил: снаружи грохнул такой взрыв, что с потолка посыпались камешки, а в ушах заложило. Из коридора в пещеру ворвался клуб пыли, затрещали выстрелы и зазвучали крики.

Удерживающие оперативников Фонда Чистильщики дрогнули, несколько человек побежало по проходу наверх.

– Отойдите! – Иноземцев раскинул руки в стороны, не позволяя своим «сотрудникам» подойти ближе к проходу.

Мы с Винни подбежали к остальным и остановились в десятке шагов. Зеркальные воины, что побежали наверх, влетели обратно спиной вперед, оглушенные или убитые. Вслед за ними ввалилась целая толпа марионеток. Это были необычные марионетки, некая боевая разновидность, закованная в доспехи из сваренных как попало металлических пластин и полос. Бледные, с признаками тления лица были закованы в стальные каркасы, как у Шиокха-Джаро. Вместо рук поблескивали ржавые зубчатые лезвия или огнестрельное оружие.

Хорджахас явно не парился по поводу качества обмундирования своих мертвых солдат.

Винни ахнула, уцелевшие Зеркальные бойцы открыли огонь. Иноземцев, Гор и остальные принялись поспешно вооружаться, забирая оружие у оглушенных и павших Чистильщиков.

Над головой просвистела очередь. Затем что-то лязгнуло, и страшный взрыв на мгновение выбил из меня сознание. Я упал на сырой пол, попутно повалив Винни. Прижал ее к земле. Она была контужена. Пещера тряслась – еще немного, и свод обрушится на наши головы. Но марионеткам было плевать, наверное, именно поэтому они и побеждали во все времена…

Оглушенный, усыпанный известняковой крошкой, я поднял голову. Чистильщики сражались яростно, но марионетки теснили их в угол. Дураку ясно, что Чистильщикам конец. Как и нам.

Посреди стрельбы и криков кто-то мучительно закашлялся. Шаман Вадим согнулся в три погибели. Что это с ним? Несвоевременный бронхит одолел? Нам бы сейчас пригодились его духи… Вадим кашлял так, что казалось, он выкашливает внутренности. Затем обмяк и повалился наземь.

В пещеру ворвался еще один отряд Зеркальных. Они открыли огонь, часть марионеток набросилась на них. Среди новоявленных я узнал Волкова – он не соизволил надеть шлем.

– Используйте оружие «Гнев Господа»! – заорал он хриплым басом.

Один из воинов опустился на колено, за спиной у него крепилась установка с длинным дулом. Другой воин занял позицию за оружием.

Пушка «Гнев Господа» стреляла черным беззвучными сгустками, от которых марионетки застывали, покрываясь инеем, и рассыпались на куски.

Вероятно, Волков истребил марионеток сверху, потом ринулся в пещеру, зачищать оставшихся, тех, кто под шумок успел проникнуть внутрь.

Неужели спасение?

Я помог встать Винни, более-менее пришедшей в себя.

– Все живы? – спросил Иноземцев. Он оглядывал нас. – Что с Вадимом?

– Он потерял сознание, – донесся до меня мягкий голос Этигела.

Лина пыталась привести шамана в чувство, но пока без толку.

«Уату, ты снова вышел из строя», – подумал я тоскливо.

Меня захлестнула тоска, во мне родилось отчетливое чувство, что сейчас случится что-то страшное. История повторялась – с изменениями, но оставалась той же в целом.

В центре пещеры заклубился черный дым, вспарываемый голубоватыми разрядами. Что-то ядовито зашипело, дым внезапно развеялся, и я увидел стройную фигуру с волной густых каштановых волос. Девушка была в черных брюках, черной же и сильно декольтированной блузке. Лицо ее изменилось с того последнего раза, как мы встречались. Побледнело, черты заострились. Под глазами залегли круги.

Но я узнал ее сразу.

Даша Комиссарова. Моя первая и единственная девушка.

Конечно, я понимал, что это не совсем она. В ее теле поселился Хорджахас. И все же мне пришлось подавить желание подойти к ней…

– Не ждали? – звонким голосом спросила она.

Вокруг ее фигуры взметнулись тени в виде щупалец. Они ударили во все стороны, и Зеркальные воины повалились – все, кроме Лаутуса. Я не сомневался – они погибли мгновенно, за один удар сердца их души улетели в Бездну. Хорджахас не знает снисхождения…

Волков с безумным видом оглядел погибших товарищей. Заорал и, вскинув автомат, кинулся на Дашу. Храбрый поступок… Последний поступок…

В пещеру вливались потоки новых марионеток. Когда они кончатся? Иноземцев сотоварищи вступили в бой.

Винни держалась за голову, видимо, не могла унять звон в ушах и головокружение после взрыва.

А с меня словно спала завеса. Чего это я стою, как истукан? Вот он, финал нашей затянувшейся битвы! Вот он, единственный шанс убить Хорджахаса!

Во мне не должно быть сомнений. И не должно быть жалости. Чтобы избавить мир от убийц, нужно стать убийцей. Последним. Прости меня, Даша…

Я сунул один Клинок в карман, другой зажал в потной ладони. Пригнувшись, побежал к Хорджахасу со спины. Даша – нет, не Даша, Ходжахас – уже держал Волкова за горло. Выстрелы не произвели на императора ни малейшего впечатления.

Сюрреалистичная, безумная картина: хрупкая девушка в черном держит чуть ли не на весу крупного плечистого мужика… Глаза Волкова вылезли из орбит, лицо налилось кровью.

– Славный Лаутус, – проговорила Даша задумчиво. – Погибнешь в уверенности в своей правоте… А ведь ты не подозревал, что я стану настолько сильным…

Хрустнуло, и обмякшее тело Волкова рухнуло на пол пещеры. Его неестественно выгнутая голова смотрела прямо на меня. И в кои-то веки морщина на лбу разгладилась… Лаутус нашел свой покой.

Я уже стоял прямо позади Хорджахаса. Страха во мне не было. Напряжения тоже. Только уверенность. Я размахнулся, целя в сердце со спины.

И вдруг голова Даши повернулась почти на сто восемьдесят градусов. Как в фильмах про одержимых дьяволом. Не удивлюсь, если Хорджахас видел этот фильм и просто дурачился.

– Дорогой, не сейчас! – капризным голоском сказал Хорджахас, уставившись на меня глазами Даши. – У меня голова болит. Ведь я постоянно думаю о создании новой империи!

Даша махнула рукой, отшвыривая меня, как плюшевую игрушку. Я свалился на спину, дыхание выбило так, будто разом сломались все ребра.

Пока лежал, борясь с тошнотворной болью и наплывающим обмороком, кто-то подошел ко мне. Хорджахас? Не знаю. Неизвестный пошарил у меня в карманах и аккуратно вынул второй Клинок. Я старался разглядеть вора, но перед глазами плавала радужная муть.

А где первый Клинок? Кажется, я выронил его, пока летел через всю пещеру…

Дыхание восстановилось, я проморгался. И увидел Феникса Рейна – обычного рыжего парня в очках, одетого в рубашку и джинсы. Он стоял надо мной и улыбался.

– Привет, мой убийца! – радостно сказал он. – Как жизнь-то? Вижу, что хреново.

Он присел рядом со мной на корточки, а я не находил в себе сил даже оцарапать ему лицо, не говоря уже о полноценном сражении.

– Посмотри, Кирюша, – промолвил Феникс, обнимая меня одной рукой за плечи, а другой указывая на Дашу, вокруг которой кружил Гор, зажимая в руке Клинок. Так это он подобрал его? Хорджахас отчего-то не спешил прикончить Дмитрия. Что происходит? Я уже умер? Или просто сошел с ума? Почему я разговариваю с Фениксом, он ведь враг?

– Видишь, наш старый добрый Хорджахас не может сразу прикончить твоего друга. Он ведь когда-то жил в его теле, помнишь? Что-то вроде стариковской сентиментальности, не иначе… Хотя рано или поздно он убьет его, в этом можно не сомневаться. Но сейчас он отчего-то медлит…

Феникс встрепал мне волосы и ухмыльнулся.

– Хотя забавно за этим наблюдать. Даже мне, ведь я именно на это и рассчитывал с самого начала…

Он быстро поднялся на ноги и подошел сзади к Хорджахасу. Взмахнул рукой и всадил Клинок Упокоения, извлеченный из моего кармана, Даше в область поясницы.

– А-а-а! – вырвалось у меня.

Хорджахас тоже взревел так, что зашатались своды пещеры. Попытался обернуться, чтобы посмотреть на убийцу, но не хватило сил. Торчащая из спины рукоятка Клинка осыпалась черным пеплом. Тело Даши выгнулось дугой и повалилось рядом с мертвым Волковым.

– Та-дам! – провозгласил Феникс. – Не ожидали, да? Внезапный поворот, так сказать!

Над телом Даши сгустился мрак. В пещере похолодало. Мне почудилось, что где-то далеко вопит дух Хорджахаса, которого засасывает в Тартар – уже навечно.

Не обращая внимания на потерянную Винни, на торжествующего Феникса, на марионеток, что уже почти одолели оперативников, зажав угол, – не обращая внимания ни на что, я с трудом встал и проковылял к лежащей на спине Даше. Ее волосы ореолом окружали голову, рассыпавшись по грязному полу пещеры. Руки раскинуты… Она еще была жива.

– Даша, – бормотал я, не понимая, что говорю. Я ведь сам только что собирался ее убить. – Даша, не надо, ладно? Я прошу, пожалуйста… Только не так…

Ее глаза сфокусировались на мне. Бледные губы дрогнули в попытке сложиться в улыбку.

– Любимый… – прошептала она.

А потом глаза ее закатились, она медленно выдохнула, но вдох больше не последовал.

Глава 11

Я окончательно сошел с ума. Всё шло к этому давно – и вот наступил финал. Феникс убил своего господина? Конечно! Даша любила меня? Вполне естественно! Для чокнутого возможно всё.

И вот, подтверждая мою догадку, вокруг меня материализовались темные серебристые сущности. Они очень плавно летели вокруг меня, Даши и Феникса, кружась в жутком хороводе.

Затем они влились в Феникса, который даже зажмурился от удовольствия, всосались в него без остатка.

– Классно! – сказал Рейн. – Ух, как бодрит-то, а?! Это мои глаза, мои шпионы. На самом деле это фантомы Танатофилов, но я их, так сказать, перепрограммировал. Они следили за вами все это время, а вы и в ус не дули! Поэтому я был в теме постоянно.

Иноземцев, Гор и остальные стояли вдоль стены, безоружные и потрепанные. Марионетки держали их под прицелом. Битва окончилась. Мы проиграли.

– Ну, что ж, приехали! – продолжил речь Феникс в полной тишине. – Хорджахас думал, что он самая большая шишка, но он был всего лишь еще одной марионеткой в моих умелых и шаловливых ручонках. Сделал за меня грязную работу. Но самое главное – помог мне обрести неуязвимость! Так что, Кирилл, ты зря старался тогда, в поселке Дар, тыча в меня ножиком. Вот раньше, до того дня, вы с Гором могли бы меня на ноль помножить. Запросто. Но не сейчас!

Он повернулся к марионеткам. И рявкнул, явно играя на публику:

– Вывести всех наружу!

…Снаружи уже наступили сумерки. Похолодало. Но и в полумраке видно было, что лес, насколько хватало глаз, заполнен марионетками – армией марионеток. Они неподвижно стояли, ряд за рядом, наполняя весь лес. Тела погибших Чистильщиков и разорванных марионеток вперемешку лежали в большой куче, похожей на пирамиду, которая приснилась мне в кошмаре.

Нас вывели наружу, шамана вынесли за руки и ноги. Позади каждого пленника стояла марионетка, держа холодными конечностями руки.

Мы выстроились полукругом, перед нами встал довольный Феникс. Его прямо-таки распирало от самодовольства.

– Я, знаете ли, одинок, – начал он. – Умные манипуляторы всегда одиноки, правда, Артур? Ни с кем планами не поделишься. Не поймут же всей красоты замышляемого дела, а если и поймут, то испортят! Зато как приятно рассказать всё, когда дело сделано!.. О!.. Так что пусть меня не ругают те, кто считает, что я болтливый злодей. Они слишком ограничены, чтобы понять душу великого Кукловода!

Вы, наверное, ломаете башки, зачем я помог Ванессе в Лондоне, да? Да чтобы Гор вернул память, вот зачем. Он был мне нужен, чтобы отвлечь Хорджахаса, причем нужен в трезвом уме и твердой памяти. Беспамятный он меня как-то напрягал… Конечно, план с Мирой мог провалиться, но рискнуть-то стоило? А свое имя этому гомосеку Джеремии я назвал, чтобы просто подразниться. Как я только что сказал Кирюше, Хорджахас был в теле Гора и не мог вот так вот сразу убить его… Он бы поколебался какое-то время. Убивать свое бывшее тело – это суицидальный онанизм какой-то!

Феникс заливисто захохотал.

– Короче, мне пришлось вести сразу две интриги. Первую втайне от Хорджахаса. Надо было позволить вам открыть корабль, взять Клинок, а потом натравить императора на вас и избавится от него, пока тот гарцует с бывшим телом. В том, что Гор пойдет с ним раз-на-раз, я не сомневался. А вторую интригу я проворачивал вместе с Его Величеством… Мы с ним на пару изобрели новую разновидность квинтэссенции, которая сразу убивает и тут же воскрешает… С ее помощью можно в шесть секунд заделать сколько хочешь живых мертвецов…

Он щелкнул пальцами, и марионетки подтащили к нему десяток пластиковых бочек.

– Концентрация отличная, на весь мир хватит. Только вот проблема: как ее распространить по всему свету? Вот в этом мне помог мой человечек в ваших кругах. Мой верный шпион. Ну же, иди ко мне!

Я резко обернулся, поглядел на остальных оперативников. Кто нас предал? Гор хмурился, Иноземцев часто моргал и щурился. Очки в битве с него слетели, и он, наверное, плохо видел.

После паузы Лина шагнула вперед, марионетки ее больше не держали. Она встала рядом с Фениксом. Не улыбалась, демонстрируя полное спокойствие.

Я ничего не понимал. Каролина Валова, влюбленная в шамана, предательница? Но почему?

– Лина? Ты что? – раздался слабый голос. – Ты куда?

Вадим уже несколько минут, как очнулся. Он сидел на земле и пытался понять, что происходит.

– Лина? О! Как? Почему? – передразнил его Феникс язвительно. – Не трясись ты так, шаманчик ты наш, любит она тебя. Наверное. По крайней мере, я так думаю. Просто в твоем доме, Вадим, я подкинул ей Драйвера. Знаете, что это за штука? Вот Артур точно знает, сам его изобрел.

Иноземцев охнул. Он больше не производил впечатления невозмутимого профессора.

– Короче, это червячок, – пояснил Феникс, и я вспомнил, как эта тварь на видеозаписи прогрызла человека насквозь. – Он сидит внутри тела и управляет сознанием. С помощью фантомов я видел, как вы все поскакали на помощь Лине, когда она вскрикнула в комнате. Помните? Это в нее проник Драйвер. Следов он не оставляет… Он успел овладеть волей этой красотули и сказать вам ее устами, что все окей, черт побери!.. Я такая, блин, вся неловкая, упала и вскрикнула!.. Потом эти двое качественно потрахались, и Лина ввела часть Драйвера тебе, Вадим, пока ты дрых. Взаимное введение, так сказать: ты – ей, она – тебе!.. Напрямую посылать тебе Драйвера я не рискнул, ты же у нас страшный черный шаман, еще почувствуешь неладное! Но во время любви ты расслабился и впустил чужеродную сущность в себя. Теперь он живет в твоем организме, но пока молчит, ждет приказов.

Лина вскрикнула – громко, мучительно. Зажмурилась и согнулась было, как в приступе кишечной колики, но какая-то сила удержала ее в вертикальном положении. Феникс с нежной улыбкой приобнял ее за плечи. Лина содрогалась всем телом, пот катил по лицу градом, руки сжались в кулачки. Вадим заревел, но встать не смог. Остальные дергались в стальных объятиях марионеток.

Нам оставалось лишь наблюдать, как Драйвер прогрызает себе путь наружу, как Чужой из фильма. Комбинезон Лины на груди обагрился кровью, одежда вспучилась, потом с треском разошлась, и из дыры в груди вылез Драйвер.

Феникс протянул руку, и мерзкий червяк упал ему на ладонь. Лина зашаталась, ноги ее подкосились, и она упала на траву.

– Ты больше мне не нужен, – сказал Феникс окровавленному червяку на ладони. И швырнул Драйвера через плечо, не глядя.

Вадим, наконец-то, встал. Его качало во все стороны, он выглядел тяжело больным. Да что же с ним случилось?

– Как тебе чаек Каролиночки? – осведомился Феникс. – Вкусный? С ядом, лишающим сил и воли. Колдун в команде меня смущал, вот я и «уговорил» Лину подсыпать тебе заварки покрепче… А то вдруг Драйвер, тот, что в тебе, не справится…

Как же так, думал я, всё должно быть иначе. Ур-Гал, слуга Хорджахаса, умер от яда Энанны, а здесь и сейчас всё случилось наоборот! Шаман отравлен вероломным слугой императора! Знал ли об этом Ролас?

– Нет, нет, скотина, – прорычал Вадим низким, вибрирующим голосом. – Я ТЕБЯ УБЬЮ!!!

– Не убьешь, – хихикнул Феникс. – Сейчас ты полностью под контролем Драйвера-младшего. Вот тебе мой первый и, собственно, последний приказ: вызови Элементаля воздуха. Столь же могучего, что и Дух Океана. Пусть устроит бурю на все времена! Пусть разнесет мою квинтэссенцию по всей земле!!!

– Нет, стой, стой! – крикнул Иноземцев. Он рвался из хватки марионеток. И говорил умоляющим тоном. – Подожди, мы можем договориться…

– Время договоров прошло, – пропел Феникс. – Ну же, Вадим, давай, шевелись, темнеет уже. Скоро ночь. Завтра я хотел бы уже видеть новый мир, где создам новую империю, о которой так мечтал мой тщеславный хозяин.

Вадим сопротивлялся Драйверу долго. Рычал и дергался, его лицо уже было непохоже на человеческое, настолько искажено оно было мукой. Я решил, что он устоит, настолько долго он сопротивлялся. Разодрал на себе комбинезон, упал на колени, и все мы в последних отблесках заката разглядели на его спине причудливый рисунок, похожий на крылья… Я понял, что это десятки ожогов…

А потом он сломался.

Внезапно успокоился и замер на коленях. Лицо осталось поднятым к небу, глаза прояснились, голая спина белела в сумерках. Губы зашевелились – он произносил слова на непонятном языке.

Он вызывал духов. Я знал, чем это закончилось в прошлый раз. Задергался, но вырваться из хватки марионеток было невозможно.

На мгновение перед смертью сознание вернулось к Вадиму Вольскому, несчастному парню, которого использовали и которым манипулировали всю его недолгую жизнь. Он обернулся и посмотрел прямо на меня – посмотрел своим тяжелым темным взглядом, но на сей раз глаза его умоляли о чем-то, чего понять я не мог… Когда он упал, по тайге ударил первый мощный порыв ветра. Небо моментально обложило тяжелыми грозовыми тучами, запахло дождем и – совсем уж поразительно – снегом.

Почти сразу опустилась непроглядная темнота, заполненная ревом урагана. И сквозь этот ураган пробился безумный крик Феникса:

– Да здравствует конец света и страшный суд! Я – ваш судия! Суд постановляет: вы все виновны и обречены вечно служить Фениксу Рейну, новому повелителю мира и Последнему из Богов!!!

Глава 12

Марионетка ослабила захват – видно, Феникс больше не считал нас опасными. Меня кто-то схватил за локоть, и в ухо прокричали:

– Бежим в пещеру!

Я позволил себя увлечь невидимому спасителю. По дороге заметил лежащих Кривого и Этигела, чьи тела опутывала сеть голубоватых молний. В воздухе слышался резкий запах квинтэссенции – бочки были открыты, и газ разносился с ветром по земле…

– Вам все равно не спастись! – вслед нам прокричал Феникс.

Под рев бури, равной которой еще не бывало в истории, мы забежали в пещеру. При свете светильников я разглядел Иноземцева и Гора. Иноземцев тянул меня за руку, а Гор придерживал потрясенную Винни.

– Выхода нет… – пролепетал я. Но Иноземцев перебил:

– Выход всегда есть! Спрячемся внутри корабля! Снаружи его не открыть!

– Изнутри тоже! – выкрикнул я, но меня никто не услышал.

Бегом мы преодолели пространство до узкого прохода в конце пещеры. Трясущейся рукой, не понимая толком, что к чему, я начертил знак на корабле, и дверь послушно открылась.

Я пропустил вперед Винни и Гора. Размышлять времени не было. Я обернулся к Иноземцеву, чтобы протолкнуть его в проход, который мог закрыться в любой момент, но в эту секунду позади Иноземцева появилась бронированная марионетка, и ее металлические руки сомкнулись вокруг его туловища.

Одна рука мертвеца, превращенная в орудие, дернулась, выпуская пулю. В боку у меня словно взорвалась сверхновая. Я заорал и согнулся. А тем временем позади Иноземцева вырастали все новые фигуры марионеток.

Иноземцев шагнул назад, заблокировав собой узкий вход.

– Бегите! Не ждите меня! Быстрее!

Кто-то, кажется, Гор, схватил меня сзади и втащил на корабль. Прежде чем дверь автоматически закрылась, я успел увидеть, как из груди Иноземцева вместе с брызгами крови вырывается рука марионетки. Я снова закричал, уже не от боли.

Винни бежала впереди, светя подобранным где-то фонарем, Гор волок меня, а я еле перебирал ногами. В боку пульсировала ужасная боль. Я несколько раз терял сознание. Очнулся уже в помещении с янтарной субстанцией в центре и темными экранами на изломанных стенах.

Корабль трясло – наверное, от взрывов. А может, и от урагана, чья неслыханная мощь проникала даже под землю. По бугристым стенам пробегали багровые всполохи, и вдруг засветились экраны. Я решил было, что мне это в который раз мерещится, но мои друзья смотрели на экраны с тем же изумлением, что и я, а лица их подсвечивает мертвенный свет.

– Что это? – спросила Винни.

– Он включается, – прошептал я онемевшими губами, зажимая рану. Правая штанина промокла от крови почти полностью, в ушах начинало пищать – явное свидетельство, что кровяное давление падает. – Он ошибся, Ролас ошибся… Всё пошло не так. Они все умерли!

– Еще не все! – отрезал Гор. – Мы живы!

Корабль содрогнулся с такой силой, что мы полетели на пол. Янтарная субстанция с чмоканьем втянулась в кратер, потом оттуда полезла такое же вещество, но зеленого цвета. Точно в таком же веществе навеки застыли далекие предки человека…

Гор сорвал с себя рубашку и оторвал от нее жгут, чтобы перевязать мне рану. Хотя мы оба понимали, что это бесполезно.

То ли от взрывов, то ли еще от чего автоматика корабля, спавшая на протяжении целых эпох, заработала. Каким-то шестым чувством я видел, как корабль продирается сквозь пласты известняка, песчаника и почвы. Экраны окончательно прозрели, и на них с потрясающей четкостью отразилось изображение темного леса и огромной развороченной дыры под нами. Мы уже поднялись над землей, далеко на западе полыхал закат, но его стремительно затягивали тучи. Ветер клонил деревья, но мы не слышали звуков.

Корабль Первых Богов поднимался над землей впервые с тех пор, как Гриик`хтахены принесли в наш мир свое проклятое искусство. Мне уже было всё равно, куда он нас отнесет: на свою планету или в пекло.

Феникс победил, ураган разносил квинтэссенцию по всему свету, по всем материкам и странам, и бороться с ним не имело смысла. Первыми жертвами квинтэссенции стали Кривой и Этигел, на очереди были еще семь миллиардов…

Чудовищный ураган ударил наш корабль и понес как щепку, куда-то в сторону. Горизонт на экранах заваливался на бок.

Зеленая масса из кратера все лезла и лезла, она уже покрыла весь пол и поднималась вверх.

– Что это? – снова спросила Винни, и я понял, что она смертельно испугана, истерзана, она устала и едва сдерживает переполняющее ее отчаяние. – Я не хочу умирать… Вот так умирать…

Мы стояли по пояс в упругой полупрозрачной массе. Двинуться было очень сложно.

– Мы не умрем, Винни, – сказал я вроде бы громко, но на самом деле шепотом. – Мы никогда не умрем, обещаю…

Мы взялись за руки – три последних выживших человека в пляске смерти. И мне стало легко и спокойно. Друзья рядом – что еще надо?

Зеленый гель поднялся до шеи. Он сдавливал грудь, и было тяжело дышать.

– Мы не умрем, – эхом отозвался Гор. На его глазах показались слезы.

Винни улыбнулась.

Да, мы не умрем, мы станем экспонатами на борту этого темного корабля, и мы останемся здесь многие столетия, а может быть, и тысячелетия, вечно юные, держащиеся за руки друзья…

В тот момент, когда гель покрыл наши головы, сильнейший удар потряс корабль, ибо он рухнул оземь, наверняка проделав в земле многокилометровый кратер.

И наступила мертвая тишина.

---

Автор: Runny

• К следующей серии

Текущий рейтинг: 46/100 (На основе 191 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать