(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Прыгун во времени
Иннокентий слышал крики людей, ищущих его. «Он туда побежал!» — орала какая-то женщина. Кто-то ломал дверь в подвал. Топот раздавался по всей стройке. На втором этаже были слышны звонкие голоса подростков. Истошно лаяли собаки. Иннокентий понимал, что у него в запасе не более двух минут до того, как кто-нибудь из преследователей заметит дверь, ведущую в каморку с инвентарем. Несмотря на то, что парень забился под груду сырых вонючих тряпок, найти его не составляло особого труда. Люди были настроены решительно. Совсем рядом кто-то с грохотом перевернул бочку, посчитав, что Иннокентий спрятался в ней. Вдалеке раздался вой полицейской сирены. Стражи порядка спешили изо всех сил, надеясь не дать состояться суду Линча. Хотя Иннокентий не сомневался, что самим стражам порядка удержать себя от расправы будет очень нелегко.
Он еще раз сосредоточился. «Может, прыжок не удался из-за волнения? Всегда же шло, как по маслу», — подумал он и сделал несколько глубоких вдохов, стараясь успокоить себя. Закрыв глаза, он начал шептать полумолитву-полузаклинание. Преследователи могли ворваться в каморку в любую секунду.
Иннокентий совершил за свою жизнь немало «прыжков» — он сам называл свои перемещения во времени. Так как с памятью у него всегда было неважно, он давно сбился со счета. Лучше всего он запомнил первые два «прыжка».
Путешествия во времени он открыл, когда ему было восемь лет, и у него шли первые в жизни каникулы. Стояла ужасная жара, но Иннокентий проводил все дни на улице, так как находиться дома с отцом, погруженным в беспробудный запой, было невозможно. Но тут ему потребовалось зайти в квартиру — нестерпимо хотелось пить. Во вторую половину дня отец обычно отсыпался, и самое страшное, что от него можно было ожидать, так это подзатыльник. Иногда, если он был в хорошем настроении, то мог даже приласкать сына или дать ему десять рублей «на мороженое».
Но в тот день пошло не так, как ожидал Иннокентий. Едва открыв дверь, отец схватил его за шкирку и втащил в комнату, как беспомощного котенка, а затем повалил на пол тяжелой пощечиной.
— Отвечай, куда дел деньги, маленький ублюдок.
Иннокентий заревел. Про деньги слышал в первый раз, но от страха и боли он не мог ничего возразить. Отец ударил его ногой. Малыш отлетел к стене, больно стукнувшись головой.
— Мразь, сволочь! Убью! — вопил алкоголик.
Иннокентий, собрав последние силы, бросился прочь. Путь в коридор был отрезан. Он вбежал в комнату и, перескочив через диван, забился в угол.
— Отвечать не хочешь, крысенок! Ну, погоди, я тебя выкурю оттуда.
Раздался свист тонкого женского ремня, который остался от матери. Намотав его на руку, отец принялся отодвигать диван. Иннокентий сжался в комочек. Молиться он не умел, поэтому только лихорадочно повторял про себя мысль: «Только бы вернутся назад!» И тут внезапно он почувствовал, что его объяло приятное онемение. Все звуки исчезли. Какая-то неведомая сила тащила его прочь. Воздух стал густым, как вода. Иннокентию хотелось кричать от удивления и ужаса, но он не мог даже сделать вдох. А потом мальчик потерял сознание.
Очнулся он во дворе. Он лежал на крохотной грязной полоске бетона между домом и клумбой. Кусты закрывали его от посторонних глаз. Нещадно палило Солнце и хотелось пить, но Иннокентий не пошел домой даже вечером. Ночь он решил провести в сарае соседа, который часто забывали закрывать. Там его утром и обнаружила тетя Валя, жена соседа, решившая принести для мужа какой-то инструмент. Она отвела упирающегося Иннокентия к отцу. Тот был пьян, но на сына уже не злился. Позже Иннокентий выяснил, что отец деньги потерял, однако потом смог найти.
Про прыжок во времени он часто рассказывал во дворе. На смех его не поднимали. Всем просто было наплевать. Над Иннокентием, сыном алкоголика, которого весь двор считал умственно отсталым, предпочитали издеваться другими, более грубыми способами. Лишь одна девочка, Эля, покрутила пальцем у виска и сказала:
— Прыгать во времени невозможно. Так мама сказала.
Позже Иннокентий пытался задуматься над тем, что это было, и пришел к выводу, что это не более чем сон.
Второй прыжок он совершил в двенадцать лет. От отца его уже тогда забрали. Поначалу хотели отправить его в детский дом, но потом мать сжалилась и взяла его в свою новую семью. У нее был новый муж, фельдшер, практически не пьющий и даже приносивший какой-то доход, и двое детей от него. Первенца Юлия сильно невзлюбила — с первых же дней била и грозилась отдать в детский дом. Вдобавок Иннокентий, вопреки своему «интеллектуальному» имени, имел явную задержку в развитии. В классе, несмотря на все упражнения матери в избиении, он был последним по успеваемости, да и общение с одноклассниками не ладилось. Даже на уроках труда он не хватал звезд, что рушило надежды матери на то, что из него вырастет хотя бы хороший рабочий.
С уроками труда и был связан его второй прыжок. Виталий Михайлович обучал детей работе с дисковой пилой. После краткого инструктажа каждый из учеников должен был распилить брусок. Иннокентий вызвался одним из первых. Но как только стальной диск взвыл, мальчик словно испугался чего-то и ослабил хватку. Тяжелая пила вырвалась из его рук и упала прямо на ногу, разрезав ботинок и разодрав ступню до кости. Иннокентий завыл от нестерпимой боли. Оцепенели все, включая учителя. Из всех учеников среагировал лишь здоровяк Михаил Кириченко, который отбросил уже не работающую пилу и, схватив Иннокентия, положил парня на верстак. Потом кто-то из учеников бросился к медсестре. Виталий Михайлович сдернул ботинок и тут же принялся поливать рану перекисью водорода из аптечки. Но Иннокентий словно впал в ступор. Все происходящее казалось ему каким-то дурным сном. Даже боль он не чувствовал.
Конечно, в ситуации был виноват сам Иннокентий, так как все время, когда учитель показывал, как работать с пилой, и объяснял технику безопасности, подросток разглядывал мух на стекле. Пилу он завел на весу, держа ее прямо над ступней. Виталий Михайлович в это время так же отвлекся. Сейчас же, лежа на верстаке, Иннокентий отчаянно пытался повернуть время вспять. Делал он это, как и в прошлый раз, скорее инстинктивно, и поэтому, когда его охватило странное оцепенение, а потом окружающая его картина стала походить на перемотку пленки, он подумал, что теряет сознание.
«Вынырнул» он в самом начале урока. Его трясло. Он завизжал, потом схватил портфель и выбежал из кабинета. Одноклассникам оставалось лишь крутить пальцами у виска.
На этот раз он так же признался в прыжках во времени. Друзей у Иннокентия не было, поэтому он посвятил в свою тайну брата Митю. Малыш сразу рассказал все маме. Юлия схватила старую деревянную швабру и избила сына до крови. Потом взяла его своими пальцами с острым маникюром, разодрав кожу на запястье, и повела к врачу. Там Иннокентий вновь повторил свою историю, но путаясь и постоянно запинаясь. Мать сильно напугала его психушкой. Однако, парня признали вменяемым и посоветовали перевести на домашнее обучение.
— Чтоб этот спиногрыз целыми днями валялся на диване, уставившись в телек! Нет, с меня достаточно.
Иннокентий снова очутился в крохотной квартирке, насквозь пропитанной винными парами и обставленной вещами тридцатилетней давности. Отец пил меньше, но к нормальному образу жизни так и не вернулся. Днем он работал грузчиком, а вечером сидел с друзьями в тесной кухне, играя в карты и распивая дешевую водку или пиво. Иннокентий же вздохнул с облегчением. Наконец, он был предоставлен самому себе. Внутренний дворик дома, заросший травой и кустарником, населенный бабками, вечно то вешающими белье, то сидящими на лавочке, и алкоголиками, показался ему раем после гигантского двора-коробки, где жила мать. Здесь, где царила сонливая уютность, Иннокентий целыми днями болтался с местной шпаной в поисках пива, сигарет и денег на компьютерный зал. В местной «банде» он вырос от козла отпущения до глупой «шестерки», которой все прощали за глупость. Про свои перемещения он уже никому не говорил, опасаясь, что его снова попытаются упрятать в психушку.
Оклемавшись, он пытался повторять свои прыжки. Постепенно, в течение года он пришел к определенным выводам. Перемещаться он мог не чаще, чем раз в две недели. Самый длинный отрезок времени не превышал сорока минут. Чтоб совершить «прыжок», требовалась либо состояние, близкое к шоку, как это было в первые два раза, или легкий транс, в который он себя вгонял, повторяя про себя: «Времечко-река, потеки назад. Беды я избегу и буду очень рад». Стих он сочинил сам и невероятно гордился этим.
Тем временем, ему минуло тринадцать. Свою необычною способность он так и не научился толком использовать. Обычно он тратил прыжки во времени, совершая мелкие проступки, и использовал, чтоб избежать наказания. Однако, он рос, и его шалости не казались уже такими мелкими. Чтобы остаться в дворовой компании, ему приходилось беспрекословно подчиняться лидеру, Ваньке Морозову, и следовать за шпаной повсюду, а та перешла от мелкого хулиганства к более серьезным преступлениям.
В этот же период в нем проснулось влечение к женщине. Ему понравилась Эльвира, одна из его ровесниц. Он не испытывал какие-то теплые чувства к ней, ему банально хотелось заняться с ней сексом. Потрогать ее, ощутить тепло тела, облизать языком. Он пожирал Эльвиру глазами, когда она приходила в компанию, куря отвратительные тонкие сигареты и жалуясь на бесконечные проблемы. Иннокентий, чтоб привлечь ее внимание, часто очень глупо шутил.
— Мне сегодня в школе опять насчет маникюра что-то пиздели, — говорит девушка, вертя в руках серебристый с отколупанной краской телефон.
— Кто? — икая, спрашивает Санька, уродливый, низкого роста парень, ровесник Иннокентия, которого все зовут Соплей.
— Наталья Федоровна, сука жирная.
— Какашка Федоровна, — хлюпая носом, отвечает Иннокентий. — Наталья — Наташка.
— Дебил ты, Кешка. — отвечает Эля.
Он часто выдавал такие шутки. Обычно Кеша заслуживал лишь вялые смешки или «леща», если задевал кого-то. Смеялись чаще не над его шутками, а над ним. Но злобы или обиды на приятелей у Иннокентия не было. Все-таки они были его единственной компанией.
Почему-то ему запомнился именно тот вечер и именно та шутка. На дворе стояла серо-темная промозглая ветреная осень. Иван пришел с какой-то стрелы, где ему выбили зуб. Он пил пиво, слушал музыку через наушники, молчал и смотрел перед собой. Остальные подростки, словно подражая вожаку, говорили мало, за исключением девчонок и Иннокентия, постоянно комментировавшего их реплики. В небе носились птицы. Стемнело рано и подростки принялись расходиться. Иннокентий вызвался проводить Эльвиру. Жила она в соседнем дворе в серой, покрытой трещинами пятиэтажке.
— Ой, кавалер нашелся, — усмехнулась та.
Однако, прогонять его не стала. Ничего не говоря, подростки шли по окраине пустыря. Эльвира в белой курточке с меховым капюшоном отчетливо выделялась на сине-черном фоне сумерек. Иннокентий следовал за ней словно тень и просто любовался ею. Эля была старше его на пару лет и выглядела почти, как взрослая девушка. У нее была тонкая талия — в детстве мать таскала ее на танцы; довольно крупная грудь, которая вырисовывалась даже под курткой; длинные волосы, которые плескались по спине. На лицо Иннокентий внимания не обращал — оно было для него не более, чем придатком к телу.
Они дошли до подъезда. Массивная, покрытая объявлениями, железная дверь с кодовым звонком была открыта нараспашку. Эля зашла внутрь, даже не обернувшись. И тогда в груди Иннокентия что-то шевельнулось. Самолюбие.
— Эля, — тихо сказал он.
— Чего тебе? Сигарет больше нет. Отвали, у меня голова болит.
— Я люблю тебя.
— Иди нахуй, мне не до шуток.
Он подошел ближе и попытался обнять ее. Эльвира в ответ отпихнула его.
— Не приближайся, мразь. У меня парень есть.
Иннокентий отошел и зашептал свое заклинание-песенку. Вскоре он уже снова шагал вслед за девушкой. Но на этот раз Кеша развернулся на пустыре и пошел прочь. Больше он к Эльвире не приставал.
Одним вечером подростки всей компанией налетели на какого-то юного интеллигента или, как говорили раньше, «ботана» из соседнего двора, избили его, сославшись на какую-то мелочную грубость в адрес девушки Ивана, а потом отобрали мобильный телефон. В то время они уже стали массовым явлением, хотя еще и не превратились в персональные компьютеры. Однако устройство представляло собой смартфон, новенькую Nokia 7610, что не могло не радовать юных налетчиков, в числе которых был и Иннокентий, хотя ему от продажи телефона не перепало бы ничего.
А вот ответственность пришлось разделить. Так как спустя пятнадцать минут к банде малолетних преступников незаметно подъехал ВАЗик, и двое стражей порядка, выскочивших из него, кинулись внезапно на подростков. Те бросились врассыпную, но патруль успел схватить Иннокентия и Санька и запихнуть их в вонючий ВАЗик, где сидел бледный, с торчащими ушами, «ботан».
— Эти?
— Д-да, — пролепетал тот.
— Отлично, поехали в отделение.
Иннокентию было страшно. Всю дорогу патрульные описывали детскую колонию, заостряя внимание на жестокость преподавателей и гомосексуальные отношения.
— Петушить вас будут, чмыри несчастные. Днем бить, а ночью петушить, — говорил страж порядка и противно хихикал.
Иннокентию повезло. Его отпустили сразу, так как жертва так и не вспомнила его. Сопле повезло меньше. Он «раскололся», хотя о том, кто был главным налетчиком, полиция была в курсе и так — он уже состоял на учете, да и потерпевший знал его. Иван уехал в колонию для малолетних преступников, Санька избили до полусмерти сначала родители дома, а потом приятели на улице. Ирке, девушке Ивана, показалось этого мало, и она пырнула «стукача» отверткой в приступе истерики. Иннокентий, как назло опять был рядом, и его взяли, как свидетеля.
После этого он решил экономить свои «прыжки», на случай попадания в подобную ситуацию. Инцидентов, однако, больше не возникало. После этого компания как-то незаметно распалась, парни решительно взялись за ум — многим предстояло поступать в техникумы и ПТУ. Иннокентий вновь оказался в одиночестве, лишь изредка посещая пьянки.
Спустя два года в профтехучилище пошел и Кеша. Поступить туда было для Иннокентия невероятной сложностью. Государственный экзамен для девятого класса был с треском провален. На экзамене в училище Иннокентий оказался последним. Учиться было невероятно тяжело, да и не лежала душа у него к этому. Более того, подросток вновь оказался изгоем общества. Над ним снова издевались. Он пробовал дать сдачи, лез в драку, но сильные боксерские кулаки раз за разом опрокидывали его на пол.
Теперь Иннокентий либо сидел дома, играя в старую приставку, выпрошенную у сводного брата, либо слонялся по улице без дела. Однажды он увидел Элю, которую не встречал с момента развала дворовой компании. Теперь девушка показалась ему какой-то моделью из телевизора. Высокая, с дорогой бижутерией, она шагала, сжимая смартфон. Лицо ее, напряженное и хмурое, было обращено к темному асфальту, но взгляд уходил гораздо дальше, в бесконечность житейских дум и забот.
Тогда же в голове Иннокентия созрел план, как можно заработать денег при помощи прыжков во времени.
Наскребя пять сотен рублей, он отправился на ипподром, планируя отмотать время после скачек и поставить на выигравшую лошадь. Но играть там разрешено было только совершеннолетним. Тогда подросток отправился на поиски игровых автоматов. Несмотря на то, что по телевизору обещали применить закон о запрете азартных игр, на каждом углу стояли разноцветные, как детские игрушки, устройства для сравнительно честного отъема денег у населения.
Выиграть тут было практически невозможно. Иннокентий ничего не знал про тактику выигрыша или о том, как владельцы игровых автоматов обманывает клиентов. Он просто взял ручку и бумажку и принялся следить за игровым автоматом, отмечая каждую игру. Игровой автомат был простой — кидаешь монетку, а на экране выпадает комбинация случайных чисел. Когда какой-то мужичонка сорвал джек-пот, Иннокентий зашептал свое заклинание. Вернувшись назад, он попробовал оттащить мужика от автомата, но тот оказался законченным игроманом. Закончилось все тем, что Иннокентия вывели на улицу и разбили в кровь губу.
В следующий раз Иннокентию поначалу вроде бы повезло. Он отмотал время на десять минут, смог уговорить игрока дать попробовать и ему, но джек-пот не выпал даже после того, как автомат «сожрал» более пятисот рублей. Но стоило Иннокентию закончить, как у следующего игрока выпала удачная комбинация.
Подобная ситуация повторилась еще несколько раз. Стало ясно, что при отмотанном назад времени, события могут идти по-другому. Поэтому Иннокентий просто стал тратить впустую деньги, заразившись вдобавок игроманией. Однажды ему удалось выиграть небольшую сумму, но все кончилось тем, что он ее спустил за один вечер. Позже он решил, что с рулеткой ему повезет больше, но в элитных казино стоял фейс-контроль, и потрепанного парня с выпученными глазами и постоянно открытым ртом туда просто бы не пустили. Да и денег на минимальную ставку у него не было.
Как-то раз, возвращаясь из игровых автоматов, он снова встретил Элю.
— По игровым автоматам шляешься?
— Да, а что?
— Интересно, у вас с отцом соревнование — он больше пропьет, или ты больше проиграешь?
Иннокентий не знал, что ответить. Он просто побрел за девушкой, так как ему было по пути.
Стоял паршивый конец апреля. Тот самый, с прохладными вечерами, когда температура падает в средней полосе так, что невольно вспоминается зимний холод, и не знаешь, как одеться. Эльвира шла в обтягивающих джинсах и серой спортивной кофте. Молния была расстегнута, и можно было увидеть топик, подчеркивающий ее бледную крупную грудь с родинкой и золотую цепочку на шее. Иннокентий с трудом мог сдержать слюну.
В современных российских городах речки превращаются в болота. Их устья засыпают, дно не чистят, сваливают отходы, которые губят всю экосистему. В результате посередине спальных районов, фальшиво прославленных библиотечными поэтами, появляются топи, от серых вод которых постоянно идет запах гнили, а берега усыпаны пластмассовым мусором. Подобная речка-болото отделяла широкую, переходящую в шоссе, магистральную улицу от спального района, где жил Иннокентий. За речкой находился пустырь, служащий раньше свалкой от новостроек. Пустырь же делил старую часть района с невысокими домишками, хрущевками и частным сектором и новую с взметнувшимися в восьмидесятые годы «двенадцатиэтажками».
На пустыре не было ни души. Пешеходный мост, перекинутый через реку, пролегал за полторы сотни метров. Таким же было расстояние до жилых домов. Границы пустыря поросли густым кустарником и деревьями. Парень засунул руку в карман и достал короткий нож, висевший у него на ключах, как брелок, затем ускорил шаг и прыгнул на Эльвиру.
Та поначалу ничего не поняла и попыталась отбиться. Но Иннокентий ловкой подсечкой опрокинул ее на сырую, покрытую хвойными иголками, стеклами и камнями землю и с силой ткнул ножом в бок. Конец ножа был достаточно острым, чтоб прорвать балахон, но кожу он всего лишь слегка оцарапал.
— Ни слова, сука! Иначе прирежу.
Эля и не думала орать. Она даже не предполагала, что презренный слабоумный посмеет напасть на нее, поэтому просто отбивалась руками. Но когда холодное лезвие ножа коснулось ее бока, то неприятный холодок пробежал по телу девушки. Разум отключился, иначе она бы догадалась, что насильники не оставляют в живых, и продолжила борьбу. А так Эля всего лишь отворачивалась от мокрых губ парня, нависших над ее лицом.
Насильник понял, что времени ему может не хватить. Он с силой ударил девушку по лицу, а затем сорвал балахон. Топик Иннокентий попытался разорвать, но синтетическая ткань не поддалась, и он сдернул его. Осталась последняя преграда — лифчик, на который подросток не обратил внимания, и просто погрузил под него руку, страстно щупая теплую упругую плоть.
Полностью изнасиловать ему Элю так и не удалось. Девушка плотно сдвинула ноги, поэтому Иннокентий только мычал и возился на ней. Испугавшись, что он может не успеть вернуться обратно до начала изнасилования, он вскочил и зашептал ставшие привычные для него слова: «Времечко-река, потеки назад. Беды я избегу и буду очень рад». Вскоре он уже несся в вязком потоке времени.
Выкинуло его, когда они только шагали к пустырю, в тот момент, когда Иннокентий решил прокатиться по железным перилам моста. Он не удержался и полетел в гнилую воду реки. Эля, обернувшись, расхохоталась, но попавшему в беду парню ничем не помогла. Иннокентий же не обратил на это внимание. Его продолжало буквально колотить от возбуждения. Вернувшись в квартиру, где спал на диване его отец, напившийся вдрызг, Иннокентий заперся в туалете и принялся яростно мастурбировать.
В следующий раз он смог напасть на Эльвиру в квартире. Иннокентий сильно избил ее, и она отдалась ему, уже практически не сопротивляясь. Он со страстью рвал одежду, мычал и верещал, как женщина в порнофильме. Иннокентий так увлекся, что отмотав время назад, он вновь очутился в квартире Эли, как раз перед нападением. Его колотило и он не мог даже что-либо сказать.
— Тебя что, переклинило? — спросила Эля и замахнулась на него.
Иннокентий развернулся и побежал прочь.
Его жизнь теперь приобрела новый смысл. Недели между прыжками превращались в невыносимую пытку ожидания. Он практически перестал появляться в ПТУ. Каждый новый раз казался ему все восхитительней. У приятеля Иннокентий взял несколько эротических фильмов и днями напролет планировал, как он будет развлекаться с девушкой. Один раз он не смог найти Элю и, не совладав с похотью, которая просто распирала его, изнасиловал случайную прохожую. А потом, вернувшись в прошлое, ходил вокруг нее и смотрел, заливаясь припадочным истеричным смехом. Слухи о странном поведении Иннокентия ползали по району, но его репутации это сильно не вредило, так как парня считали «тронутым» чуть ли не с самого рождения.
На шестой раз он застал у Эли парня. Тот, как раз ожидал Иннокентия, чтоб «поговорить» с ним, так как девушку вертящийся возле дома ухажер из детства сильно раздражал. Избивать он его не собирался, просто хотел припугнуть и поставить «фонарь» под глазом. Однако, когда грязный и потрепанный подросток извлек из-под осенней штормовки кухонный топорик, парень обмочился в буквальном смысле. Иннокентий же с удовольствием рубил его тело, круша кости. Изначально он планировал расчленить его на части, но у подростка банально не хватило сил, да и главной целью была Эля. От ужаса девушка оцепенела.
Именно в этот прыжок Иннокентий осознал, какой властью он обладает. Он мог все. Буквально все, так как любое преступление он мог отменить. И он начал действовать.
На следующий раз Иннокентий взял с собой бензопилу, стащив ее у соседа. Насиловать Элю он не стал, ограничившись расчленением ее парня под истошный визг девушки. Когда он заканчивал, во дворе дома уже стояла милицейская машина. И снова Иннокентий безнаказанно возвратился назад и упал в подъезде перед квартирой девушки, задыхаясь от безудержного хохота.
После этого последовало несколько обычных изнасилований разных знакомых девушек, так как постоянное и беспричинное появление возле квартиры Эли выглядело странным, а отматывать время настолько, чтоб быть абсолютно незаметным, Иннокентий так и не мог. Но забава с бензопилой не давала ему покоя. Узнав, когда у Эльвиры день рождения, подросток вновь вооружился, на этот раз дрелью и ломом, и появился в самый разгар торжества. Пускать его не хотели, но Иннокентий уже никого не спрашивал. Убив практически всю семью, он связал возлюбленного парня Эли и изнасиловал его девушку прямо у него на глазах. В следующий раз он понял, что простой садизм его не удовлетворяет. Хотелось вызвать страх и изумление у толпы.
Прошло уже больше года с первого изнасилования. Иннокентий решил действовать осторожней. Он просто прошелся по майской улице голый, подставляя тощее бледное тело тополиному пуху. Прохожие бросали изумленные взгляды, девчонки визжали, кто-то позвонил в полицию, несколько мужчин попыталось избить его. Но Иннокентию было плевать на всех. Он бежал навстречу Солнцу и хохотал, катался по серой от пыли траве возле тротуаров, хрюкал и мычал. Вдоволь насладившись этим чувством свободы, он выскочил на шоссе и прыгнул навстречу грузовику. Когда время остановилось, он смог рассмотреть бледное от ужаса лицо водителя.
Теперь ему больше не хотелось заниматься грубым садизмом. Издевательство над семьей Эли удовлетворило его на какое-то время. Теперь Иннокентий просто дурачился. В это время ему казалось, что он сливается с чем-то гигантским, слепым и неразумным, пронизывающим весь материальный мир и дающим ему жизнь. Он бегал по ПТУ, кидаясь ершиками из туалета в преподавателей и мочась на стол директора. Бил стекла машин, стоящих в пробке, запрыгивал на их крыши и радостно пел. Швырял грязь в милицию. Насиловал девушек в самых неожиданных местах. Зимой скидывал снег и сосульки на случайных прохожих. Врывался в дома людей и крушил все подряд. Кидал камни в толпу на день города, смеясь над окровавленными лысинами и расколотыми черепами. Один раз ворвался в офисное здание, принялся крушить все подряд, а когда за ним погналась охрана, забежал на последний этаж и спрыгнул оттуда. И даже тогда чудесная способность не подвела его.
Окружающий мир вне таких «забав» казался ему серым и скучным. Он с трудом сдерживал себя, подсчитывая дни до того времени, когда он мог начать свою веселую и кровавую игру.
Возвращаясь как-то раз домой с ПТУ и обдумывая, что можно будет еще натворить, он снова встретил Элю. В тот день она несколько раз попадалась ему и осыпала язвительными насмешками. Вот и сейчас девушка произнесла несколько колкостей. Настроения у подростка не было — ему грозило исключение из ПТУ, поэтому он решил, что изнасилование Эльвиры поднимет ему настроение. К преступлению он относился, как к простому развлечению. Иннокентий, как обычно, увязался за девушкой и на пустыре набросился на нее.
Удивительно, но на этот раз она сопротивлялась с визгом и криком, что было совершенно на нее не похоже. А потом внезапно замолкла и расслабилась. Когда Иннокентий расстегнул штаны, она обняла его и поцеловала. Насильник опешил.
— Тебе разве не говорили, что путешествовать во времени нельзя, — произнесла девушка.
— Что? — Иннокентия внезапно объял страх.
— Путешествовать во времени нельзя. Мне так мама сказала. А я-то думала, почему ты постоянно возле меня вертишься. Надеялся так удовлетворить свою похоть и остаться безнаказанным? Ну уж нет, халява кончилась.
Иннокентия охватило странное оцепенение. Эльвира же расхохоталась и положила руку на опавший детородный орган.
— Давай, насладись в последний раз. Ведь скоро тебя будут петушить на зоне.
Она прижала Иннокентия к себе и принялась его ласкать. Но уже через пять минут раздались голоса вдалеке.
— Там насильник! — кричал парень Эли. — Он вооружен.
— Вон он! — раздался совсем близко голос какого-то мальчика.
Иннокентий вскочил, отчаянно шепча свое заклинание. Но время не изменялось. Такое иногда бывало, когда ему не удавалось сосредоточиться. Но рядом была толпа, которая жаждала линчевать насильника. Видимо, Эльвира и ее молодой человек подготовились заранее, представив все это, как случайность. Он вскочил и побежал, застегивая на ходу джинсы.
Вначале он пытался скрыться в зарослях возле реки. Но толпу, жаждущую правосудия, это не остановило. К ней присоединялись случайные прохожие. Пробравшись через кустарник и гнилые озерца, он вышел к стройке. Сторожа не было и лишь собаки на цепи встретили насильника лаем.
Забившись в каморке, нырнув в груду тряпья, он отчаянно повторял заклинание. Но в голове стояли слова Эльвиры: «Путешествовать во времени нельзя. Мне так мама сказала».
Надрывались от лая собаки. Люди бегали по стройке. Дверь в каморку распахнулась. Здоровый мужик в серой куртке возник на пороге.
— Он здесь! Я нашел эту суку!
Иннокентий, закрыв глаза, продолжал забиваться в угол, отчаянно повторяя свой стишок, но время неумолимо текло и не желало останавливаться...
Автор:' Виктор Пепел'
Источник: ВКонтакт
См. также[править]
- Белая (М. Елизаров) - рассказ другого автора со сходной отталкивающей атмосферой
Текущий рейтинг: 75/100 (На основе 140 мнений)
