Карлики

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск

Ненавижу лилипутов.

Их маленькие пухлые ручонки, потные и цепкие. Их крошечные толстые ножки. Их уродливо вытянутые большие головы. Их смешную детскую одежду и семенящую походку. Их мерзкие голоса. Их попытки общаться с тобой наравне, когда они не могут залезть на стул без посторонней помощи.

Но больше всего ненавижу их глаза. Мерзкие, холодные, рыбьи. Будто бы пронизывающие насквозь. Такой смешной толстый маленький человечек — утютютютю. Смешной человечек с бездушными глазами. Они имеют успех в цирке. Они смешные… со спины. Пока не увидишь их пародию на человеческое лицо.

Карлики как дети. Злые, уродливые, страшные дети. Хотя, наверное, я просто бесчувственная скотина. Не могу понять горе этих людей.

Мне было около шести-семи лет. Этой осенью я должен был пойти в школу.

Был жаркий август. Я и мама ехали домой с дачи в забитом, душном автобусе. Мне было плохо — меня укачивало, болела голова и хотелось пить, поэтому я разнылся и успел довести свою мать до белого каления. Это заметила одна сердобольная тётка, пожалела меня или мою измотанную мать и уступила мне место. Я сел, мать стала рядом со мной. Прямо напротив меня сидел карлик. Сначала я принял его за ребёнка 4-5 лет — он был одет в цветастую рубашку, закатанные светлые брючки, на голове панамка. Я улыбнулся малышу. Когда «малыш» улыбнулся в ответ, я понял, что это какой-то странный малыш. Зубы были какие-то странные — мелкие и желтоватые, шли плотным рядом. Я отвернулся к окну. Но долго так сидеть не мог — меня всё время тянуло посмотреть ещё раз на этого странного ребёнка. Я начал украдкой на него посматривать, но тень от панамки скрывало лицо. Я мог видеть только толстые мясистые губы да кончик крючковатого носа. Конечно же, он меня спалил. Смотря прямо мне в глаза, он стянул с себя панамку. От неожиданности у меня даже рот открылся. Такого уродства я никогда не видел. У него была почти лысая, огромная голова, только на висках ещё оставалось немного волос, выпученные как у рыбы глаза, большой загнутый нос, мясистые толстые губы. Кожа у него была мерзкого пергаментного цвета. Я быстро отвернулся, а этот урод даже и не подумал. Он продолжал пялится на меня. Так мы ехали около пятнадцати минут. От страха у меня вспотели ладони и шея, солнце нещадно било в глаза, но я всё равно продолжал сидеть так, боясь даже пошевелиться под гнётом взгляда этого чудовища. У себя в голове я прозвал его Карлик-Нос. Тут он встал. Я с облегчением подумал, что теперь-то эта скотина выйдет из автобуса, но, кажется он решил меня достать. Он предложил моей маме сесть на его место. Моя мама сначала отнекивалась, но потом с улыбкой согласилась и села напротив меня. Карлик-Нос стал на её место. Прямо рядом со мной. Его голова находилась на уровне моей головы, учитывая, что я сидел. Я снова отвернулся к окну, чувствуя на своей шее тёплое дыхание этого чудовища. Воображение дорисовало мне смердящую вонь. Я сидел, всё крепче сжимая потные кулаки и закусывая губу каждый раз, когда он «случайно» прислонялся ко мне на поворотах. Ехали мы так минут 20.

Тут я почувствовал лёгкое прикосновение на своём плече. Это оказалось последней каплей, и я истошно завопил «Не трогай меня, Карлик-Нос!». Однако это оказалась моя мама. Автобус приближался к нашей остановке. Скоро пора было выходить.

Карлик-Нос стоял прямо рядом с ней, едва доходя ей до пояса. Мама была красная как рак и принялась извиняться за моё поведение, мол, дети, что с них взять. Уродец с улыбкой качал головой и говорил, что он не обижается и всё понимает, всё время не сводя с меня глаз. Наконец, мы вышли из автобуса, а Карлик-Нос поехал дальше.

Всю дорогу мама ругала меня, и даже наказала меня дома. Но мне впервые было похуй на наказание, я сидел у себя в комнате и трясся от пережитого.

Возможно, я бы благополучно забыл этот случай, но с тех пор я всюду натыкаюсь на карликов — в магазинах, кино, на улице, на почте — повсюду. И они всё время на меня смотрят. Прямо сверлят взглядом. Будто знают про меня, лето 1996, автобус и Карлика-Носа.

Как-то повёл племянника в цирк. Уселись по своим местам — с попкорном, сахарной ватой — всё как полагается. Выключили свет, высветили арену. И тут выходят они. Карлики. Первым же номером. И фокусник вместе с ними. Я напрягся, но подумал, что может случится, мы всё равно далеко сидим.

Тут карлики стали ходить между трибунами и выбирать добровольцев для фокуса с распиливанием. Обычно выбирают среди близко сидящих у арены, ну или в крайнем случае, в середине. В конец, как правило, не заходит. Но эта карликовская гнида, семеня своими мелкими ножками, нелепая фигура в фиолетовом фраке с блестками, подошла прямо ко мне и выбрала. Моего. Племянника. С улыбкой спросила, хочет ли он поучаствовать в фокусе. Конечно, племянник радостно согласился, но, повинуясь чувству интуитивной опасности, я поднялся и сказал своё «Нет». Уродец уламывал меня, наверное, около двадцати минут. Двадцати минут. Даже мой племянник насторожился и перехотел выходить на сцену — его тоже напугала такая настойчивость. Разве не проще было бы выбрать другого ребёнка, с не такими упёртыми сопровождающими взрослыми? Вся публика недоумевала. Фокусник, кажется, тоже. Но наконец, видя мою несгибаемость в этом вопросе, Карлик-Нос наконец отвалил со словами «Ну, раз этот мальчик не хочет идти, то никакого номера с распиливанием и не будет. Скажите спасибо его дяде». Ящики и правда убрали.

Остаток программы мы досидели в молчании. Мой племянник был страшно на меня обижен и не засмеялся, даже когда клоун на ходулях наебнулся о ведро.

Домой шли тоже в полном молчании. Уже около подъезда я остановил его и попросил никому не рассказывать о том случае.

До сих пор меня тревожат некоторые мысли. Почему так настойчиво просили именно моего племянника? Почему номер из-за нас отменили? И как он узнал, что я его дядя, а не отец, ведь с моим братом мы ровесники?

Пожалуй, я всё же не ненавижу карликов. Я их боюсь. Текущий рейтинг: 72/100 (На основе 40 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать