Приблизительное время на прочтение: 5 мин

Улыбки

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Meatboy.png
Градус шок-контента в этой истории зашкаливает! Вы предупреждены.

Я помню, как в детстве меня лечили от страха. Привели к какой-то бабке, и она что-то шептала надо мной, потом просила задуть свечу и что-то ещё. Я плохо помню саму процедуру, но всё же помню. Дело в том, что я забыла, от какого именно страха меня лечили, какие воспоминания запечатывали. Недавно я начала вспоминать — и очень жалею о возвращении этих воспоминаний.

Мне, наверное, было года четыре, но я точно помню те дни… помню и некоторые дни до этого, когда ЭТО появлялось снова и снова. Тогда я жила у своей тёти какое-то время, возможно, просто гостила, но гостила довольно долго, определённо больше года, хотя родители и приезжали ко мне.

В тот день я сидела в комнате своего двоюродного брата одна, играла коллекцией его машинок, когда услышала странной шёпот за спиной. Я обернулась. На кровати брата сидели мальчик и девочка лет двенадцати, они были бледные, у них были широко открыты глаза. И они улыбались. Улыбались, обнажая зубы — это сложно описать, но выглядело это довольно жутко. Они разговаривали шёпотом друг с другом (при этом их губы не шевелились, рот не открывался, они говорили сквозь эти жуткие улыбки), а потом мальчик помахал мне рукой. Что было ещё странно, их зрачки тоже не шевелились. Они просто повернули свои головы в мою сторону. Я перестала играть машинками и выбежала из комнаты.

Был вечер, и моя семья собиралась ужинать, я уже сидела за столом, когда в кухню вошла высокая женщина. Она была бледная, с той же улыбкой, обнажающей зубы. Она повернулась в мою сторону, казалось, улыбнулась ещё шире и пожелала приятного аппетита, после чего залезла под стол и достала оттуда поднос с несколькими тарелками. Таких тарелок у нас не было, я никогда не видела их прежде, как и эту женщину или тех детей, которые в тот момент как раз вошли в кухню следом за матерью. Я следила за ними, как заворожённая, и не обращала внимание на тётю, которая уже в который раз звала меня по имени и спрашивала, на что я смотрю.

В это время женщина усаживала своих детей за стулья напротив меня и поставила перед ними тарелки, затем она взглянула на меня и поставила ещё одну тарелку передо мной, говоря: «Кушай, девочка, ведь ты такая худенькая!» — после чего снова развернулась к своим детям и стала что-то говорить им. Тогда я посмотрела на содержимое своей тарелки…

Почему я так отчётливо это запомнила? Почему это воспоминание стоит у меня перед глазами каждый раз, стоит лишь мне начать засыпать? На тарелке передо мной лежала часть человеческого лица. Обваренная, с глазом, почему-то сохранившимся в глазнице, а по краям тарелки лежали пальцы. Я закричала. Закричала так громко, что тётя схватила меня на руки и начала успокаивать и спрашивать, что случилось, а я говорила ей о пальцах в тарелке, о странной женщине и её детях, которые не обращали уже на меня никакого внимания. Когда меня всё ещё трясло, я услышала голос девочки: «Можно я заберу её глаз? Она не стала это есть, мама». И девочка через стол потянулась к моей тарелке. К моей тарелке, которую поставила для меня её мать. Я вновь заплакала.

Ночью они сидели на полу моей комнаты и играли в какую-то игру, с их лиц не пропадали омерзительные улыбки, а я плакала так тихо, как только могла, мечтая о том, чтобы не видеть их больше.

Шли дни, я рассказывала тёте о женщине и её детях, рассказывала о их страшных улыбках и о том, как, просыпаясь ночью, я видела женщину, стоявшую перед моей кроватью. О том, что каждый вечер они ужинают с нами за одним столом и едят человеческое мясо. Ещё дети той женщины играли в странные игры — иногда они разделывали тельце котёнка прямо посреди комнаты и наматывали кишки на себя, не боясь испачкать одежду. Иногда они трогали друг друга там, где нельзя трогать чужим людям, и издавали странные стоны при этом, причём их мать, видя эту игру, казалось, улыбалась только сильнее (став старше, когда ко мне вернулись эти воспоминания, я уже поняла, как называлась их последняя «игра»).

Tетя сначала не верила моим рассказам, ругалась и кричала, чтобы я перестала сочинять эти ужасы, а ночью почему-то плакала.

Видимо, последней каплей было то, что однажды эти «люди» решили взять меня в свою игру. Женщина стаскивала меня с кровати и говорила, что хочет, чтобы я подружилась с её детьми, а я кричала и вырывалась, а ногти её впивались мне в кожу и оставляли жуткие следы. Именно тогда моя тётя вбежала в комнату и увидела меня, сидящую на полу в слезах и в крови, вытекающей из длинных царапин на ногах. Тогда она отвела меня к той бабке «лечить от страха», хотя, мне кажется, она что-то знала о «жителях» своего дома. Когда я вернулась к родителям, то не общалась с ней больше. Через несколько лет они уехали оттуда. Я больше не слышала о тёте, двоюродном брате и её муже.

А сейчас… Сейчас я снова вижу этих людей. Эту женщину и её детей, они иногда появляются в моей квартире, сидят за столом на кухне и ужинают, или смотрят выключенный телевизор что-то шумно обсуждая не раскрывая рта, улыбаясь всеми зубами. А я плачу, зажмуриваюсь и кричу чтобы они ушли. Иногда они уходят, а иногда начинают смеяться… этот смех снится мне в кошмарах, я слышу его всегда где бы не находилась. Женщина ставит передо мной тарелку с человеческим мясом, я вновь угадываю какие-то части тела, а она говорит улыбаясь: «Кушай, девочка, ведь ты такая худенькая!».

См. также[править]


Текущий рейтинг: 77/100 (На основе 184 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать