(в том числе анонимно криптовалютой) -- адм. toriningen
Пора идти
Наверное, ничто не могло бы испугать меня сильнее, чем хотя бы малейшая возможность пережить вчерашний день заново. За какие-то два дня я превратился в трясущуюся, исходящую слюной в безудержных припадках агонизирующего разума тень, влачащую своё жалкое существование в клинике для душевнобольных, тень, которая лишь в редкие моменты просветления способна разговаривать и вообще вести себя как человек. Все, чем я был, внезапно стало бессмысленной чередой поступков, действий и решений, при воспоминании о которых агония сменяется по-настоящему болезненным хохотом, и прекращается только после приёма нейролептиков. Я умолял врачей убить меня, но никто из персонала не возьмет такой грех на душу, хотя ни один из них не поставил бы на моё выздоровление и жалкой монетки. Все началось утром, когда я и двое моих коллег по делам нашей компании были отправлены в небольшой провинциальный городок в 300 км от Москвы, для налаживания связей с находящимся там филиалом одной крупной иностранной корпорации. Ничего необычного, просто договор о поставках сырья, но сойтись в цене все никак не получалось, поэтому было решено провести переговоры вживую. Дорога заняла около трёх часов и не была примечательна ничем, кроме, собственно, самого дорожного покрытия, которое планомерно ухудшалось по мере приближения к нашей цели. Сам город встретил нас унылым полудеревенским пейзажем, в котором на фоне утопающих в зелени дряхлых частных домов выделялись разве что вывески однотипных провинциальных магазинов «Елена», «Ирина» и «Люкс». Казалось, что город умер еще лет десять назад, а все эти Елены и Ирины – просто черви, копавшиеся в гниющем трупе брошенного и никому не нужного бедняги, паразиты, продолжавшие существовать до тех пор, пока последний житель этого забытого богами и демонами места не сорвется с насиженного места и не рванёт куда-нибудь в жалкой надежде найти более живой уголок. Увы, реалии были таковы, что этот городок был далеко не худшим местом во всей стране, а скорее чем-то вроде медианы захолустничества. Я обьездил добрых полстраны в своих командировках, и поэтому такие мысли посещали меня примерно в половине случаев. Иногда бывало и хуже.
Единственное, что хоть как-то радовало глаз и выделяло это место из бесконечной череды провинциальных городов нашей громадной страны, было располагавшееся на окраине города трёхэтажное старинное здание, выполненное с определённой оглядкой на классические католические храмы времен готической архитектуры. Резные, словно бы исписанные колонны, переходящие в контрфорсы и арки, как бы опоясывали центральную секцию, царапающую небо большим, я бы даже сказал чрезмерным количеством остроконечных шпилей, из которых почему-то два располагались на заметно большей высоте, чем остальные. По обе стороны от центра, словно пристроенные позже, находились две чуть меньшие копии этого неожиданного провинциального шедевра архитектуры, отличающиеся большим количеством витражей и окон, нежели в центральной секции, на которой по странной прихоти строителя проёмом был украшен только полукруглый, метра два в высоту, фронтон, причём сам проём был выполнен в виде круга, разделённого витражным разноцветным стеклом на 8 ровных долей. Дверь в этот, по всей видимости, особняк, была непомерно огромной и наталкивала на мысль, что второго этажа в этом здании не существует в принципе. Естественно, что наличие такой красоты в таком захолустье не могло не изумить нас, и мы решили сразу после переговоров посетить это место, пофотографироваться, ну и зайти внутрь, если это возможно.
К нашему счастью, переговоры прошли на удивление гладко, а наши партнёры по достоинству оценили живое участие на переговорах и даже предоставили небольшую скидку на сырье при условии долгосрочных отношений, что безмерно устраивало обе стороны. Расстались мы исключительно в хорошем расположении духа, но совершенно забыли спросить наших новых друзей о странном особняке, о чём сами вспомнили лишь подъезжая к нему, поэтому нам пришлось пройтись по нескольким домам на прилежащей улице. На удивление, там никого не было, да и вообще – вся улица, на сколько было видно, была пустой, хотя утром мы все наблюдали не меньше десятка человек, неторопливо гулявших там, где сейчас не было слышно даже щебетания птиц. Еще одной досадной неприятностью стал тот факт, что интернет на наших телефонах упорно отказывался открывать страницу этого здания на Википедии, ссылаясь на то, что сервер перестал отвечать. Впрочем, у нас оставалось не так много времени, и мы решили довольствоваться лишь тем, что можно было прочитать на самой странице поисковика – особняк губернатора А. Матвеева, построенный в 1856 году.
Дорога к зданию была вымощена булыжником, и несмотря на определённую заброшенность этого места, всё еще позволяла проехать без особых проблем. Подъехав практически к главной двери, мы констатировали поразительную сохранность этого здания за 150 с лишним лет его существования. Подумать только, ни гражданская война, ни Советский Союз, ни вандалы позднего упадка не повредили могучий остов мрачного, немного зловещего здания, и сейчас оно возвышается над унылым, обезличенным городом, почти нетронутое и одинокое в своей изящности. Однако, по неизвестным нам причинам, это здание никем не использовалось уже достаточно давно, судя по пустым, мёртвым окнам и буйнорастущей траве прямо около входной двери. Более того, внутри не было даже охранников, что являлось уже большой странностью, ибо зная любовь всякой шпаны собираться в заброшенных домах и потихоньку их крушить в припадках алкогольного безумия, нелепо было бы предполагать, что такое место, да еще и без охраны, будет совершенно ими нетронуто. Однако все эти странности не смогли отвадить нас от посещения столь красивого и старого сооружения, и мы, вооружившись разными фонариками, решили прогуляться по местной достопримечательности.
Дверь, несмотря на кажущуюся массивность, распахивалась довольно легко, и мы, войдя внутрь, оставили её открытой настежь, чтобы внутрь поступало хоть немного света, да и затхлый воздух однозначно стоило разбавить местным свежим ветерком. Внутри было пыльно, тихо и совсем пусто – ничего, никакой мебели или любых других предметов, не прикрепленных к стенам, мы не нашли, однако и изнутри можно было оценить всю изящность и тонкость работы мастера, создававшего этот местечковый шедевр готики – даже сквозь толстые наслоения пыли и паутины виднелись нанесённые на стены картины, где-то из масла, а где-то и вырезанные из камня. Удивительно, но я не увидел ни одного библейского сюжета, несмотря на очевидную общую религиозность изображённых сюжетов. На одной из очищенных нами картин мы наблюдали поклонение некоему Сияющему Богу, который выглядел как прекрасного вида юноша в лавровом венке, выходящий из моря навстречу ликующей пастве, а на другой картине та же самая толпа ликовала при виде его отрубленной головы. Увлекшись этими непонятными, но без сомнения, прекрасными произведениями искусства, мы позабыли и про время, и про какие-либо предосторожности, поэтому нам даже в голову не приходили мысли о том, почему это здание заброшено и какие опасности могут нас тут подстерегать. Продолжая исследование, мы потихоньку восстанавливали историю Сияющего Бога – оказывается, после своего обезглавливания он вернулся под воду, в странного вида город, нарисованный словно бы умалишённым, ибо ни одно из увиденных зданий не только не походило на обычный дом, но и навряд ли бы смогло простоять хоть пару минут. Далее кара убитого распростёрлась над городами его паствы и мы видели, как одновременно горят и тонут города этих людей, и как целый остров, а может быть и континент ушёл под воду, объятый языками пламени. Поражала общая мрачность и ощущение неотвратимости изображённого, а так же поразительная живость лиц, выполненных в стиле позднеримских скульптур. Глядя на эти охваченные ужасом, прорисованные до мельчайших подробностей лица, казалось, что неведомый мастер рисовал с натуры, ибо настолько правдивых изображений страха, агонии и ощущения неотвратимого конца лично я не видел и по сей день.
Казалось, мы пробыли внутри здания не больше часа, однако когда я взглянул на телефон, уже почти севший, он показывал, что через 5 минут наступит полночь. Мы не успели далеко углубиться (а изнутри это немалое здание казалось еще больше, чем снаружи), поэтому решили немедленно прекратить нашу экскурсию и вернуться в машину, однако тут начались первые странности – подойдя к дверному проёму, никто из нас почему-то не решался сделать шаг вперед. Словно какая-то неведомая сила очаровывала нас, и каждое воспоминание, каждый взгляд в сторону скульптур Сияющего Бога все сильнее и сильнее затуманивал рассудок, так что скоро начало казаться, что даже мысль о том, чтобы уйти из этого места является смертельным преступлением. Я изо всех сил старался хотя бы не отходить от выхода, в то время как мои коллеги уже потихоньку пятились обратно к скульптурам, и тут я вспомнил еще одну странность, которая привела меня в крайнее изумление, быстро перерастающее в животный страх – в каждом доме, куда я заходил, чтобы спросить про особняк, были люди, и каждый раз я напрочь забывал спросить их об этом. Я медленно опустился на прохладные плиты пола и обхватил голову руками, не зная, что делать дальше. Из этого забытья меня вывел голос, шедший из-под одной из дальних арок в правой секции. Это был один из коллег, спокойно разговаривающий с дырой в полу, напоминавшей колодец или что-то вроде него. Он стоял на самом её краю и, опустив голову вниз, о чём-то медленно спрашивал неведомого собеседника, причём я совершенно не слышал, чтобы ему кто-то отвечал. Когда же я подошел ближе и окликнул его, он медленно поднял голову и ответил – «ОН зовет. Я слышу ЕГО. Нам пора идти. Мы должны отвечать за содеянное нашими предками».
«Пора идти».
Он повторил эту фразу еще два раза, глядя на меня глазами настоящего сумасшедшего фанатика, и вдруг сделал шаг вперед, в эту жуткую бездонную дыру, не издав ни единого звука. Темнота словно поглотила его, и сколько я не вслушивался, то не услышал ни намёка на звук падения тела. Вот и все. Даже страх куда-то ушёл, его что-то вымыло из моего сознания, вытеснило прочь, на самую дальнюю периферию сознания. Через пару секунд я понял, что это был еле слышный шёпот, раздававшийся, казалось, прямо у меня в голове, и понемногу усиливавшийся. Я сопротивлялся изо всех сил, но уже через какую-то минуту зов стал просто неодолимым, и я словно глупая марионетка на веревочках подошёл к краю неведомой бездны, опустился на колени и посмотрел вниз. Тьма казалась осязаемой, и я даже опустил руку внутрь, чтобы убедиться, что это не так. Сначала я ничего не видел, но потом где-то на глубине появилось странное свечение, медленно приближавшееся ко мне. Я наклонился чуть глубже и разглядел, что ко мне наверх поднималось то, что описанию не поддаётся.
Я помню, что дико закричал и повалился навзничь, ударившись головой о гранитные плиты пола, полностью потеряв рассудок от страха перед необратимым, ужасающим и чуждым всему живому кошмаром, который мне непонятно почему удалось пережить. Меня нашли в пяти километрах от города, ободранного, всего в синяках и ссадинах, и совершенно невменяемого. В редкие моменты просветления я пишу этот рассказ под строгим наблюдением врачей, которых я просил если не убить меня, то хотя бы дать мне ручку и листок бумаги. Я уверен, что моих коллег никто и никогда больше не увидит, и мне кажется, что их судьба была еще страшнее моей. Я знаю, что таинственного здания на самом деле не существует, а все, что мы видели – лишь образы, ниспосланные нам оттуда. Тем не менее, всё увиденное на стенах и в дыре – правда, и в этом я, к сожалению, не могу сомневаться. Это угроза для всего существующего миропорядка, вневременной, кричащий, бессмертный ужас, который спокойно ждёт своего времени, чтобы восстать и поглотить города людей. Так же, как он делал это раньше, бесчисленное количество раз. То, что мертво, умереть не может, а мне пора идти, пока он зовёт в милости, ибо другого шанса у меня уже не будет. Текущий рейтинг: 56/100 (На основе 30 мнений)
