Приблизительное время на прочтение: 10 мин

Клещ

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск
Pero.png
Эта история была написана участником Мракопедии mikekekeke. Пожалуйста, не забудьте указать источник при использовании.


Мальчишка русым всклокоченным ураганом ворвался в кухню, налетев на табурет и повалившись вместе с ним на пол.

— Вот окаянный… — пробормотала пожилая женщина в затёртом выцветшем халате с бигуди в редких волосах, и шумно отхлебнула чай из блюдечка.

— Валера, ты не ушибся? — участливо спросил сидевший слева от женщины молодой священник, перестав разворачивать конфету.

Валера вскочил на ноги, словно и не заметив, что куда-то падал.

— Бабушка, батюшка Михаил! — заголосил мальчишка, делая большие круглые глаза, — Тоню клещ укусил! В больницу увезли!!!

— Ох ты господи! — женщина встала из-за стола, поспешно схлебнув остатки чая, — скорей, скорей! Валера, разбуди деда. Пускай в гараж идёт за машиной!

— Не нужно, не нужно, Тамара Сергеевна, — запротестовал молодой священник, — человек с работы, устал. Я вас подвезу.

— Ой спасибо! Ой спасибо Вам, отец Михаил! Валерка, скорее пойдём!

Бабка схватила пацанёнка за руку и, как была, в халате и бигуди, потащила к входной двери. Батюшка направился следом, закидывая конфету промеж губ, между усами и бородой.

В полутёмном больничном коридоре Тамара Сергеевна сразу набросилась на вышедшего встречать их врача.

— Что с Тонечкой? Ради бога, скажите, как там девочка моя?

Врач, мужчина, на первый взгляд старше Тамары Сергеевны лет на десять, а на самом деле — на тринадцать, отвечал то ли растерянно, то ли просто безэмоционально.

— Так это… Клещ укусил ребёнка вашего. В парке похоже что. Там же ей и дурно стало. Прохожие скорую вызвали.

— Мамочка… — плаксиво пропищал Валера, вцепившись в подол бабкиного халата и скуксившись лицом.

— Ой ты господи ты боже мой, Николай-угодник! — запричитала старуха. — За что же так с Тонечкой? С золотиночкой моей!

— На всё воля божия, — наставительно проговорил отец Михаил из-за спины бабки.

— Ой господи прости. Прости господи, — зашептала Тамара Сергеевна и три раза перекрестилась.

— Да ничего страшного, — так же флегматично произнёс доктор. — Клеща мы сняли — большой такой. Укол сделали. Застрахована больная была.

— Слава тебе господи! Ведь как знала. А она всё отказывалась! Всё лень сходить было. Пока ведь мать не позаботится, сами не пошевелятся. Скажите, доктор, — строгое лицо Тамары Сергеевны снова мягко раскисло, на глаза навернулись слёзы. — Он был — инцифалдовый?

— Клеща мы на экспертизу отнесём, — доктор непроизвольно качнул внушительного размера непрозрачным пакетом в левой руке. — Но укол сделали. Превентивный. Он не повредит.

— А жало? Жало вытащили? Нужно обязательно с жалом! — не унималась перепуганная мать.

— Всё как положено сделали, не переживайте. Вытащили всё. И жало вытащили. Здоро-о-овое… — снова как-то рассеянно проговорил доктор, неопределённо всплеснув руками. — Знаете что, мне пора идти. Пациент вне опасности. Я вас передам медсестре. Зиночка!

Тамара Сергеевна прихлёбывала чай из блюдечка, глядя на копошащихся за окном детей, когда Тонечка вошла в кухню. На ней были застиранный халат, но не такой выцветший и затёртый, как у матери, и коротко стриженные обесцвеченные волосы.

— Доброе утро, мамочка.

— Доброе утро, золотце моё. С кем ты разговаривала в прихожей?

— Да доктор опять звонил. Спрашивал, как самочувствие у меня.

— Заботливый какой. Уж, почитай, пять месяцев прошло, или шесть…

Тамара Сергеевна, содрогнувшись нутром, вспомнила то страшное происшествие, когда Тонечку укусил клещ. И как батюшка Михаил возил её с Валеркой в больницу. И как потом пришёл зять-алкаш и перепугал всю больницу своими пьяными воплями.

— Такой он сердечный человек, — вспомнила Тоня старого доктора, — всё беспокоится. Может, потому ещё, что положение такое.

Она с улыбкой погладила себя по выпирающему животу.

— На УЗИ всё зовёт. Да я не пойду — наврежу ещё ребёночку. Валерку вон без всяких узей родила.

— Правильно, правильно, нечего, — подхватила Тамара Сергеевна, — Раньше вообще дома рожали, без докторов…

«Хоть на что-то он годный, — подумала бабка, глядя но свою дочь и её сильно округлившийся живот, — любит он всё-таки Тонечку. Как пить дать — любит. Ну и что, что алкаш. Зато свой, родной…»

— Доброе утречко, — раздался сиплый голос из дверей.

— Помяни чёрта, — буркнула Тамара Сергеевна.

— Иди кушать, Володя, — улыбнулась Тонечка своему супружнику.

Володя, явившийся к завтраку по-семейному в трусах, носках и тапочках, прошаркал к столу и уселся.

— И я! И я кушать! — в кухню по своему обыкновению влетел Валера и плюхнулся на стул рядом с отцом. Володя потрепал мальчишку по волосам:

— Куда уселся? Иди кружки доставай, чай разливай. Видишь же — мать беременная, тяжело ей.

— Ой, а я такая голодная что-то. Я, наверное, борщику поем, — подала голос Тоня.

В дверь позвонили.

— Это батюшка Михаил, — оживилась Тамара Сергеевна, — Володя, сынок, встреть поди гостя дорогого.

— Как жрать — так прётся, — пробурчал зять, неохотно вылезая из-за стола.

— Святой человек! — безапелляционно заявила бабка. — Это ведь зачтётся всё. Да портки хоть одень!

Через пятнадцать минут суеты семья полным составом и дорогой гость расселись за столом на кухне. Седой глава семейства Игнатий Олегович рассказывал свои бесконечные истории о союзе и безбожниках батюшке Михаилу. Остальные слушали и ели. Солнышко ярко светило в окно, бликуя на бесконечных банках, мисках и плошках, которыми был уставлен подоконник. Тонечка с энтузиазмом хлебала борщ и только было собралась отломить от кусочка чёрного хлеба, как живот скрутила резкая боль.

— Ой! — громко вскрикнула она, схватилась руками за живот и согнулась так, что упавшая со лба прядь волос угодила в тарелку с супом. — Ой, господи! — крикнула она снова.

За столом все замерли. Тамара Сергеевна отреагировала первой:

— Тонечка, — в её голосе сконцентрировались вся материнская забота и тревога, — что такое?

— Шевелится!.. Ой! Больно как! Шевелится он!!!

— Подыши, подыши глубоко, — начала советовать многоопытная бабушка и мать.

— Ой мамочки. Мамочки! Он наружу просится!

Тонечка смогла разогнуться, и выпавшая прядка легла на лицо, пустив борщ по щеке кровавой слезой.

— Рановато Вам ещё рожать. Рановато, — со знанием дела заявил отец Михаил.

— Эх, современная молодёжь, — не замедлил вступить в разговор Игнат Олегович, — всё куда-то торопится, всё не терпится им. Детки в школах вон проходят, чего мы в институтах не видывали…

— Тоня, — перебил его Володя. — Тоня, ты подумай. Ты точно рожаешь?

— Ой господи! — во весь голос закричала Тоня. — Ой не могу больше! Не могу!!!

Всё повскакивали из-за стола с неопределёнными намерениями. Бабка и дед кинулись было к Тоне, но та, резко качнувшись на стуле назад, уперлась в стену спиной и в край стола ногами. Даже через халат было видно, как шевелится её живот. Тоня кричала резаным поросёнком. Тамара Сергеевна вцепилась обеими руками в своего мужа, который, казалось, был напуган не менее. Валерка спрятался за отца. Отец Михаил принялся читать молитву, креститься сам и крестить пространство вокруг. Вдруг какой-то тёмный комок буквально вылетел из под полы Тониного халата, ударился в край стола, подскочил высоко вверх, почти до потолка, и упал в тарелку с борщом. Воцарилась мёртвая тишина.

Вся маленькая вселенная трёхкомнатной квартиры в старой сталинке с шестью людьми на кухне вращалась сейчас вокруг тарелки борща, в которой неуклюже пыталось подняться на ноги или лапы неведомое существо с продолговатой кабачкообразной головой, оканчивающейся маленькой, но хищной и зубастой пастью.

— Чу… чу… чужой, — пропищал, заикаясь, Валера, выглядывая из-за отца. Сам Володя смотрел на существо в тарелке, широка распахнув глаза. Впервые за много лет нейроны в его мозгу активно передавали электрические импульсы, готовя внезапное озарение. И озарение пришло.

Тоня с грохотом опустилась на все четыре ножки стула и протяжно и шумно вздохнула. Рыхлая фигура мужа метнулась к ней с грацией бросающейся в атаку кобры; грубая мужская ладонь хлёстко врезалась в щёку, всколыхнув пухлое лицо.

— Шлюха!!!

Тоня совершенно опешила, схватившись руками за голову. Остальные присутствующие громко ахнули.

— Как ты могла?!! Нагуляла этого… ублюдка!!!

— Володя, это не то! — вышла из ступора Тоня. — Володя, я клянуся!!! Ты один у меня! Володя! Спроси хоть у кого угодно! Хоть у батюшки Михаила, я на исповеди ему всё рассказываю!!!

— Единственный… да… — рассеяно подтвердил батюшка, не сводя глаз с существа в тарелке. Володя по инерции приготовился снова орать, но осёкся.

Настало время реванша — слово взяла тёща:

— Скотина! Алкаш! Это из-за тебя ребёночек уродом родился!!! Ублюдок! Ещё и Тонечку бьёт! Игнаша! Ну что ты стоишь столбом! Твою дочь избивают — ты стоишь!

Но Игнатий Олегович не смел шелохнуться — он тоже смотрел с Валеркой кино про инопланетян. Все три, мать их, части.

— Погоди, Тамара, не голоси. Давай разберёмся сначала, что к чему.

Что-то в голосе мужа заставило Тамару Сергеевну замолчать.

Володя вслепую нашарил за спиной стул и сел, едва не придавив Валерку. Тоня, утирая слёзы, смотрела на своего «новорождённого». Существо азартно вылавливало из борща куски мяса и с энтузиазмом их поедало. Когда мясо кончилось, оно заозиралось по сторонам и, не найдя ничего похожего на варёные мышцы, капризно запищало.

— Бедненький мой! — Тоня непроизвольно потянулась к новорождённому.

— Стой, доча! — вскрикнул Игнатий Олегович.

— Мама, не нада-а-а… — заревел Валерка.

Существо хищно оскалилось, глядя на «мать».

— Так, тихо, — будто собравшись на смертельную схватку поговорил отец Михаил. — Сейчас я его крещу! Православные все под Богом ходят! Господь нас в беде не оставит!

— Я его и таким полюблю, — сквозь слёзы говорила Тоня. — Не брошу кровиночку.

— Ну что же мы, не люди, что ли, — вслед за дочерью запричитала Тамара Сергеевна.

Володя подсел ближе к жене и обнял её. Валерка примостился рядом. Тамара Сергеевна и Игнатий Олегович встали на колени и принялись креститься и отбивать поклоны. Батюшка ловким движением выудил откуда-то из-под рясы молитвенник и принялся читать. Существо в растерянности уселось на дно тарелки.

∗ ∗ ∗

Через пять лет быстрорастущая гермафродитная особь, крещённая в борще по всем предписаниям православной церкви в кругу своей новой семьи, уже умела прилично материться, пить водку, верить в бога, любить президента и пользоваться всеми преимуществами своего двуполого тела. Беспощадная, чужеродная, хищная форма жизни была полностью ассимилирована организмом куда более сильным, хищным и беспощадным. Росла бодрой и здоровой на радость родителям, братику и деду с бабушкой. Чужого поглотил и растворил в себе филиал российского социума в небольшом областном центре Центрального федерального округа. Врач местной травмы, который занимался «извлечением клеща» у Тони, был удручён и раздосадован: его идея ксенореволюции в современном российском обществе с треском провалилась.

«Зря только душу продал на старости лет…» — таковы были последние слова пожилого доктора перед вечным морфиновым сном.

Автор: mikekekeke

Источник: http://mikekekeke.tumblr.com/post/50592689614

Cм. также[править]

Другие истории автора:


Текущий рейтинг: 77/100 (На основе 372 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать