Заброшенный театр

Материал из Мракопедии
Перейти к: навигация, поиск

Мы были детьми. Самыми обычными детьми - во времена нашего детства еще не было мобильников, компьютеров и планшетов, поэтому все свое время мы посвящали обычным развлечениям дворовых детишек - целыми днями где-то пропадали, строили секретные штабы из старых досок и мокрого рубероида в дальнем углу двора и, конечно же, просто обожали лазить по стройкам и заброшенным домам - умудряясь обходить запреты родителей и предупреждающие надписи красным мелом на заборах (кто-то из взрослых очень хорошо постарался и оставил в подобных местах множество зловещих надписей вроде "Не влезай - убьет!", как будто это могло нам помешать).

Ничем плохим это обычно не заканчивалось - максимум ободранными коленками и домашним арестом на пару вечеров, если случалось попасться на глаза кому-то из родителей. Поэтому мы были неприлично смелыми и безбашенными, и сейчас, будучи уже взрослым, я поражаюсь, какими смелыми мы были - большую часть того, что мы вытворяли на этих заброшках я не решился бы повторить сейчас даже за большие деньги - например, у нас была любимая игра - на спор нужно было пройти по узкой балке с одной бетонной плиты на другую, на высоте примерно восьмого этажа. А внизу - арматура и обвалившийся корпус старого недостроенного еще в советские годы завода.

Таким образом мы облазили почти все интересные места в нашем микрорайоне. И только один дом не давал нам покоя. Это был старый-старый заброшенный театр, про который ходили местные легенды о том, что там водятся призраки, по ночам в пустых окошках мерцают синие огоньки, о людях, пропадающих по ночам в окрестностях этого здания... Нельзя сказать, что кто-то всерьез верил в это, но в каждом уважающем себя дворе были свои легенды, которые передавались из одного поколения местной шпаны в другое. У нас был театр. И никто туда не заходил - только потому что это было практически невозможно - двери были намертво заварены металлическими пластинами, а единственные доступные окна были слишком высоко. Привлекали нас в этом театре не неведомые привидения, а совершенно конкретный профит, который мы могли из этого извлечь - поговаривали, что весь реквизит, костюмы, аппаратура и еще черт знает что остались прямо в театре - как его прикрыли в один прекрасный день, так больше никто туда за этим хламом не возвращался. Однажды мы решили-таки туда пробраться.

Скооперировавшись, мы обдумали, как это лучше сделать, и сошлись на том, что собираться нужно ночью, даже нашли два неплохих фонаря. Лезть придется в окна, потому что открыть заваренные железом двери нам было явно не под силу, а днем это привлекло бы очень много внимания - фасадом театр выходил прямо на улицу, где обычно было очень оживленно.

В назначенный день мы втроем, с большим рюкзаком, фонарями и крепкой веревкой, стояли перед театром.

- Легенду все придумали? - громким шепотом спросил Антон, старший из нас.

Я только кивнул - мне и думать было не о чем - сказал родителям, что буду ночевать у друзей - они даже не спросили, у кого.

- Меня сестра прикроет, - поежилась Лера, единственная девчонка в нашей компании.

Антон удовлетворенно кивнул.

- Значит, так. Я лезу первый - тут крепкий козырек прямо над дверью, будет несложно на него влезть. Оттуда, по выступам, наверх - тут главное не сорваться - и в окно. Дальше Лера, я дам ей веревку, а ты подстрахуешь снизу, - он посмотрел на меня и я снова молча кивнул, - последним лезешь ты, старайся не шуметь. Это не должно быть сложно.

На деле все, конечно, выглядело не так радужно. Козырек оказался деревянным и насквозь прогнившим, поэтому, когда Антон наконец залез на него, пара досок проломилась под его ногами, и он чуть не сорвался вниз с высоты второго этажа. Чертыхнувшись, он осторожно пошел по краю. До окон было еще далеко, а стена снизу казалась абсолютно ровной. За спиной у Антона был прицеплен фонарь и какой-то сверток - как самый предусмотрительный, он всегда таскал с собой аптечку и ножи. Наконец, прикинув, он решил сделать ход конем и прошел по козырьку вдоль стены к другому окну - с той стороны примерно на середине торчала большая арматурина, за которую можно было уцепиться. Убедившись, что она выдержит его вес, он, опираясь на нее, залез, наконец, на вожделенный подоконник. Возиться с окном долго не пришлось - гнилая рама поддалась легко и с мерзким скрипом открылась внутрь.

Следующая проблема возникла с Лерой, которая, пока Антон пытался залезть, порядком струхнула и начала упираться, что никуда не полезет и вообще не хочет переломать себе ноги с нашими сомнительными идеями. Под угрозой оставить ее внизу, она все-таки решилась. Антон спустил ей веревку, она обвязала ее вокруг пояса для подстраховки и с большим трудом, периодически чуть ли не срываясь, матерясь под нос и проклиная нас и наши безумные идеи. Наконец, и она была внутри - теперь они оба стояли за окном с другой стороны и поджидали меня. Я, как самый худой и ловкий, преодолел эти препятствия почти играючи.

Итак, мы были внутри. Удивившись, что никто до нас так и не додумался залезть сюда, мы пошли обследовать помещение. Судя по тому, что нас окружало, мы попали в фойе театра - окна были большими, от пола до потолка, между ними стояли кадки с давным-давно засохшими цветами, по центру полукруглой комнаты стояло несколько колченогих советских банкеток, а между ними были облупленные декоративные колонны, привлекающие своей белизной. Сразу показалось, что здесь что-то не так. Мы не сразу поняли, в чем дело - на стенах и колоннах не было ни одной надписи. Обычно такие места, даже не очень исследованные, пестрели надписями на стенах, а тут здание стояло заброшенным уже добрый десяток лет, а все равно оставалось девственно-чистым, хотя попасть на него было не так уж и сложно, как мы уже поняли. Тогда мы не придали этому значения и, перешептываясь, пошли обследовать помещения. Театр был построен по типичному советскому образцу - из фойе был вход в сам зал, с двух сторон были две лестницы, ведущие вниз, судя по всему, к гардеробу и главному входу.

Естественно, первым делом мы ломанулись в зал. Двери были открыты, поэтому мы сразу же попали в большое помещение, с рядами кресел и сценой. Окон в нем не было, поэтому мы освещали себе путь фонарями. Дошли до сцены, где обнаружили покосившуюся декорацию со схематично нарисованными то ли холмами, то ли лугами - она была пыльной и затянутой паутиной, побитый молью занавес, криво свисавший сбоку и старый разбитый прожектор. Побродив по сцене и не найдя ничего интересного, мы обнаружили дверь за кулисы и радостно пошли туда - предвкушая множество интересных находок. Мы попали в длинный коридор, по бокам которого было несколько дверей. За одной из дверей была гримерка - мы знатно испугались, когда зашли туда и увидели три фигуры и блики, движущиеся нам навстречу, но уже через секунду поняли, что это было просто обычное зеркало. В гримерке не оказалось ничего, кроме нескольких париков, старого дивана и трюмо.

За следующей дверью была костюмерная, и здесь мы остались уже надолго - Лера чуть ли не визжала от восторга, найдя полный шкаф костюмов, старых платьев и неплохо сохранившегося реквизита, Антон, смеясь, рассекал туда-обратно в картонном крашеном цилиндре, а я, смеха ради, нацепил свалявшуюся бороду. В конце концов, и здесь нам надоело, и, прихватив с собой парочку наиболее интересных шмоток, мы пошли дальше. А дальше коридор заходил в тупик, и мы не сразу нашли небольшую дверь сбоку. Здесь нам почему-то стало не по себе - Лера уцепилась за мой рукав, а Антон судорожно сглотнул. Дверца вела в следующее помещение, которое, судя по всему, было довольно большим - до следующей стены свет от фонаря не доходил. Окон здесь так же не наблюдалось, либо они были чем-то закрыты. Из кромешной темноты нам удалось вырвать лучом фонаря кусок стены - и на этот раз она была исписана какими-то надписями, находящими друг на друга. Мы со вздохом констатировали факт, что все-таки мы тут не первые, но наши предшественники, похоже, не стали портить стены в фойе и оторвались именно здесь.

Дойдя до конца комнаты, мы поняли, что это было что-то вроде подсобного помещения. Воняло какой-то гнилью или плесенью, никакой мебели не было, за исключением каких-то толстых матрасов у дальней стены. Осмотрев это скучное помещение, мы решили, что пора уже выходить. Но тут нас ждал неожиданный сюрприз. Двери не было.

Нервно усмехнувшись, мы решили, что в темноте заплутали в четырех стенах, и попробовали поискать дверь с другой стороны. Но и там нас ждало разочарование. В довершение ко всему, Антон запнулся и разбил фонарь, за что на его голову посыпались наши проклятия. В темноте дверь было найти совершенно нереально, а второй фонарь мы забыли где-то в гримерках.

Не придумав ничего лучше, мы решили искать дверь на ощупь и пошли друг за другом по стенке, ощупывая каждый сантиметр. Мы все еще надеялись, что это не какая-то дурная шутка реальности, а простая дезориентация в пространстве. Но нашим надеждам не суждено было сбыться - мы поняли, что что-то не так, когда в очередной раз споткнулись о кучу матрасов, лежащих в углу.

Разум отказывался понимать, что происходит что-то совершенно нереальное, поэтому мы, в состоянии, близком к истерике, делали круг за кругом по стенам, раз за разом спотыкаясь о матрасы. Наконец, мы отчаялись что-либо сделать, поэтому просто уселись на них и начали ждать рассвета - в конце концов, должно же было что-то произойти.

Лера начала плакать, Антон даже не пытался ее успокоить, было видно, что он страшно напуган. Я пытался найти логичное объяснение происходящему, но у меня это плохо получалось. В конце концов, мы притихли и сидели обреченно в полной темноте, прислушиваясь к звукам ночи. Откуда-то с улицы доносились привычные, спокойные звуки, которые только обостряли ситуацию - мы понимали, что находимся в каком-то странном вакууме, словно в другом мире, поэтому тихий лай собак, далекий-далекий пьяный смех и звуки проезжающих машин все сильнее нервировали нас.


Вдруг Антон напрягся.

- Тише, - шепнул он, хотя мы и без того сидели молча и не шевелясь.

Мы навострили уши.

- Слышите? - чуть слышно прошептал мой друг.

В тишине раздавался тихий-тихий звук, напоминающий то ли еле слышное пение, то ли мелодичный плач нараспев. Слов было не разобрать, сам звук доносился словно через вату. Звук убаюкивал и приносил какое-то странное спокойствие. Мне хотелось лечь и задремать, забыть хотя бы до утра о странном доме, о непонятной комнате...Обо всем...Какая прекрасная колыбельная, какая восхитительная...

- Не спать! - из полудремы меня вырвал оклик Антона - судя по всему он почувствовал то же самое, что и я, но какое-то шестое чувство заставило его сопротивляться. Звук снова стал еле слышным и совершенно не чарующим, а вновь непонятным и пугающим. Я слышал, как Антон трясет за плечо перепуганную Леру.

- Я почти уснула... - словно оправдываясь, прошептала она.

- Спать нельзя, - строго сказал Антон, - Я не имею представления, что это, но с мозгами явно происходит какая-то...херня, - судя по всему, лучшего определения происходящему он не нашел.

Следующие полчаса мы проводили в состоянии полудремы, откуда успешно выгоняли друг друга толчками под ребра или окриками - втроем сопротивляться было относительно несложно. Однако вскоре нас это основательно вымотало. Песня манила, влекла к себе и давала хотя бы на пару минут успокоиться...Хотя бы...На минутку...Сейчас, одну минутку всего, и все...

На этот раз из забытья меня вывел не толчок Антона, а что-то внутри себя, и я с удивлением понял, что звучание прекратилось. Я шепнул Антону, который зашевелился - судя по всему, почувствовал то же самое, что и я.

- Где Лера? - спросил я взволнованно.

- Не знаю, - ответил Антон, в его голосе читался неподдельный страх.

Мы ощупали матрас - до этого она сидела сзади нас, прижавшись к стене, но там никого не оказалось. Стало по-настоящему страшно.

- Лера! - почти крикнул я, забыв об осторожности, - Если ты решила нас напугать, выходи, это не смешно! - мой голос дрожал от испуга. Никто не ответил.

Мы еще раз обошли комнату, но Леры нигде не было.

Антон ругался уже почти в полный голос.

Я без сил свалился на матрас, Антон сел рядом.

- Охренеть... - бессильно прошептал он.

Я посмотрел на слегка фосфорецирующий циферблат наручных часов - до рассвета оставалось часа два.
Все, что оставалось - это ждать.
Я сам не заметил, как задремал - видимо, мой организм не выдержал такого напряжения и включил какой-то защитный механизм.
Когда я проснулся, было уже утро.
Я увидел солнечный свет, проникающий сквозь щели в окнах, которые оказались забитыми досками и храпящего Антона, которого я не преминул тут же растолкать.

- А? Что? - он не сразу понял, где находится, а когда понял, то страх снова заплескался в его глазах.

- Уже утро! - почти крикнул я.

Из-за заколоченных окон комната все равно была погружена в почти полную темноту, поэтому я не придумал ничего лучше, чем подойти к окну и отодрать одну из хлипких и почти гнилых досок. Комната озарилась солнечным светом. Мы тут же увидели дверь, но вместо того, чтобы радостно броситься к ней, на несколько секунд зависли, осознавая.

Все стены были исписаны надписями. Когда мы только зашли сюда, я их заметил, но не прочитал, а теперь...

"Я не знаю, когда настанет утро"

"12.08.99 года. Запомни...нас..."

"Нельзя спать. Буду писать. Утро никогда не настанет"

"Даша Наумова. Скажите маме, что я в порядке"


И все в таком же духе. Меня передернуло. Мы были тут явно не первыми - по периметру, в человеческий рост, стены были покрыты надписями. Где-то в несколько слоев.

Как только осознание пришло, мы рванули к двери и уже через несколько минут были на улице. Солнце, проезжающие машины и прохожие были сродни манне небесной. Вернувшись домой, мы были подвергнуты тщательному допросу - исчезновение Леры заметили почти сразу, и в последующие несколько дней, нас, перепуганных и зареванных, таскали в милицию, где мы раз за разом пересказывали историю - да, пошли в заброшенный театр. Да, малолетние идиоты. Да, она была с нами. Потом ушла. Куда - непонятно, свернула в какой-то коридор, мы звали ее, но не нашли. Про странную песню и комнату с исписанными стенами мы, не сговариваясь, предпочли умолчать.

Естественно, после этого случая старый театр чуть ли не по кирпичикам разобрали - открыли двери, обыскали, нас тоже туда водили, но, по всем законам жанра, ни комнаты, ни Леры, никаких странных звуков - ничего не нашли. Театр потом снова заколотили, а мы до конца лета просидели под домашним арестом, и с тех пор сторонимся любых заброшенных домов и никогда не вспоминаем об этом случае.

Смотри также[править]

Текущий рейтинг: 85/100 (На основе 165 мнений)

 Включите JavaScript, чтобы проголосовать